Князь Диодор - Басов Николай Владленович - Страница 57

– Жаль, – чуть резковато произнес Оприс Тамберсил. – Я рассчитывал, что выявление видимостей будет длиться подольше. Но… Впрочем, пусть сначала каждый выскажет, что он заметил, на что обратил внимание.

Начал Атеном, он увидел лишь лицо Морштока, Густибус сразу же подтвердил, что видел то же, но еще… служанку, несомненно, служанку, которая наводила в кабинете, в комнате, которую он тоже рассмотрел, порядок, смахивая пыль, иногда отмывая полы, иногда переставляя что-то на столе, по всей видимости, писчие принадлежности. Князь сказал об окне, дереве и бледной тени, как ему показалось, хозяина кабинета.

Помощник мага и юнец заговорили на таком диковатом феризе, что князь только головой покрутил от досады, но Оприс их отлично понимал, выслушал внимательно, только чуть смущенно или негодующе похмыкал в заключение. А может, они потому-то так и заговорили, что не хотели выдать то, что увидели в зеркале, чужим, по их мнению, имперцам. Наконец, Оприс и сам заговорил.

– Признаться, я ждал от этого… эксперимента большего. Но тоже, к сожалению вынужден признать, что ни лиц тех, кто обыскал рабочее место Морштока, ни каких-либо других их видимостей не заприметил. И это очень странно, господа. Очень. – Он помолчал, еще разок с сомнением посмотрел на окончательно потухшее зеркало, и тяжело опустил голову, вернулся к столу, где по-прежнему горел синий порошек перед опустевшим штативом. – Ранее мне это удавалось множество раз, а ныне… Нет, что-то тут не так. Вероятно, те, кто раскурочил и стол, и все остальное в этой комнате, находились под сильнейшей магической защитой. А это значит, что люди, которым отдали приказ обыскать дом Морштока, знали и о моих возможностях, и о том, что зеркало ни в коем случае разбивать нельзя. – Он чуть грустно усмехнулся. – Если бы они его разбили, тогда мы бы определенно выявили в осколках их видимость, хотя бы и… Так сказать, по виду снизу, из-под их сапог. Если бы хоть один из них наступил на эти осколки, мы бы их выявили, – повторил он с явным сожалением. – Да и смерть, так сказать, зеркала, как всякая смерть, конец вещи, сильнее проявилась бы в тот момент… Допустим, когда наносили удар. Эх, – он резко ударил кулаком в ладонь другой своей руки, – да кто же это у нас такой просвещенный в магии?

– Тем не менее, – ровно отозвался князь, – фактом остается, что кто-то искал что-то, о чем ты не подозреваешь, мессир Тамберсил, в кабинете Морштока. Мне не кажется, что они искали лишь его записки, которые он тебе и без того передал. Они полагали, что отыщут… Нет, даже не догадываюсь, что они могли искать.

– Как факт остается, что зеркало они не разбили, – буркнул королевский маг, совершенно определенно задумываясь, что еще он может сделать, чтобы выявить таинственных охотников за… чем-то, что прежде принадлежало Морштоку. – Ну ладно, возможно, это еще не конец.

Он поднял голову, внимательно посмотрел на своих гостей, теперь они ему мешали, и следовало как можно скорее откланяться. Что князь с обоими своими спутниками и сделал, по возможности, более не отнимая у мага лишнего времени. Когда они двинулись назад по темноте подземелья, один из охранников перед дверью магической лаборатории высказался, не подозревая, что тишина и эхо этих коридоров отлично разнесут его слова:

– Не очень-то весело, дядюшка Тук, стоять тут день напролет. Если бы знать, хотя бы, чем они там, за дверью занимаются?..

– Не нужно было у сержанта в кости выигрывать, Коста, – отозвался другой охранник более пожилым, тугим и простуженным голосом. – Теперь терпи. Он тебя от этого поста не скоро отставит.

Почему-то эти простые слова подействовали на князя самым угнетающим образом, он и из подземелий поднялся наверх, в суету и шум королевского дворца, многолюдство его коридоров и залов, повторяя про себя этот немудреный разговор охранников.

Против ожиданий князя, карета, на которой он приехал в Лур, все еще ожидала его. Капитан тет Алкур не разочаровал его, как и обещал – раз уж привез князя, то проследил, чтобы его и отвезли обратно в сухости и комфорте. Ну, почти в сухости, потому что несмотря на плотно закрытые дверцы сырой воздух все же нашел щели, и на тисненой коже в некоторых местах даже появились пятна дождевой мороси, окутавшей город.

Атеном придержал дверцу кареты, пока внутрь забирался князь. Нога у него совсем перестала работать, даже непонятно было, как он только что шел по коридорам, поднимался по лестницам.

– Ты с нами? – спросил его князь.

– Нет, мой князь, – кажется, куртье так впервые назвал Диодора. – Мне тут еще нужно кое-что сделать по распоряжению князя Притуна.

Ему определенно не хотелось оказаться в их компании, не хотелось ехать в отель – сыграло свою роль признание в том, что бойцом он оказался неважнецким, решил князь. Густибус даже поднял руку, чтобы вместо раскланиваний вполне по-дружески, поддерживающе похлопать Атенома по плечу, но не стал и того делать. Лишь забрался на сиденье перед князем, который из-за ноги уселся слишком уж широко, и закрыл твердой рукой за собой дверцу.

Атеном что-то сказал вознице, который как сидел, так и оставался, похоже на козлах все время, что они в Луре провели, и карета тронулась, едва ли не с радостью коней, с их веселым перестуком подков по брусчатке, с плеском кнута в воздухе. Князь и маг посидели немного в молчании.

Князь слушал, как скрипят колеса, кажется, по пути сюда, во дворец, он этих равномерных поскрипываний не разобрал. Теперь же они почему-то стали громче, или нацеленность его внимания была направлена на другое?.. Густибус сказал:

– Все же добились мы кое-чего, князь. Я о том, что впечатление того офицерика…

– Офицера, мэтр Густибус, – поправил его князь. Он не любил, когда славное офицерское звание как-либо принижается.

Густибус сделал вид, что пробует распознать дома за смутными стеклами. Снял шляпу, вытер лоб. По его виду стало видно, что несмотря на то, что Оприс Тамберсил назвал свой опыт с зеркалом небрежным, и быстро успокоился после его провала, сам-то Густибус на него рассчитывал, и сил, должно быть, истратил немало. Да так немало, что даже устал, всего-то за несколько минут, что они вглядывались в ту стеклянную поверхность, залитую магической какой-то жидкостью.

– Как думаешь, свое варево сьер Юбер сделал на совесть? Или только так – для видимости?

– Ответить со всей уверенностью невозможно, князь. Может, он действительно постарался, а может… Так вот о чем ты думаешь?

– Если бы его… эксперимент, как он выразился, удался, хотя бы чуть, в малой мере, тогда бы многое стало понятнее. А так, как вышло… Тут слишком о многом приходится соображать, и многое подозревать.

– Мне показалось, он не меньше нашего хотел добиться успеха.

Брусчатка закончилась, кони побежали веселее, карету сильно качнуло на повороте, нога князя снова туго и как-то неопределенно заныла, он даже переложил ее по-другому, но и это не помогло.

– Следовало тебе все же не перевязывать ее, а сшить, – сказал маг. – Как нитками шьют белошвейки, знаешь? Выпил бы ты опия, и выдержал бы операцию… А когда срослось бы, мы бы эти нитки из тебя выдернули.

– Я бы и так выдержал, без твоих настоев. – Все же князь вздохнул. – Может, и следовало, да теперь уж говорить об этом не стоит. Как думаешь, кто нашептал про нас маршалу Рену?

Но Густибус сказал совсем о другом.

– Все же знаешь, князь Диодор, зря ты ему сообщил, что мы тут разведываем, как бы нам из Мирквы сюда деньги доставить. Во-первых, это неправда, а во-вторых… Или все же правда? – Он искательно посмотрел на князя, но тот опустил голову, и под полями его шляпы глаз видно не было. Тогда маг добавил: – Он же теперь по всему Луру об это растрезвонит.

– Пустое. – Князь поднял голову, глаза у него оставались спокойными, хотя и наполненными сдерживаемой болью.

Маг вдруг развеселился. Даже хлопнул себя по бедру, выражая удовольствие от внезапной догадки.

– Ага, ты это намеренно ему сказал? В хитрость пускаешься, князь? А я-то думал… – И маг окончательно замолк.