Трое с площади Карронад - Крапивин Владислав Петрович - Страница 48

– Это я для Потапенко нарисовал, – пробормотал он. – Она просила зайца, чтобы сшить такого же, как раньше, а я не стал. Я подумал: зачем вам другой Артемка? И вот этого придумал…

– Женька! Значит, Любка тебе все рассказала?

– Она же слово дала, – сказал Тим.

– Она еще раньше рассказала, вечером в воскресенье. Она уже все знала… Ребята, я ей сказал, чтобы молчала намертво! И сам…

«А ведь правда: он в понедельник и вида не подал, что знает», – подумал Славка.

– Ну и хорошо, – решительно сказал Тим.

В самом деле хорошо. Не надо будет ничего скрывать от Женьки.

Они уложили рисунки в папку и сели на скамью. Помолчали. Потом Женька спросил:

– А этот… которого она сшила… Его как зовут?

– Шастик, – сказал Славка.

– Он плавает с вами?

– Плавает. Завтра увидишь, – пообещал Тим.

– Я его живьем-то и не видел, – объяснил Женька, – Она сшила и– даже не показала.

– Странная она, эта Любка, – сказал Славка.– Я ей говорю тогда: «Спасибо за зверя», а она как фыркнет: «П-жалста…» И больше разговаривать не стала. Пошла драться с Савиным.

– У каждого свой характер, – заметил Тим рассудительно.

Стало еще темнее. На военных кораблях переливчато и немного печально заиграли горнисты. Это значит, верхний краешек солнца ушел за морской горизонт. Над Орудийной бухтой зажглись огни. Вдали коротко прозвенели куранты: три четверти. Славка пошарил в кармане, достал мамины часы и положил на левую ладонь. Темнота наваливалась очень быстро, но он различил циферблат и стрелки. Было без пятнадцати минут семь. Рядом с часами темнела маленькая точка – след карандашного прокола. Тимкина веснушка. Славка осторожно согнул пальцы, словно хотел согреть севшую на ладонь бабочку…

Из недалекого переулка, где светились окна, выбежали на площадь четверо мальчишек. Разглядели в сумерках, что кто-то есть на скамейке, и подошли.

– Тим! Ребята, Тим пришел! И Славка!

– А это Женька, – сказал Тим.

– Погоняем искорки?

– А биток есть?

– Вот. – Мальчишка протянул зазубренный кусок железа.

– Похоже на осколок, – сказал Женька.

Славка взвесил железо в руке:

– Тяжелый. Хорошо бьет?

– Здорово! Попробуем?

– Вставайте на тот край, – сказал Тим. – А мы здесь, втроем.

Ребята убежали метров за двадцать и выстроились там еле различимой шеренгой.

Славка изогнулся и метнул осколок. Метнул, будто плоский камешек по воде, чтобы «напечь блинов». Славка умел рассчитывать рикошеты. Когда-то смертельный, а теперь безвредный кусок железа со звоном помчался над землей. Он выбил из камней яркие-яркие искры.

1979 г .