Коллекция страхов прет-а-порте - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 21

«Ага, знал. Что ж тогда моих девочек на нормальные, без авралов, кастинги не зовешь?»

– Если поможешь – навеки, как у вас говорят, буду твой должник, – пообещал Брюс. И продиктовал адрес, по которому уже через два часа должны были начаться съемки «пет-гришной» рекламы.

Марат еще раз пообещал, что не подведет. Нажал на отбой – и вихрем погнал на кухню, за водой: после столь важного разговора во рту пересохло похуже, чем в пустыне Сахаре. Его переполняли и гордость – сам великий Брюс позвонил! – и ужас. Потому что никаких «старых девушек» – тем более не глупых, не худых, и с собаками – среди его подопечных не было.

Угораздило: мобильник зазвонил точно в середине урока. Климактеричка-историчка как раз влепила Лере очередную «тройку с натяжкой» и теперь разорялась, что «десятый «А» – сборище оболтусов и нравственных недоносков, а Летягина – типичнейший его представитель».

Лера, поникнув, стояла у доски. Класс покаянно молчал. Тут-то ее мобила и запиликала – телефон пел про Мурку, ту, что в кожаной тужурке (ретро сейчас в моде, Лера мелодию специально из Интернета скачивала).

– Та-ак… – зловеще протянула историчка.

«Мы зашли в шикарный ресторан», – сообщил мобильник.

Однокласснички начали переглядываться – хоть все и смельчаки, а на истории телефоны дружно выключали. Себе дороже. И Лера тоже выключала – во все обычные дни. Но вчера и сегодня было столько суматохи, что оказалось совсем не до мобильника.

– Немедленно прекратить!!! – заорала историчка.

Но как прекращать, если она у доски стоит, а телефон – в портфеле? И толстая Любка, соседка по парте – нет бы подруге услужить, – только улыбается гаденько. Пришлось бормотать:

– Извините, Нат-Николавна.

И бросаться к портфелю, доставать мобильник, жать на отбой. На определитель, правда, успела взглянуть: Марат. Странно. Прекрасно же знает, что в школу ей звонить нельзя. Если уж совсем на крайняк – тогда только на переменке. И ознакомлен ведь, когда они начинаются, Лера ему специально расписание оставила. Ну, училка теперь ошизеет…

И, конечно же, началось:

– Сколько раз я должна повторять?! – приступила к лекции историчка.

Лера привычно опустила голову. Принялась разглядывать ручки училки с облупленным, как всегда, маникюром и сохлые ножки (колготы опять рваные).

– Ты понимаешь, Летягина, что нарушаешь все мыслимые правила?.. – выплюнула историчка. – И…

Но развить мысль учителка не успела – Лерин телефон издал новую трель. Да что такое с этим Маратом – с ума спятил, не иначе! Непонятно, что ли, – раз она звонок сбросила, значит, полный абзац?!

– Простите! – еще раз пискнула Лера.

Нажала на отбой – а потом и на кнопку отключения телефона. Но аппарат ее, «Сименс», какой-то странный – прежде, чем выключиться, всегда какую-нибудь мелодию исполняет. Вот и сейчас начал, в зловещей тишине кабинета:

– «Союз нерушимый республик свободных!» (Тоже, кстати, очередная ретромода.)

– Летягина, чаша моего терпения переполнена, – задыхаясь от гнева, заявила историчка. И повелела: – Немедленно вон из класса. И жди меня возле кабинета директора.

– Нат-Николавна… пожалуйста… – пропищала Лера.

– Немедленно вон! – повторила неумолимая училка.

Ну, раз уж старая грымза уперлась – спорить с ней бесполезно. Пришлось повиноваться. Лера швырнула в сумку тетрадку с учебником и, под сочувственными взглядами молодых людей и злорадными – девушек, покинула класс.

Едва отошла от двери по гулкому школьному коридору – тут же включила телефон и набрала номер менеджера. Тот ответил с первого гудка. Лера заорала:

– Марат, бляха-муха, что за дела? Я тебе сто раз говорила, чтоб в школу мне не звонил!!! Меня, блин-компот, из-за тебя к директору вызывают!!!

– Притухни, – оборвал ее менеджер. – У меня дело на миллион. Быстро говори: у твоей овцы собака есть?

Надина мама – она работала медсестрой – однажды сказала:

– Представляешь, доченька, что я прочитала? Что психические болезни – оказывается, тоже заразны. Можешь себе представить?

Надя, признаться, тогда решила, что мамуля чего-то путает – или «Экспресс-газету» ей кто-то подсунул.

Но сегодня она убедилась – мама-то, царствие ей небесное, оказывается, была права. Действительно: поведись с психами, сама психом и станешь.

Ведь кто, как не сумасшедшая, ее новая подружка, Лерочка? У нее ж явно диагноз, и не один: дебильность, мания величия, истерия… А она, Надя, – идет у такого человека на поводу. Однозначно: сама заразилась.

…Лера и ее не менее сумасшедший менеджер Марат обрушились на Надю внезапно. Классическая парочка безумцев: наплели что-то про аврал, про съемки, про бешеные деньги – и велели: через полтора часа подъехать на «Мосфильм», к такому-то павильону. Будто бы будут ее для рекламы снимать. Вот так, спонтанно. Безо всяких, как это называется, кастингов и подготовки. И к тому же велели взять с собой Родиона. Ну, не бред ли?

И, вместо того чтобы послать этих психов по короткому, но емкому адресу, она, Надя, пошла у них на поводу.

Сбежала безо всяких объяснений с работы. Примчалась домой. Лихорадочно сбросила библиотечную серую юбку – переоделась в хоть какое, но мини. Вызвала по телефону такси. Погрузила в машину недоумевающего пса Родиона, который еще сроду никуда не ездил, – Надя даже ветеринаров на дом вызывала, чтобы животное зря не травмировать. И поехала – как пафосно сказал Лерочкин менеджер Марат, за богатством и славой. Разве не сумасшествие?

– Надька, ты не пожалеешь, – убеждала ее Лера. – Лови свой шанс! Это такой прикол, такой драйв! Миллион народу, свой визажист, стилист, одних осветителей – человек пять, – и все вокруг тебя крутятся!

– Вам понравится, Наденька, – вторил Марат. Он в отличие от Леры предпочитал играть на других струнах: – Новые впечатления, новые знакомства. И деньги, кстати, совсем немаленькие.

Надя отбивалась изо всех сил. Убеждала, что панически боится толпы. Стесняется камеры. И даже на фотографиях всегда получается печальной и толстой – что уж о видео говорить.

Но отвязаться от Леры с Маратом оказалось совсем непросто. Лерочка ее утешила так:

– Не боись, мать, у «Пет-гри» такие гримеры – из любой крокодилины принцессу сделают.

А Марат, взрослый человек, сказал по-другому:

– Конечно, вы можете отказаться. Но, Надя, вы же ничем не рискуете. Вдруг потом будете жалеть, что не использовали такую возможность?

И Надя – себе-то самой зачем врать? – поняла: Марат прав. Зачем отказываться – если дают? Дают – новые впечатления, какую-никакую славу, деньги, наконец, – за съемочный день ей посулили целых пятьсот долларов, в библиотеке за эти пять сотен нужно два месяца с восьми до восьми горбатиться. Почему бы и не рискнуть? Что ей, сложно – в дурацкой рекламе сняться?!

Родион бы только не подвел.

И Надя ехала в такси, баюкала на коленях изумленного пса и нашептывала ему в отвисшее ушко:

– Давай уж, Родька, не подкачай. Вдруг у нас с тобой и правда что-то в жизни изменится?

«Эту овцу с ее дурацкой собакой мне, видно, Всевышний послал», – умиленно думал Марат.

О Наде, Леркиной, так сказать, подружке, он вспомнил в последний момент. Уже после того, как прокрутил в режиме быстрого просмотра всю свою немаленькую телефонную книгу. Теток – в том числе старых, к тридцатнику, и даже с собаками среди его знакомых оказалось немало. Но только, как интуитивно чувствовал Марат, ни одна из них под требования «Ясперс энд бразерс» не подходила. В его телефонную книжку ведь чаще всего кто попадал? Красотки (ну, или мнящие себя таковыми) и стервы. Но стервы – они только для рекламы дорогой косметики или, скажем, шоколадок годятся. А для такой скучнейшей вещи, как собачий корм, понимал Марат, типаж нужен прямо противоположный. Эдакая уютная, пухленькая, домашняя лохушка. Которая шелудивого пса любит больше, чем себя самое. И имеет с ним – как там Брюс-всемогущий выразился? – «полное единение». Но таких дурочек в своем окружении Марат не держал. И тут вдруг вспомнил: испуганные глаза, виноватый вид, дрожащие пухленькие губы… как тряс Леркину протеже за плечи и чуть ли не по стенке ее размазывал, а она только жалобно пищала… И мгновенно понял: ОНО. В смысле – она.