Белый пиар - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 43

Вера Семеновна умолкла. Надолго. Взгляд ее стал невидящим.

– Их что, нашли? Этих парней?

– Да, – после паузы кивнула Димина мама. – Их арестовали. Всех троих. У одного из них, как мне рассказали, нашли Димины часы. Я их… Я Димины часы опознала… – Она помолчала, затем добавила: – Будет суд.

Женя поразилась. Значит, убийство Бритвина не связано с «Глобусом»? С тем, что Бритвин рассказал ей тогда – ночью в ее квартире? Значит, его смерть – просто случайность? Уголовный беспредел?..

Значит, всего-навсего Диму убили пьяные юнцы-отморозки? И никакая наркомафия – или ФСБ – здесь ни при чем?

Или это – подстава? Заказное убийство? И парней-отморозков все-таки кто-то нанял?

Но если… Если «Глобус» нанимал убийц – почему столь странные исполнители? Трое пьяных семнадцатилетних парней… На угнанной машине… Как-то не похоже на киллеров…

И если убийство Бритвина действительно заказное – неужели милиция не может расколоть пацанов? И выяснить: кто заказчик?..

Вера Семеновна сидела напротив, задумчиво глядя на Женю – а, точнее, сквозь нее, в никуда. Жене вдруг стало отчаянно жалко ее.

Женя не так давно потеряла и отца, и мать. И ей были очень понятны чувства этой женщины, лишившейся сына. «Может быть, ее горе, – подумала она, – даже острее…»

– Может, вам надо чем-нибудь помочь? – тихо спросила Женя.

– Не надо. Нет. Спасибо, – безучастным голосом произнесла Вера Семеновна. – Ваши коллеги оставили мне денег…

– А как поживает… – Женя все-таки решилась на вопрос. – Как поживает Димина дочь?

Лицо женщины потемнело.

– Верка? – отрывисто спросила она. – Не знаю. Гуляет. – А потом добавила, как отрезала, с вызовом: – Я не знаю, где она.

– Ее, как и вас, зовут Вера… – зачем-то вслух произнесла Женя. Будто это что-то объясняло…

Вера Семеновна вдруг заплакала. Слезы полились из ее глаз, и она их не вытирала. Просто сидела напротив Жени и тихо плакала.

На этот вечер у Жени была назначена еще одна встреча – с любовником, «куратором», эфэсбэшником. Короче, с Бобровым.

Он зачем-то договорился встретиться с ней прямо на улице: на Новочеремушкинской, возле супермаркета.

У метро «Коньково» Женя на своей верной «Белке» вырулила с улицы Островитянова направо, на Профсоюзную улицу. Уже давно стемнело. Дорогу освещали желтые фонари.

С некоторых пор хрупкая скорлупка «Оки» являлась для Жени едва ли не единственным убежищем от стрессов, лжи и предательства, что окружали ее со всех сторон. В машине она старалась ни о чем не думать. Ни о чем, что происходило в ее жизни. Просто слушала музыку, автоматически рулила, включала «поворотники», поглядывала в зеркала заднего вида.

Вдруг, еще не доехав по широкой Профсоюзной до метро «Калужская», Женя в очередной раз посмотрела в зеркало и заметила: за ней едет черная «девятка» с затененными стеклами. Она уже видела позади себя эту черную «девятку» – пару кварталов назад.

Женя тащилась по Профсоюзной медленно, в правых рядах – рискуя быть расплющенной «МАЗом» или «дальнобойной» фурой. Движение в сторону центра было, ввиду вечернего времени, не слишком плотным. «Девятка», с ее мощным движком, давно могла бы улететь по левой полосе далеко вперед – однако она предпочитала крутиться позади Жени.

На высоком подъеме Женя совсем сбавила ход. Ехала вдоль тротуара со скоростью километров двадцать. Включила правый «поворотник» – будто хотела остановиться или повернуть направо, во дворы. В зеркало заднего вида заметила: черная «девятка» тоже тащится за ней. Тащится еле-еле…

Сомнений не оставалось: за ней следили. Что за пакость, в самом деле! Что за дрянь! Кому это понадобилось?! Если это однокорытники Боброва – еще полбеды… А если – «глобусовцы»? Если Хилый Босс не просто заподозрил кого-то – а заподозрил именно ее? Сказал, что повысил ее в должности – расслабься, мол, девочка! – а сам приставил к ней слежку?!

Чтобы вовремя встретиться с Бобровым, Женя уже должна была поворачивать направо, на улицу Наметкина. На светофоре загорелся зеленый – однако она поддала газу и помчалась вперед: настолько быстро, насколько могла малютка «Ока». Сразу за перекрестком располагалась остановка автобуса, бестолково сновали одетые в зимнее люди… Крошка-»Белка» проскользнула в трех сантиметрах справа от автобуса, слева в двух сантиметрах остался «КамАЗ»… Женя закусила губу и вдавила в пол акселератор. «Девятка» – она видела в зеркала – не смогла прошмыгнуть следом за «Окой» в узкую дырку. Преследователи с визгом тормознули прямо на перекрестке. Потом принялись выруливать в левые ряды, где было свободней.

Ревя своим моторчиком, «Белка» полезла на новую горку. Женя по-прежнему держалась у самого тротуара. Слева, в двух-трех сантиметрах от нее, на уровне ее глаз, страшно крутились огромные колеса грузовиков. Захватывало дух.

Она не могла рассмотреть, где находится преследующая ее «девятка» – ни в зеркала заднего вида, ни впереди. И только вскарабкавшись на горку – и разогнавшись километров до сорока, – Женя заметила: черная машина едет на том же уровне, что и ее «Белка» – но в крайнем левом ряду. По ширине дороги их разделяло три машины.

С того места, где они находились, начинался длинный пологий спуск. Внизу, далеко на перекрестке, виднелись буквы «М» – метро «Профсоюзная» – и огни светофора. Светофор горел красным. Автомобили табунком столпились перед стоп-линией. В крайнем левом ряду машин, как всегда, торчало больше всего – стремительные легковые иномарки и новенькие «девятки» и «десятки». В крайнем правом ряду, у тротуара, сгрудилась пара-тройка огромных грузовиков. Узкое пространство отделяло их от бордюра и тротуарной ограды.

Женя что есть силы нажала на педаль газа – и покатилась с горы вниз, нацеливаясь в маленькую щель меж грузовиками и бортовым камнем. «Попаду? Врежусь?» – с гибельным восторгом думала она, а крошка «Белка» все разгонялась: семьдесят километров на спидометре, девяносто…

Преследователи на «девятке», кажется, заметили ее. И она боковым зрением увидела: черная машина набирала ход и смещалась в ее сторону, вправо.

Светофор на перекрестке загорелся зеленым. Грузовики через силу принялись трогаться. Женя стремглав летела в узкое пространство между тротуаром и бортом «КамАЗа».

«Девятка» (Женя заметила это в боковое зеркало, затем – в заднее) сместилась в ее ряд и шла сзади, метрах в десяти за «Окой». Женя принялась подтормаживать – как учили, плавно нажимая и тут же отпуская педаль тормоза. Скорость все равно была больше шестидесяти. Женя, наверное, уже не смогла бы затормозить. Или «Ока» попадет в малую щель между грузовиком и тротуарной оградой, или… Или она на всем ходу врежется в зад громадному «КамАЗу». Или в столб. Хотелось изо всех сил зажмуриться. Тридцать метров до грузовика… Пятнадцать… Ну!

Вот и он! Остался – слева! Женя вписалась в узкое пространство, ввинтилась в отверстие, пронеслась в дюйме от камазовского борта.

Сзади нее раздался бешеный скрип тормозов. Женя успела глянуть в зеркало заднего вида. «Девятка» не смогла пролететь вслед за ней в узкую щель. Черная машина изо всех сил тормознула. Ее занесло. «Девятка» едва успела остановиться в полуметре от грузовика.

«Получайте, сволочи!..»

Светофор мигал зеленым. Но Жене надо было проскочить перекресток. Затормозить она бы все равно уже не смогла. «Только б не занесло! – промелькнула мысль. – Только б под колесами не оказалось льда!..» Женя по-прежнему слегка подтормаживала, но скорость «Оки» все равно зашкаливала за пятьдесят. Желтый свет на светофоре!..

«Ока» выскочила на перекресток. Слева – в паре сантиметров – пронесся борт грузовика.

Она увидела, как на светофоре на дальнем углу перекрестка зажегся красный. Наперерез ей с противоположной стороны проспекта двинулись машины – и Женя, заложив крутой вираж, свернула направо. На минуту ей показалось, что колеса у малютки «Белки» отрываются от асфальта. Однако она удержала руль, сумела вписаться в поворот. По широченной дуге, с визгом шин, вырулила направо, на Нахимовский проспект.