Похищение - Арсаньев Александр - Страница 58

В дверь постучали. Я откликнулась, прежде чем успела подумать, что это, может быть, Серж. А он сейчас был последним человеком, которого я хотела бы видеть. Я была еще не готова к встрече с ним, поскольку прибывала в сильно ажитации и могла не сдержаться. Вся эта история была, помимо всего прочего, весьма оскорбительной и для меня.

Однако это был Сергей Анатольевич. Он вошел, приблизился к моему креслу и опустился на колено передо мной. Я замерла, не зная, чего ожидать от этого монстра – афериста, похитителя детей, шантажиста и вдобавок, убийцы. И все же, как он был красив!

– Отчего вы так бледны, Катенька? – нежно спросил он. – Вы чем-то расстроены? Кто вас обидел?

Слезы выступили у меня на глазах, я смотрела на него и не верила, что он – главный злодей. Мне хотелось броситься к нему на шею и разрыдаться, высказать ему все свои подозрения, выплакаться и услышать от него неоспоримое опровержение. Но я молчала, продолжая смотреть ему в глаза.

– Отчего же вы молчите, милая? У вас слезы и вы так странно смотрите на меня? Чем заслужил я вашу немилость?

Я продолжала молчать, но не смогла больше выносить этот участливо-нежный взгляд его необыкновенных глубоких очей и закрыла глаза. Слезы потекли по моим щекам. Серж осторожно коснулся моих мокрых щек подушечками пальцев, приблизился ко мне, взял мои руки в свои и, целуя их, начал жарко шептать:

– Катя, Катенька, милая, поедемте со мной! Мне нужно уехать! Нынче же, но Катя… Без вас я не смогу теперь и жить! Поедемте со мной, я вас умоляю! Вы не представляете, что делаете со мной! Я никогда не встречал такой женщины! Катя, едемте со мной! Оставьте этот ваш пресный город, едемте в Париж, в Вену, в Венецию! Я подарю вам весь мир! Только будьте со мной!

Я слушала, и в моей груди поначалу боролись два, вполне понятных любой женщине, чувства. Но чем дальше, тем слабее становилось одно, и сильнее – другое. Под конец этой пламенной речи я, как это ни странно, совершенно успокоилась. Если и был у него способ охладить мои чувства, то он им верно воспользовался. Сергей Александрович все еще продолжал расписывать мне красоты мира и прелести моего с ним проживания, а я уже с вполне холодной головой, думала о том, что надо соглашаться. Он не должен меня подозревать. А если он говорит, что едет нынче же, значит, деньги уже у него где-нибудь припрятаны. Нельзя возбуждать в нем никаких подозрений, нельзя его спугнуть, такого можно взять только с поличным, иначе ему достанет и ума, и актерских способностей на то, чтобы вновь выйти сухим, но маленький Ника, если он еще жив, должен вернуться к своим родителям! А потому я, понимая, что с минуты на минуту сюда может войти Петр Анатольевич, решила соглашаться:

– Я согласна! – твердо сказала я, однако, избегая смотреть ему в глаза. – Но отчего же такая спешка? Отчего нынче же?

– Ах, – воскликнул он, – я объясню вам это, но позже! Это не так важно. Но Катя, вы, правда, согласны? – Я кивнула. – Правда? Катя! Вы делаете меня самым счастливым человеком на земле! – воскликнул Лопатин. Он порывисто встал и поднял меня. Я посмотрела ему в глаза – в них действительно сияла искренняя радость. Я этого не ожидала, растерялась и, должно быть, только поэтому потеряла голову на несколько мгновений…

В дверь постучали. Мы оба вздрогнули, отпрянули друг от друга и покраснели.

– Войдите! – полузадушенным голосом крикнула я.

В дверях показался Петр Анатольевич и господин Поздняков. По выражению их лиц, я поняла, что Петр уже обо всем успел рассказать Михаилу Дмитриевичу. К тому же, едва глянув на наше смущение, Петр как-то нахохлился, и я поняла, что нужно успеть предупредить сцену.

– Господин Лопатин, – сказала я. – Проводите меня, я хочу освежиться, – и выразительно посмотрела на Михаила Дмитриевича.

– С удовольствием, – сказал Серж и предложил мне руку.

Петр смотрел на меня с немым укором.

– Господа, – весело проговорила я. – Если вас не затруднит, дождитесь меня здесь, я скоро, – и мы удалились.

Едва только мы покинули кабинет и оказались в пустом коридоре, Серж остановился, нахмурился и обеспокоенно спросил:

– А в чем там дело? Господин Поздняков и этот, молодой человек, репортер, кажется… Отчего у них были такие лица?

– А разве вы не знаете? – шутливо переспросила я. – О нас с вами болтает уже весь город. И поэтому они, застав нас вместе… – я не стала продолжать.

– Да! Теперь я понимаю, – он просветлел лицом. – Но вы ведь согласились ехать со мной? Верно? Я не ослышался?

– Нет, – улыбнулась я.

– Тогда вот что, – он снова взял мои руки, поцеловал их, – Катенька, езжайте домой и ждите меня там. Я приеду… – он достал часы и посмотрел на них, – в восемь часов. Вы будете готовы к тому времени? У вас в запасе два с половиной часа… Вы будете меня ждать?

– Конечно, Серж, буду… – я не лгала.

В этот момент в коридоре появился князь, и мы принуждены были расстаться. Я пообещала, что поеду домой сразу, только попрощаюсь с князем. А Серж, простившись тут же, удалился, послав мне напоследок такой горячий взгляд, что у меня невольно закружилась голова.

Дождавшись, когда он скроется из поля моего зрения, я сообщила князю, что в кабинете меня ждет Поздняков и Вольский и просила предоставить этот кабинет нам еще на несколько минут. Князь благосклонно улыбнулся, разрешил и не приминул намекнуть на мои с Лопатиным отношения. Похоже, что действительно весь город о нас судачит!

Вернувшись к моим друзьям, я наскоро объяснила им ситуацию.

– За ним нужно следить! – заявил Петр, заметно злясь.

– Вы правы, Петр Анатольевич, – согласилась я.

– Екатерина Алексеевна, но мне понадобится время, чтобы собрать людей, – возразил Михаил Дмитриевич.

– Так и собирайте, а пока мы с Петром Анатольевичем последим. Нам не привыкать. Не так ли, кузен? – улыбнулась я и Петр, мой верный паж, улыбнулся в ответ.

Мы решились ехать на возке Петра. Естественно, что наш путь лежал к дому Лопатина, который он снимал по улице Камышинской. Приблизившись к дому, мы увидели интересную картину, которая заставила нас порадоваться тому, что мы не задержались и выехали почти сразу же, следом за Лопатиным. У дома, в сгущающихся сумерках, стоял лопатинский возок с чемоданами. Петр велел своему кучеру Антону ехать дальше и остановиться в таком месте, чтобы было видно этот возок. Антон, отличавшийся не меньшей сообразительность, чем мой Степан, и не менее преданный хозяину, выполнил приказание блестяще. Он выбрал тупичок в конце улицы, остановившись в котором, напротив двух деревянных домов с высокими заборами, мы могли преспокойно обозревать всю Камышинскую, не привлекая к себе излишнего внимания.