Флиртаника всерьез - Берсенева Анна - Страница 55

«Про Маврикий мы уже писали… пока не собираемся писать… народ не проявляет интереса…» – дружно отговаривались все.

Наконец Макс Срывков из журнала «Он» с присущим ему грубоватым прямодушием объяснил:

– Галка, ты что, с дуба рухнула? Думаешь, кроме тебя, на Маврикий некому съездить? Да главный лучше жену отправит.

– Она у него разве пишет? – удивилась Галинка.

– А зачем ей писать? Она по бутикам ходит. Вот она на Маврикии отоварится, а материальчик, чтоб поездку отбить, потом кому-нибудь закажут. Хоть бы и тебе. Первый раз, что ли?

Эта нехитрая схема была так понятна, что Галинке даже стыдно стало: могла бы и сама сообразить!

Тупик, в котором она оказалась, оставшись без собственной рубрики, стал для нее очевиден. Что с того, что она пишет о путешествиях лучше многих? Вот и будет писать по материалам Интернета, да еще спасибо будет говорить, что ее печатают. Золотая жила, которой является рубрика по туризму, бдительно охраняется теми, кто ее непосредственно разрабатывает, и в посторонних талантах никто не нуждается.

Галинке казалось, что перед нею поочередно закрываются скрипучие двери – одна, другая, третья… Тогда она еще не знала о наблюдении Булгакова: когда перед человеком одна за другой захлопываются тринадцать дверей, то вдруг в темноте, со скрипом, приоткрывается четырнадцатая.

Может быть, впрочем, Булгаков писал не о тринадцати дверях, а о двадцати пяти. К концу этого бесконечного месяца Галинка была уверена, что все они закрылись перед нею наглухо и навсегда. Оставалось только писать про женщину-мать для газеты «Комсомольская жизнь». Ну, или о трудовом пути какого-нибудь заслуженного товарища, и это еще надо будет считать огромным везением, потому что деньги, полученные за очередную книгу воспоминаний бывшего партийно-советского работника, близятся к концу, а Колькина зарплата рассчитана не на прокорм семьи, а лишь на поддержание иллюзий собственной состоятельности у ее главы.

Когда ровно через месяц Галинке позвонила незнакомая дама, представилась Ангелиной Венедиктовной и попросила зайти к ней офис, чтобы поговорить о перспективах сотрудничества, она решила, что речь пойдет именно об очередных мемуарах. И ушам своим не поверила, когда при встрече выяснилось, что Ангелина Венедиктовна предлагает ей контракт на серию путеводителей по странам Европы, Азии и обеих Америк.

Она так и сказала: Европы, Азии и обеих Америк, и Галинка глупо – конечно, от неожиданности – ляпнула:

– Понятно, что не по Антарктиде.

– Есть еще Австралия, – с невозмутимым видом напомнила дама. – Но путеводитель по ней у меня пока в перспективных планах. А все остальное в текущих.

Затем Ангелина сообщила, что внимательнейшим образом изучила статьи всех, кто пишет о путешествиях, и выбрала именно Галинку, потому что путеводители намеревается издавать нестандартные.

– Помните, Остап Бендер говорил: «Зачем вам деньги, Киса, у вас же нет фантазии»? – сказала она. – Так вот, у моего сына она есть, поэтому он дал мне возможность реализовать мечту профессионального культуролога: открыть издательство, в котором можно будет публиковать не то, что рассчитано на массовый идиотизм, а совсем другие вещи. И в числе прочих книг я буду издавать путеводители для него, для себя и для всех, у кого есть фантазия. По-моему, вы в состоянии понять, о чем я.

Еще бы! Уж чего-чего, а фантазии у Галинки было более чем достаточно. Кстати, и на память она не жаловалась – сразу вспомнила, откуда ей знакома фамилия Ангелины Венедиктовны. Сын этой дамы входил в список российских миллиардеров, составленный журналом «Форбс». Что ж, можно было надеяться, что он не перестанет финансировать бесприбыльные матушкины фантазии.

– Но по Интернету такие путеводители ведь не составишь, – на всякий случай предупредила Галинка, хотя догадывалась, какую встретит реакцию.

Ангелина поморщилась.

– Галина Александровна, если бы я искала автора, который черпает информацию в Интернете, то не обратилась бы к вам.

Написав первый путеводитель – Ангелина Венедиктовна решила, что он должен быть по Каталонии, – Галинка ушла из «Комжизни» и полностью отдалась занятию, которое утоляло ее душу и приносило деньги. Информация распространялась в журналистской среде быстро – узнав, что Иванцова опять в шоколаде, все главреды охотно возобновили с ней контакты и стали заказывать статьи. Правда, насчет их дружеского отношения Галинка больше не обольщалась, но на дружбу с ними ей было теперь наплевать. Востребованность ими и, соответственно, независимость от них же казались ей дороже.

К счастью, стран в Европе, Азии и обеих Америках было так же много, как денег у сына Ангелины Венедиктовны. К тому же неожиданно выяснилось, что людей с фантазией тоже немало: написанные Галинкой путеводители сразу стали хорошо продаваться. И она ездила, выискивала по белу свету всевозможные необычности, читала о них, писала о них и дорожила всем этим так, как будто… Да не как будто – это в самом деле было единственное, что позволяло ей если не быть счастливой, то по крайней мере жить в ладу с собою.

И так это было до той минуты, когда она вошла в палату Игоря Северского.

– Галь, а где я вчера была – ты не поверишь!

– Поверю, – пожала плечами Галинка. – В Антарктиде ты вроде бы вчера не была, а в пределах Садового кольца что уж такого невероятного?

Мишель недовольно сдвинула светлые бровки. Собственные восторги казались ей не глупыми, каковыми на самом деле являлись, а достойными всеобщего интереса. Поэтому ей не нравилось, когда Галинка ее восторги охлаждала.

Но желание рассказать о том, как необычно она провела вчерашний вечер, оказалось сильнее обиды. Она и приехала в издательство «Ангелина», конечно, не для того, чтобы Галинка помогла ей писать статью про Титикаку, а главным образом для того, чтобы поболтать о вчерашних событиях.

В том состоянии мрачной растерянности, которое не покидало ее вторую неделю, Галинка меньше всего была расположена выслушивать Мишкины истории. Но куда деваться? Миша-папа не говорил об этом напрямую, но и менее проницательный человек, чем Галинка, догадался бы, что постоянное сотрудничество с его журналом, а значит, экзотические страны и солидные гонорары, предлагается только в одной упаковке с дочкой. Судя по всему, Рукавичкины-старшие были счастливы, что Мишель проявила наконец интерес хоть к чему-нибудь, и готовы были платить Галинке не столько за статьи, сколько за то, чтобы она выгуливала их девочку по белу свету, выслушивала поток глупостей, который при этом изливался, и делала вид, что все это называется совместными командировками. Недавно Рукавичкин к тому же намекнул, что недоволен главредом, который достался ему вместе с журналом, и будет искать нового.

Что ж, для того чтобы платить за обучение в Кельне собственной девочки, Мишку можно было потерпеть.

– Я вчера была на флиртанике! – объявила Мишель. – Знаешь, что это такое?

– Знаю.

Про этот новый способ легального отъема денег у населения написали уже все глянцевые журналы, так что не знать о нем было бы для Галинки странно. Она надеялась, что Мишка не станет излагать ей подробности. Но, конечно, надеялась напрасно.

– Я пришла, – начала та, – и мне сразу дали бейджик с розой и посадили за столик возле фонтана. Знаешь, в «Испанской розе» посередине зала фонтан? Ну вот, прямо возле него.

Потом Мишель долго рассказывала, как по заданию клубного массовика-затейника флиртовала со своим визави, хотя тот сразу показался ей очень скучным, и к тому же лысые не в ее вкусе.

– А он от меня просто голову потерял, – с гордостью сообщила она. – И дал свою визитку, чтобы я позвонила. Но тут меня уже пересадили за другой столик, а там был такой чудненький мальчиш, такой хорошенький! Ну, ты же знаешь, как на флиртанике: сначала все с одними флиртуют, а потом раз – и все-все друг с другом меняются, и уже новые пары. Тот мой лысый толстой тетке достался, они друг другу отлично подошли. Но он все равно на меня все время поглядывал. А я, конечно, молоденьким увлеклась.