Политика - Козлов Владимир Владимирович - Страница 50

Блэйк встает и подходит к бармену.

– Где здесь туалет?

Бармен махает рукой в сторону черной бархатной занавески.

В туалете у раковины стоит мужик с соседнего столика, который смотрел на Блэйка. Он громко блюет, потом отворачивается от раковины, замечает Блейка и идет на него, наклонившись и вытянув голову вперед. На высоком из-за лысины морщинистом лбу висят капли пота.

Блэйк вытаскивает из сапога нож. Рука дрожит. Он всаживает нож в живот бандиту и несколько раз поворачивает. Бандит, глухо вскрикнув, падает на пол. Кровь льется на кофейного цвета кафель, покрытый грязными отпечатками ботинок.

Блэйк бросает нож в раковину и пускает воду, потом заскакивает в кабинку. Он отрывает от рулона кусок бумаги, снимает штаны и трет задницу, бросает бумагу, вымазанную дерьмом в унитаз и выскакивает из кабинки. Бандит лежит на полу. Кровь растеклась по кафелю. Блэйк берет из раковины нож и сует в сапог.

Блэйк выходит из туалета и на ходу кричит Ноксу и Алисе:

– Сваливаем!

– Хочешь – сваливай, нам и здесь нормально, – отвечает Нокс. Алиса тупо улыбается.

Блэйк открывает дверь своей квартиры, включает в прихожей свет, проходит в комнату.

Звонит телефон. Блэйк выдергивает вилку из розетки. Он открывает шкаф, достает оттуда рюкзак, бросает в него шмотки, потом бежит в ванную, на ходу сбрасывая с себя одежду.

Блэйк с рюкзаком выходит из подъезда и сворачивает на дорожку, ведущую во дворы. Пройдя мимо пятиэтажек, он выходит на улицу и поднимает руку. Останавливается облезлый светло-коричневый «москвич».

– На вокзал, – говорит Блэйк водителю.

Идет мокрый снег. С шумом работают дворники. Блэйк смотрит на пустую неосвещенную улицу.

Утро. Блэйк лежит на верхней полке в плацкарте и разглядывает серый пейзаж из чередующихся кусков леса, одноэтажных домиков и индустриальных помоек. Мелькают снежные проплешины. На нижней полке старуха ест жареную курицу, бросая кости на газету. Ее руки лоснятся от жира.

Через проход, на боковом месте, два мужика пьют водку и о чем-то спорят. Перед ними на столике на расстеленной газете, лежит буханка хлеба, от которой они отщипывают куски, и несколько головок чеснока.

Вечер. Москва. Ярославский вокзал. Блэйк идет в толпе прибывших. Навстречу катят свои тележки носильщики, а в конце платформы толпятся таксисты. Один спрашивает у Блэйка:

– Куда едем?

– Никуда.

– Что, так и будем жить на вокзале?

– Ага.

Блэйк выходит из трамвая и идет к старому кирпичному дому с торчащими на фасаде лифтами. На домофоне он набирает номер квартиры: «102». Звонит электронный звонок. Раз, другой, третий. Никто не берет трубку.

Блэйк достает пачку «Явы», вытаскивает сигарету, закуривает. Возле подъезда стоит старуха в грязном темно-зеленом пальто. Она держит на поводке овчарку и смотрит на Блэйка. Он тоже смотрит на нее, бросает бычок в урну и уходит.

Блэйк идет по Арбату. Темнеет. Торговцы картинами и сувенирами сворачиваются. Волосатый парень поет под гитару «Оранжевое настроение». Человек пять слушают его, став полукругом, среди них – девушка в нечистых голубых джинсах и черной куртке, с распущенными волосами. Когда песня заканчивается, она с шапкой обходит остальных слушателей, подходит и к Блэйку. Он бросает в шапку рубль.

– Сигареты есть? – спрашивает она.

Блэйк достает пачку «Явы», протягивает ей. Парень начинает следующую песню – «Группу крови». Девушка вытаскивает две сигареты, одну сует в карман, а другую зажигает прозрачной зажигалкой.

Девушка и Блэк стоят рядом и слушают.

– Это была последняя песня, – говорит парень.

Люди расходятся, девушка подбегает к каждому с шапкой. Один Блэйк никуда не уходит. Гитарист укладывает свой инструмент в футляр со множеством наклеек.

– Ты приезжий? – спрашивает у Блэйка девушка с шапкой.

– Разве не видно?

– Не факт. Если хочешь, можешь переночевать у нас с Владом. У него здесь неподалеку квартира – от бабки осталась. Хорошо так: вышел, поиграл на Арбате – сразу лавэ есть, можно идти за пивом или за травой.

Утро. Блэйк в одежде лежит на старом диване в комнате с высоким потолком, обставленной мебелью пятидесятых: огромный письменный стол, такого же стиля книжный шкаф и сервант. По углам комнаты – стопки книг, на которых клочьями лежит пыль.

Блэйк встает, подходит к окну. Над домами нависает мрачная башня МИДа. Он выходит в коридор и, пройдя мимо закрытой двери, попадает на крохотную кухню. Там стоит холодильник – старый поцарапанный «ЗИЛ» обтекаемой формы. Блэйк открывает его и заглядывает внутрь: пусто, только кусок лаваша и несколько проросших луковиц. Он отламывает от лаваша и жует, глядя через окно на детей в песочнице, потом выходит из кухни, приоткрывает дверь и заглядывает в комнату. Вчерашние девушка и парень спят на широкой кровати. Она открывает глаза.

– Ну, что стоишь? Иди к нам, присоединяйся.

Блэйк с рюкзаком идет по бульвару. Вечереет. Тепло. Толпы народа гуляют, сидят на скамейках и на траве, пьют пиво. Под деревом двое девушек – им лет по семнадцать-восемнадцать – мочатся, сидя на корточках. Одна из них нагло, безо всякого стеснения смотрит на Блэйка и улыбается. Он отворачивается.

Впереди слышны крики. Парень невысокого роста бежит через газон бульвара, за ним гонятся двое здоровых, коротко стриженых бугаев.

– Держите этого урода! – орет третий, тоже коротко стриженый, с маленькой бородкой.

Парень перебегает проезжую часть. Возле припаркованных машин его догоняют и начинают бить ногами. Он падает. Люди на бульваре поворачивают головы в сторону драки и смотрят.

Блэйк вытаскивает из сапога нож и подходит к бугаям. Двое месят ногами лежащего на земле парня, а бородатый стоит рядом и орет:

– Мы тебе, сука, покажем. Будешь знать в следующий раз.

– Что такое? – спрашивает Блэйк.

– Ничего. Иди отсюда. Не твое дело, – говорит «главный». Два других бугая останавливаются и смотрят на «главного». Блэйк молча проводит ножом в воздухе.

– Слушай, ты ни хера не знаешь, что у нас с ним за дела. Хули ты лезешь? Мы сами разберемся, а?