Наведение транса - Бендлер Ричард - Страница 45

Например, бывают взрослые люди, которые плачут и жалуются на свою судьбу. Они не понимают, что слезы им больше не помогут. Плачущий ребенок, если у него психически здоровые родители, получает то, чего он хочет. Но если плачет взрослый человек, ему трудно рассчитывать на такой же результат — с большинством людей этот номер не проходит. И он станет плакать еще и от того, что у него это не получается, и получит еще меньше.

Когда я обучился гипнозу, я решил, что устранение симптома без каких-либо последствий вполне возможно. Я загипнотизировал восемь курильщиков и избавил их всех от привычки к курению. У четырех из них это не вызвало никаких заметных последствий. Если последствия невозможно обнаружить, мне этого вполне достаточно. Если при этом остается некое подспудное «подавленное желание», «скрытая нужда», никогда не появляющаяся на поверхности, ничем не выдающая своего существования — мне нет до этого дела. Если психоаналитик фрейдистского толка скажет, что это «подавленное желание» останется у человека навсегда, я отвечу — и прекрасно, пусть остается! Если мой метод работает, меня нисколько не беспокоит, останется ли какая-то «скрытая нужда», никогда и никак не влияющая на жизнь пациента.

Однако у других четырех курильщиков, которых я избавил от их привычки, конверсия (замещение симптома) имела место. Я периодически наблюдал за состоянием этих четырех пациентов, пытаясь обнаружить, не произошло ли что-нибудь необычное, странное в их жизни, нет ли какого-нибудь нарушения в их поведении, или, может быть, произойдет неожиданно удачное изменение личности. Кроме того, я приглашал их приходить вместе и беседовать между собой у меня в кабинете — я хотел пронаблюдать, не появилось ли в их поведении каких-либо радикальных изменений, в которых они не отдают себе отчета.

У одного из курильщиков мне удалось наблюдать чрезвычайно интересную и необычную реакцию. Встретившись со мной, чтобы проинформировать меня о своем состоянии, он сказал следующее: «Все идет прекрасно. Я совершенно не нуждаюсь в сигаретах. Я чувствую себя совершенно спокойно. Никаких других проблем у меня не возникает. Кстати, доктор, вы не дадите консультаций по поводу супружеских отношений?»

Между тем, я заметил некоторое несоответствие в его коммуникациях. Поэтому я сказал ему, чтобы он сходил за своей женой и вместе с ней сразу же вернулся ко мне. Когда они пришли, я попросил их подождать в приемой и вышел из комнаты. Тогда в моей приемной была установлена скрытая телекамера, с помощью которой я мог незаметно наблюдать за пациентами. Я обнаружил, что могу узнать о пациентах гораздо больше за те пять минут, пока они сидят в приемной, чем за целый час разговора в своем кабинете. Таким образом, я немножко шпионил за пациентами. Я установил телекамеру так, что где бы ни находился пациент и куда бы он ни пошел в пределах приемной, я мог слышать и видеть все, что он делает.

Супруги сидели в приемной и ждали, и ждали — и я ждал и ждал. Я продолжал наблюдать за ними, пока не заметил нечто интересное. Оба они были вовлечены в такие сознательные действия, как чтение журналов и наблюдение происходящего за окном. Больше там нечем было заняться. Муж прохаживался по комнате, а жена смотрела на него и пыталась завязать разговор. В какой-то момент он присел рядом с ней, она открыла сумочку и достала сигарету. Она зажгла сигарету, остановилась и посмотрела на мужа. Потом затянулась и взглянула на него опять. Он заметил, что она курит, встал и отошел от нее. Она постоянно пыталась вовлечь его в разговор, но он ограничивался краткими ответами и снова погружался в чтение журнала.

Тогда я зашел в приемную, зажег сигарету, вручил ее мужчине и сказал, чтобы он закурил ее. Затем я вышел. Он взял сигарету и, хотя ему не хотелось курить, продолжал держать ее в руке. Он не стал курить сигарету, но начал разговаривать с женой. Мне стало ясно, что, скорее всего, за годы совместной жизни супруги разработали сигнальную систему, в которой сигареты играли важную роль. Позднее я произвел гипнотическое исследование этого вопроса и подтвердил, что мое предположение верно. Супруги выполняли свои ежедневные привычные обязанности независимо друг от друга до тех пор, пока кто-нибудь из них не садился перекурить. Тогда другой делал то же самое, и они обращали внимание друг на друга. После того, как я избавил мужа от привычки к курению, они не делали этого уже в течение двух недель. Они стали полностью игнорировать друг друга, потому что исчезла привычная сигнальная система. Вот хороший пример того, что само по себе не имеет смысла, но имеет вполне определенное предназначение.

Другой пациент решил прийти ко мне, потому что испытывал постоянную боль в ухе, сопровождающуюся непрерывным звоном. Все это началось у него не так уж давно, с небольшого покалывания в ухе. Потом он стал все хуже слышать этим ухом, у него начались хронические боли. Он перенес пять операций, в ходе которых были удалены все нервные окончания в области больного уха. Врачи сделали все, что смогли, удалили из уха все нервы — но в ухе продолжало звенеть, и оно болело так же сильно, как болело до всех этих операций. Врачи знали, что в ухе не осталось ничего, что могло бы испытывать боль или производить шум, и поэтому решили, что это явление психологического характера. Не сказал бы, что все, что врачи проделали с этим пациентом, очень уж меня обрадовало, но, по крайней мере, они перестали его оперировать. Следует поблагодарить их за это. Ведь они могли бы сказать и что-нибудь в таком роде: «Хорошо, значит, дело в другом ухе!» — или: «Ага, давайте перейдем к левому полушарию мозга!»

Когда этот человек пришел ко мне, он сказал: «Я уже умею справляться с болью в ухе. Все, что я хочу — это обучиться самогипнозу, чтобы уметь легко контролировать эту боль. Сейчас это отнимает у меня столько внимания и усилий, что я не могу больше ничего делать. Я не могу выполнять домашнюю работу. Я не могу работать вообще. Боль проходит, если я принимаю много таблеток, но если не принимать эти таблетки, боль становится такой ужасной, что я просто не могу ничего делать. Это заколдованный круг. Я начинаю разрушаться. Я скоро потеряю свой дом, свою семью. Это кошмар!»

Он хотел, чтобы я попробовал гипноз, и я использовал гипноз, но только так, как сам считал нужным. Я применил особую модель гипнотического внушения — модель эта называется «переработкой», или повторным вложением содержания, и предназначена для того, чтобы заранее запрограммировать замещение симптома. При переработке один симптом превращается в другой. Все, что рассказал этот пациент, навело меня на мысль, что трудности с ухом освобождают его от необходимости делать работу и выполнять другие обязанности. Такое «освобождение», конечно же, не было очень приятным для него, но это всего лишь показывает, какую цену он готов был уплатить за то, чтобы не работать, насколько ему не хотелось работать. По специальности он был архитектором, но архитектура, видимо, не доставляла ему удовольствия — и в конце концов он стал выполнять обязанности бухгалтера в своем учреждении и другую неприятную, скучную работу. Итак, я превратил симптом звона и боли в ухе — причем сначала я устранил звон — в истерический паралич. Я проинструктировал его подсознание таким образом, чтобы обе его руки становились парализованными только тогда, когда появление этого симптома будет целесообразно — я хотел проверить, правильны ли мои предположения относительно этого пациента.

Боли исчезли, он пришел в нормальное состояние. Но потом, когда его жена говорила ему что-нибудь вроде: «Послушай, вынеси мусор и подстриги газон, у меня еще столько всяких дел!» — его руки внезапно отказывались слушаться, становились парализованными. Когда его коллеги по работе просили выполнить какую-нибудь неприятнейшую обязанность — например, вести бухгалтерские счета или что-нибудь еще в этом роде — опять возникал этот необъяснимый, таинственный паралич.

Однажды — тогда я как раз занимался изучением замещения симптомов — ко мне пришла женщина с онемевшими ногами. Онемение ног было постоянным и достигло такой степени, что без посторонней помощи эта женщина не могла передвигаться. Она уже лечилась у психотерапевта. До того, как она начала лечение, нога у нее немела только изредка, но по окончании курса лечения ноги стали неметь все чаще и сильнее. Она считала, что ее состояние все время постепенно ухудшалось, и лечение просто не помогало, но я догадывался, что именно психотерапевт сделал так, что ее ноги онемели полностью.