Псевдоним для героя - Кивинов Андрей Владимирович - Страница 45

Сейчас Шурик решил было, что Генке вернули машину, но, увы, за рулем сидел не авторитет, а однополчанин журналиста – Егорка. Лицо его озаряла акулья улыбка, от которой всем становилось светлей. И слону, и даже маленькой улитке.

– Садись, Шурыч, подкину! Тебе куда?

– В поликлинику, на Таракановскую, – растерянно ответил журналист.

– Нормалек, по пути. Залазь!

Егорка с места взял в галоп, оставив на асфальте черный след от колес и облако сизого дыма в атмосфере.

– Мировая тачила! (НЕ РЕКЛАМА!) – он ласково погладил торпеду. – С места рвет, как ужаленная. Всех делаю!

В подтверждение он газанул и легко обошел по обочине ползущий самосвал.

– Повезло, по дешевке взял. Джипарек мой помнишь? Расколошматил всмятку. Как чувствовал, что не надо водку с пивом мешать. Ну, и влетел в овражек. Краном вытаскивали. На мне-то ни царапины, а на джипарь смотреть больно.

– А эту где взял?

– Прикинь, мент знакомый позвонил. Говорит, тесть тачку нулевую пригнал из Европы для себя. Но придется продать, дескать, бабки срочно нужны. Отдает по номиналу, за двадцатку. Я сгонял, посмотрел. Точно, нулевая тачила, бампер только помят. В гараж тесть ментовский не вписался. Но червончик за это скинул. Такая штучка в салоне трешницу стоит. Двести лошадей, сечешь? Сплошная электроника. Мой джипарь отдыхает на трассе. Люка, жалко, нет, но я договорился, вырежут.

– Да, без люка плохо, – – согласился Шурик, с грустью глядя на дорогу.

– Тесть ментовский, прикинь, свинья, бычки о сиденья тушил! – Егорка ткнул пальцем в прожженную дырку. – За это еще тонну снять можно было, да я лоханулся, не заметил сразу.

Шурик понимающе кивнул головой. Действительно, хоть Генка и стал авторитетом, но на его манерах это никак не отразилось.

– У тебя-то как?

– Ничего… Гипс сегодня сняли, снимки вот сделал.

– С запуткой-то разобрался? Крендель вроде на тебя наезжал? – Разобрался… – Крендель нынче присмирел… Ходят слухи, его вчера взорвать хотели. Якобы Гена Бетон. Слыхал про такого? – Читал в газете.

– Резкий папик. Мочит всех без разбору. С Кренделем у него дорожки пересеклись, он ему гранату и заложил. Охрана вовремя заметила, а то отскабливали бы сейчас мозги от стены. По мне, так жалко, что заметила. Кренделю туда и дорога.

– Это точно Бетон?

– Больше некому, у остальных задница сморщится Кренделя гасить. Гена и Лазаря в Блуде утопил, ясен перец. Крендель в пятницу Бетону стрелу забил, во потеха будет. Куликовская битва – два. Кто-то из них домой точно не вернется. Комсомольцы, блин, добровольцы…

– Погоди, я слышал, на стрелках только разговаривают? – взволнованно уточнил Шурик.

– Брось ты, Шурыч… Раньше – да, манерничали. Понятия всякие блюли. А теперь кто первым ствол достанет, тот и прав. Мы уже с пацанами тотализатор устроили. Кто кого из них замочит.

Егорка выскочил на тротуар, обошел пробку из трех машин и лихо, со свистом влетел в поворот.

– И на кого ты поставил?

– На Бетона, ясен перец! Две тонны! Кренделю, борову жирному, там ловить не хрен. Ко мне его бойцы подкатывали, мол, съездить с ними, подсобить. Распустили сопли – в город чужаки лезут, надо объединяться, давать отпор. Патриоты сраные. Я отказался. Не потому что боюсь, а хочу, чтоб Бетон Кренделю навалял по самые брови.

– А если Бетон не придет?

– Это Крендель скорее сдрейфит… А Бетон – мужик! Авторитет. Придет, иного и быть не может, потому что не может быть никогда…

Однополчанин резко притормозил возле поликлиники.

– Приехали! С вас червончик! Шутка! Ха-ха! – от Егоркиных голливудских зубов отскочил солнечный зайчик. – Ты чего? Да пошутил я!

Шурик вышел из стоп-кадра.

– Да, спасибо…

– Покеда, брателла! Телефон знаешь, звони. Погодка классная, на природе посидим, девчонок свозим в Блуде искупаться.

– Пока.

Егорка, выкинув хабарик в окошко, умчался, оставив шлейф выхлопных газов и мотив знакомого шлягера Марго, лившегося из мощной акустической системы «хонды». «Ты кинул меня – я осталась одна…»

«И чего теперь делать? – Шурик присел на высокий бетонный поребрик. – Ехать нельзя, Убьют. И не ехать нельзя, тоже убьют. Не сразу, но от этого не легче. Да, пикантная ситуация.

Черт, впутал я Генку, зубы бедняге уже выбили, теперь вот остальное на подходе. Свалить, может, к бесу?..»

Мимо, громыхая по дороге, словно барабан, промчался милицейский джип производства Ульяновского автомобильного завода. (НЕ РЕКЛАМА!) В боковых окнах мелькнули голые по пояс милиционеры в фуражках. Жара! Шурик поднялся и, решая на ходу идиотский ребус, пошел в общагу, забыв про врача и снимки. Рука не кривая, и ладно.

ГЛАВА 11

Оперуполномоченный по организованной преступности, вернее по беспощадной борьбе с ней, Иван Лакшин, уточнив у секретарши, на месте ли руководящее звено, и получив утвердительный ответ, постучал в дверь кабинета.

– Войдите.

– Разрешите?

– А, Лакшин… Заходи. Что у тебя? Звено ухаживало за декоративными кактусами, опрыскивая их из распылителя.

– У меня есть проверенная оперативная информация, – Лакшин вынул из папочки и положил на стол шефу написанное от руки агентурное сообщение.

Звено нацепило очки и взяло листок.

– Что за хренотень?.. Прикуп, вист… Преферанс, что ли?

– Виноват, – покраснев, Лакшин вынул из папки другой листок, – это шифровка, а само сообщение вот.

Не дав шефу опомниться, он вырвал у него из рук бумагу с записью партии префа и, скомкав, сунул ее в карман. Звено, недовольно хмыкнув, опустилось на стул.

– К черту твои каракули. Ты на словах объясни.

– Хорошо. Крендель забил стрелку Бетону. В пятницу, в девять вечера у старого моста. По моим данным, они приедут со стволами.

– Зачем?

– Вряд ли чтоб устроить турнир по биатлону. У нас есть неплохой шанс взять обоих. Подождать, пока отстреляются, и выскочить из засады, мол, мимо проезжали, услыхали стрельбу…

– Сдурел? Это незаконно, – резко перебило звено, – стыдно предлагать такие вещи. Сведения точны? Откуда информация?

– Агент «Кактус»… Он давно на связи и ни разу не подкачал.

Звено сняло очки и нервно забарабанило пальцами по сукну стола.

– Крендель, Крендель… Поймать такую птицу с поличным совсем неплохо… Он нам, правда, изолятор новый построил, и вообще… С другой стороны, зарывается, ох как зарывается… Божком себя считает, местного значения, органы ни во что не ставит, думает, купил с потрохами. Да и Бетон не подарок, такого орла приземлить – большая удача. Добро! Будем брать!

Звено утвердительно кивнуло, возвращая агентурное сообщение Лакшину.

– Планируй операцию, вечером доложишь. Задействуй ОМОН, наружку. И языком поменьше… Если штабные пронюхают, туши свет, сам знаешь.

– Хорошо…

Ваня убрал бумагу в папку и отправился планировать операцию. Звено вернулось к кактусам.

«Поглядим, поглядим, Алексей Максимович, как вы теперь запоете… Соловушка голосистый. А то, ишь – смотрящий. Будешь смотреть, куда мы велим. В парашу…»

Звено выглянуло в окно. Дворовый пейзаж глаз не радовал. Грязно и уныло. Другое дело – вид из окна начальника управления. Все как на ладошке. Простор и широта… Но нынешнему начальнику не до любования из окна… Шеф к увольнению готовится по служебному несоответствию. И кресло вот-вот освободит. А кого вместо поставить? Только человека, зарекомендовавшего себя как профессионала, как честного и умного сотрудника. К примеру, отправившего за решетку двух самых отпетых бандитов города. Да, такой человек – достоин. Он очистит улицы от мафии. Он не остановится и пойдет дальше – в большую политику, чтобы принимать нужные народу законы и подзаконные акты. А то и в мэры. Народ будет его любить…

…Если бы Шурик знал, что носит экзотический Псевдоним «Кактус», то, наверное, огорчился…

Алик Камаев свернул на проселочную дорогу, прогнал километров пять, затем, взяв из багажника рюкзак, бросил машину и дальше двинулся пешком, вдоль берега Блуды. Метров через двести он остановился, придирчиво осмотрелся по сторонам и осторожно положил рюкзак на землю. Впереди в утреннем тумане возвышался старый мост, середина которого давно рухнула, вследствие чего этой переправой через реку никто не пользовался. По слухам, рухнула она не сама, и не по воле Божьей. Мост являлся стратегическим объектом, и в период классовых боев молодой демократии со старым режимом какой-то спятивший сапер, то ли демократ, то ли коммунист, заложил под него пару килограмм тротила и привел объект в негодность, чтоб последний не достался врагу. Сапера задержали, осудили, но он попал под политическую амнистию и вышел на свободу. Мост же до сих пор не восстановили по причине отсутствия валютного транша из-за бугра. Дорога к мосту быстро поросла травой, и теперь сюда, кроме редких рыбаков и живописцев, никто не ездил. Первым было удобно закидывать с моста спиннинг, вторые писали его с натуры, чтоб затем продать полотна туристам на привокзальном рынке. В городе, кроме бронзового монумента вождю всех времен и народов, никаких достопримечательностей не имелось, поэтому взорванный мост стал негласным символом Новоблудска, и его виды в различных ракурсах тиражировали местные мастера кисти и карандаша.