Выстрел с монитора - Крапивин Владислав Петрович - Страница 28

– Эммер пусам. Флёйк цу флёйк… (Будьте всегда вместе. Крылом к крылу).

И не оглядываясь, пошел сквозь темноту, полную листьев, хлестких веток и шипастых стеблей…

Через четверть часа, запыхавшийся и поцарапанный, он вышел на шоссе. Машин не было. Но через дорогу, наискосок, светилась желтым окошком автостанция. Та самая. Белые Камни. Теплое окошко потянуло мальчика к себе (где он слышал недавно про такое же?). Это был единственный свет в темноте дороги. Даже небо теперь совсем почернело, и не было видно в нем ни единой звезды. Зябкий ветер мел по асфальту пыль.

Мальчик подошел к станции. В помещение диспетчера войти он не посмел и решил спрятаться от ветра за домиком, под навесом. И здесь – вот подарок! – светилось еще одно окошко. В телефонной будке горела похожая на лимон лампочка. Высвечивала на дверном стекле надпись: «Междугородный телефон».

Это было новое чудо! Сказочная удача! Можно позвонить домой, чтобы не волновались! Ведь пятнадчиков-то полный карман… А что, если опустить в автомат «десять колосков»?

Мальчик даже засмеялся от такой мысли. В нем вспыхнула радостная уверенность, что счастливая монетка поможет. Телефон соединится моментально, разговор будет хорошим, все волнения разом улягутся. А потом он нажмет кнопку возврата, и денежка с портретом Юхана-музыканта упадет в ладонь. Вернется, как вернулась там, на мысу!

Но… она где? Она же осталась в кармане куртки! Это ударило мальчика – будто холодная встречная ладонь. Сразу – ни удачи, ни сказки. Только зябкая ночь, шуршание ветра и тоскливый казенный свет лампочки.

Бежать назад? А найдешь ли в лесу костер? И есть ли он там? И что ты скажешь Юкки? «Отдавай монетку»? Он небось решил уже, что это подарок вместе с курткой…

А может быть, так и надо?

Может быть, так и задумано?

Задумано – кем? Кто его крутит на этой дороге между Лисьими Норами и Черемховском?

Страшно стало до озноба.

Но мальчик тряхнул головой, сердито дернул на плече сумку и усилием воли опять «вынес страх за скобки». «Никто меня не крутит! Сам вляпался в приключения, и нечего ныть! Кто велел уходить с парохода?.. Вот пойду сейчас и позвоню».

Но удача, кажется, в самом деле оставила его. В списке, что висел под треснувшим стеклом рядом с обшарпанным аппаратом, не было Черемховска.

– Ну вот… – прошептал мальчик и опустил руки. Перечитал еще раз. Нет Черемховска… Зато есть ненужные Лисьи Норы.

Ненужные? А что, если…

Сейчас около одиннадцати. Анна Яковлевна раньше полуночи не ложится. Его-то укладывала в десять, а сама…

Мальчик медленно, будто пудовую, снял трубку. В наушнике по-пчелиному загудело… Ох, как неохота звонить… Не то что неохота, а просто стыдно. После всего, что было!

Ну, а зачем тогда опускаешь пятнадчик? Лучше иди лови машину!

«Опустив монету, наберите цифру „один“ и ждите прерывистого сигнала… Затем наберите код нужного вам города и номер абонента…»

– Алло? Я слушаю…

Мальчик вздрогнул – голос будто рядом.

– Алло! Кто это?

Тогда он сипло сказал:

– Это я…

– Ты? – Она узнала сразу. – Откуда?.. О господи, что случилось?

– Да ничего такого, – ответил он с неожиданной, противной себе самому развязностью. – Такая штука. Пароход целые сутки полз, как черепаха, ну я и сошел в Вехе. Думал: покачу на автобусе. А его нету, и я застрял… Вы не могли бы позвонить домой, чтоб там паники не было?

– Постой… Я могу, да, но… Ничего не понимаю. Какая Веха?

– Ну, деревня такая, пристань… Только сейчас я в Белых Камнях.

– А почему ты говоришь «сутки»? Ты уехал сегодня вечером!

– Я?

– Господи, что с тобой? Откуда ты звонишь? Ты здоров?

«Стоп! – сказал себе мальчик. – Стоп… Ну-ка держись».

Еще немного, и он – одинокий, затерянный на ночной дороге отдался бы панике. С плачем бы кинулся в будку диспетчера: «Что со мной? Какой сегодня день? Я ничего не понимаю!» Но усилием всех своих мальчишечьих нервов он снова скрутил страх. И это было – как порог. За порогом он стал спокойнее. Тверже. «Потом разберешься, – приказал он себе. – А пока делай вид».

– Разве сегодня не третье число?

– Пока еще второе… Ты где?! С деревянным смехом он сказал:

– Я заснул в каюте, и, наверное, мне показалось, что прошли целые сутки… Теперь ясно, почему нет автобуса. Он ходит по средам, а сегодня вторник… Ничего, доберусь.

– С ума сойти… Где ты там? Ты один?

– Да не один я. Здесь большой вокзал, буфет работает. И даже телевизор… И автобус уже скоро…

– Ты говоришь неправду, – устало сказала она.

– Правду… Не в этом дело.

– Боже мой, а в чем еще?

– Анна Яковлевна, вы меня извините, ладно?.. За все, что… ну, в общем, за то, что я такой был…

Она помолчала. Мальчик ясно представил, как левой рукой она держит трубку, а правой трет висок.

– Ох, как глупо у нас вышло, – наконец сказала Анна Яковлевна. – Это я сама… Ты не сердись на меня. Ты… славный.

«Вот этого я и боялся…» – Мальчик даже зажмурился.

– Нет, это я виноват, – выдавил он.

– Может быть, ты вернешься? А? – жалобно спросила она.

– Нет… Может, потом. А сейчас другая дорога…

– Да какая дорога? Среди ночи!.. Вот что! – Голос Анны Яковлевны обрел знакомую твердость. – Сиди на автовокзале в этих Белых Камнях. Я звоню папе. Он звонит Валерию Матвеевичу, и они на его машине едут за тобой.

– И дают мне нахлобучку.

– Заслуженную.

– Нет уж… Лучше поголосую на обочине.

– Я тебе поголосую! Делай, что велят… Кстати, почему ты сам не позвонил в Черемховск?

– Да нету с ним линии! С вами есть, а…

«Гу-у, гу-у, гу-у», – басовито запели прерывистые сигналы. И вдруг стало очень тихо. И в этой прозрачной тишине голос девушки-телефонистки произнес:

– Кому там нужен Черемховск? Тебе, мальчик?

– Ага… – растерянно сказал он.

– Набери ноль восемьдесят шесть…

– Да его в списке нет!

– Набери, набери.

– У меня и денег больше нет…

Разговаривая с Анной Яковлевной, он сам не заметил, как высадил в щель все пятнадчики.

– Набери без денег… – И «гу-у, гу-у, гу-у…»

Что это? Опять огонек удачи на дороге? Попробовать?

Несмелыми пальцами он покрутил диск. Тонко пело, позванивало, потрескивало в трубке. Потом пошли долгие гудки. Ох, какие долгие… И вдруг щелкнуло, сердитый голосок прокричал:

– Квартира Находкиных! Вам кого?!

– Майка!

– Павлик! Это ты?!

– Май-ка… – выдохнул он с ощущением, будто уже дома. – Это я. Ты чего не спишь? Позови папу.

– А папа и ма… тетя Зоя пошли в кино. На девять часов. И все их нет и нет… – Она всхлипнула.

– Перестань… Ты что, одна?

– Одна…

– Они спятили? Почему одну оставили?!

– Я сама осталась, потому что большая. Обещала спать…

– Ох ты, горюшко, – не сдержался Павлик. – Не спится птахе?

Она заревела.

– Ну-ка, перестань! – Павлик Находкин стал строгим братом. – Ты вот что…

– Я боюсь…

– Я понимаю. Ты вот что. Возьми этот страх и прогони. Скажи: «Пошел вон из меня!» Пусть сидит отдельно, где-нибудь на дворе…

– Ты мне зубы не заговаривай, – сказала Майка сквозь слезы, но уже бодрее. – Все куда-то исчезли, а я тут пропадай пропадом…

– А ты не пропадай! Папа и… они скоро придут!

– Лучше ты приходи скорее! Ты с автостанции звонишь? Уже приехал? Тетя Аня сегодня днем звонила, что ты на пароходе уплыл домой!

– Сегодня звонила?

– Ну да! Ты где?

– Майка! Пароход – это ведь долго! Я еще еду!

– Не морочь мне голову, – сказала она упрямо. Павлик знал этот капризно-твердый тон. Тут уж Майку не переубедишь. – Ты приехал и по телефону валяешь дурака. Немедленно домой!

– Да Майка же…

– Сию же минуту! – опять заплакала она. – Сию же минуту чтобы ты был дома!

Он увидел, как она растрепанная, с расплетенными косами, в мятой рубашонке стоит у телефона и, глотая слезы, топает голой пяткой: «Сию же минуту!»