Гуси-гуси, га-га-га... - Крапивин Владислав Петрович - Страница 47

– Славный мальчик. Откуда он?

– Мы вместе бежали из тюрьмы, – в упор сказал Корнелий.

– Как… бежали? Но тебя же…

– Подробности потом. Покорми мальчика, он с ног валится. И в дальнейшем своем поведении исходи из того факта, что укрываешь у себя беглых государственных преступников. Я говорю это без юмора. – Корнелий демонстративно выложил на колченогий (в стиле ампир) столик звякнувшие пистолеты.

– Да?.. Мне, собственно, уже безразлично, – тускло сказал Рибалтер. – А тебя тоже покормить?

– Позже. Я пока побеседую с дружищем Капусом.

– Хорошо. – Рибалтер взял вздрогнувшего Цезаря за плечи. – Пойдем. Как тебя зовут, мальчик?

– Это Цезарь, – сказал Корнелий. – Цезарь, это… дядя Рибалтер. Славный дядя, только излишне легкомысленный. К тому же сейчас он слегка расстроен. Ему не хочется помирать… Что, не хочется помирать, Рибалтер?

Тот откликнулся без обиды:

– Как тебе сказать… Конечно! Хотя… как вспомнишь, так и пожалеть-то нечего. Вот если бы все сначала…

– Ну, ты не вешай нос, старина, – усмехнулся Корнелий. – У тебя же есть шанс.

– Один из миллиона. Что ж, смейся, ты имеешь право. Ты через это все прошел, а у меня все еще впереди.

– У нас много чего впереди, – сказал Корнелий. И увидел в поблекших глазах Рибалтера удивление. И капельку надежды. – Иди, иди. Покорми мальчика.

Оставшись один, Корнелий сел к панели. Она занимала правую часть плоской стены у двери. Тронул носком башмака педаль включения. Капус ожил, замерцал, в двух экранах открылась темно-серая глубина. По засветившемуся кругу сенсорного приемника сигналов пробежала цепочка нервных огоньков.

– Ну, чего надо? – с хрипотцой спросил Капус динамиком слева. Машина знала себе цену и вела себя фамильярно. Тем более, что Рибалтеру это нравилось.

– Капус, дружище, это я, Корнелий. Ты меня помнишь?

– Я помню Корнелия. Но я не слышу индекса.

– Ты посмотри на меня. – Корнелий поднял лицо к линзе визуальной связи.

– Лицо похоже на физиономию Корнелия, только худое… Но где индекс?

– Индекс у меня исчез.

– Даже паршивые ржавые калькуляторы знают, что такого не бывает.

– Так не бывало, Капус. А теперь случилось.

– Не верю.

– Ну… вот тебе моя дактилоскопия! – Корнелий положил правую ладонь на сенсорный круг. – Читай. Чья это рука?

– Да… Вы действительно Корнелий. Чудеса.

– Бывают чудеса и похлеще. Не говори мне «вы», мы же старые знакомые.

– Хорошо. Что ты хочешь? Просто поболтать со старым Капусом?

– Не просто, дружище. Ты мне поможешь решить одну задачку… Но прежде всего: ты не на контроле у службы безопасности?

– Я? С какой стати?

– У старины Рибалтера неприятности, за ним следят. Ну, и тебя могут подключить к системе наблюдения.

– Н-нет… Я бы почувствовал. Я не дырявая жестянка вроде «Альфы» или «Сириуса», у меня дублирующие нейронные схемы плюс независимый блок эмоций…

– Эмоции пока оставим, дружище… Что ты знаешь о Лебене? Городок такой…

– Абсолютно ничего не знаю. Связаться с информаторием Географического института?

– Свяжись, если уверен, что ты не на контроле.

– Корнелий! Я всегда говорю только то, в чем уверен, – назидательно сообщил Капус. – В отличие от трепача Рибалтера. Я его предупреждал, что он достукается до неприятностей.

– Я тоже. Но давай о Лебене… Постой. Меня, собственно, интересует Институт генной техники и нейроинженерии, есть там такой. А в нем закрытый спецотдел.

– По спецотделу мне никто не даст информацию.

– Ка-апус! Ты же не паршивая серийная машина, а супер индивидуальной настройки! Супер из суперов! – льстиво взвыл Корнелий. – Мне ли тебя учить! Вспомни, как ты добыл нам сведения о проекте застройки Нью-Селены и мы в рекламбюро вставили фитиль старому халтурщику Драблю!

– Да, это было. – В хрипловатом голосе Капуса скользнуло явное самодовольство. – Это называется «извлечение косвенных данных путем построения окружных и посторонних схем». Пришлось делать вид, что я интересуюсь историей мировой клоунады, а для этого якобы необходимо…

– Ясно, ясно. Вот и сейчас исхитрись.

– Тогда помолчи, дружище Корнелий, я поработаю.

Корнелий положил на панель сжатые кулаки, лег на них лбом и стал думать ни о чем. Но сквозь рассеянные обрывки мыслей пробивалось, как он нес Петра – Альбина Ксото, Халька…

– Готово, – чисто и официально произнес Капус. – Спрашивай.

– Содержатся ли в спецотделе люди против их воли?

– Такого вопроса ты не ставил… Но, судя по работе данного отдела, могут содержаться.

– Какая там охрана?

– Обычная ведомственная охрана. Бежать все равно невозможно.

– Конкретная тактическая задача. Могут ли два человека проникнуть в институт и, угрожая оружием, потребовать вывести к ним двух заключенных, чтобы затем увезти их в машине?

– Это абсурд. Будет включена сигнализация, охранный отряд прибудет через четыре минуты. Раньше, чем заключенных приведут.

– Тогда так. Два человека предъявят документ, что они уполномочены забрать арестованных для сопровождения в столицу.

– Документ есть?

– Рибалтер состряпает. У него опыт, а у тебя отличный блок печати.

– Да, дружище Рибалтер это умеет. Все равно не выйдет. В институте потребуют подтверждения полномочий по прямой связи.

– В документе можно указать, что прямая связь исключается, дело сверхсекретное.

– Тогда возьмут индексы этих двух людей, проверят в информатории Управления, и люди эти будут обречены.

– У этих людей не будет индексов.

– Как так?

– Капус, милый, не отвлекайся.

– Государственные служащие не могут не иметь индексов. Номер не пройдет.

– А если эти двое… попросят лишь о свидании с заключенными. Скажем, так: по приказу Управления привезли на свидание их маленького сына. Предъявят соответствующую бумагу… Будет тогда охрана проверять индексы?

– Тогда? Скорее всего, нет. Вероятность девяносто четыре и семь десятых. Но что дальше?

– Дальше двое прибывших, используя момент внезапности, отбирают оружие у охраны. Это возможно?

– Допустим.

– Все пятеро – взрослые и мальчик – садятся в машину. Задача: домчаться сюда, в Реттерберг. Получится?

– Сесть в машину – получится. Но тут же разоруженная охрана даст сигнал, и машину запеленгуют по индексам похищенных заключенных. И перекроют дороги.

– У заключенных… тоже не станет индексов.

– И у мальчика?

– Да.

– Тогда просто дадут сигнал тревоги. Даже если нападающие перестреляют охрану, кто-то один успеет нажать кнопку.

«Не хочется мне стрелять охрану, – подумал Корнелий. – До чертиков не хочется…»

– И будет погоня?

– Сзади – погоня, впереди – заслон.

– От погони можно уйти.

– До заслона.

– Капус, дружище, посмотрим дорогу. Есть у тебя?

Капус включил экран. Изображение было идеальным, без мерцания от помех, которые неизбежно вызывает излучение индекса. Сначала показался фасад института – старое здание с полуколоннами, потом побежала невзрачная улица с пыльными липами, перешла в загородное шоссе. Оно пересекло поле, вошло в крутые, поросшие дубняком холмы… Корнелий видел это словно сквозь лобовое стекло стремительного автомобиля.

Шоссе вильнуло, обходя группу пирамидальных тополей, справа под обрывом засинело море. Опять поворот – туннель в скале…

– Здесь будет первый заслон, – сухо сказал Капус.

– Хорошо. Вернемся немного.

Опять тополя, обрыв, море…

– Стоп… Капус, прикинь. Погоня достанет нас до этого места?

– Вас?

– Капус…

– Не достанет, если вы не замешкаетесь при посадке.

– Хорошо… Если мы сделаем так: выскочим здесь, пустим автомобиль под обрыв, а сами скроемся в лесу? Поверят уланы, что мы погибли?

– На какое-то время… Пока не достанут машину.

– Как скоро достанут?

– Глубина большая. Вызов спасателей… Обычная склока между моряками и уланами, согласование. Сутки уйдут.