Коллекция страхов прет-а-порте - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 39

Пришлось пригрозить:

– Я сейчас кричать буду. Если вы мне все не объясните!

Доктора переглянулись.

– Видите ли, м-мм… Лерочка… – осторожно начала одна из врачих. – Похоже, что в этой клинике… где вам якобы миому вырезали… в общем, не было у вас никакой миомы. Ее и не могло быть: в вашем-то юном возрасте.

– А какую же тогда мне операцию делали? – опешила девушка.

– Похоже, над вами… поставили что-то вроде эксперимента… – встрял в разговор юный доктор-узист.

Тут уж и притворяться не надо, что она буянить начнет, – Лера и вправду вскрикнула:

– Что-о?.. Что вы сказали?!

В этот момент главный врач в кабинет и вошел. На коллег своих – ноль внимания, тут же к ней кинулся. Попросил:

– Пожалуйста. Только не плачь. Все хорошо.

– Ка-ак хо-орошо?! – прорыдала Лерочка. – А они… они говорят!!! Что эксперимент! Что мне что-то важное отрезали!!!

– Мы так не говорили, – начал возражать молодой узист, но главный врач знаком велел ему замолчать. Нахмурился. Отвел в сторонку стаю своих докторов, обменялся с ними тихими репликами. И тут же вернулся к Лере:

– Не волнуйся, милая. Ничего страшного. Я тебе все сейчас объясню.

– Что со мной? – выдохнула девушка.

– Ничего, – мгновенно отреагировал врач. – Ты абсолютно здорова.

А с чего бы тогда вокруг нее такой кагал собрался?

Лера недоверчиво взглянула на доктора. Тот повторил:

– Ты здорова.

– Но…

– Головокружение, слабость, живот – это все пройдет. Через пару дней, – пообещал врач. – Или даже сегодня – после того, как мы тебе капельницу поставим.

– Какую еще капельницу? – хмуро спросила Лера.

– Совершенно безопасную. С глюкозой, – заверил доктор.

– Тогда я вообще ничего не понимаю… – пробормотала девушка. – А что ж он, – она гневно кивнула на зардевшегося докторенка-узиста, – про эксперимент какой-то базарил?!

– Послушай меня, – доктор слегка коснулся ее руки, – ты что-нибудь знаешь про стволовые клетки?

– Какие клетки?..

– Ясно, – вздохнул врач. – Тогда начнем от печки. Стволовые клетки – это, как бы тебе объяснить… современный эликсир молодости. Панацея от многих болезней. Они очень дороги – но действительно способны творить чудеса.

Лера недоверчиво взглянула на доктора:

– Да ладно! Это ж байки.

– Вовсе нет, – возразил тот. – Давно доказано: применение препаратов на основе человеческих стволовых клеток излечивает многие тяжелые недуги. А еще – существенно, на десятки лет, омолаживает организм.

– Ну, а я тут каким боком? – не поняла Лерочка.

– А вот слушай. Получить стволовые клетки можно из младенческой пуповины. Из абортивного материала. Но это все – методы устаревшие, каменный век. Последние исследования показывают: наилучших результатов можно достичь, если использовать человеческие эмбрионы.

– Кого? – опять потеряла нить Лера.

– Эмбрионы. Эмбрион – это, по сути, ребеночек. Только очень маленький. Он получается, когда женская половая клетка только-только соединилась со сперматозоидом. А стволовые клетки, полученные из эмбрионов – особенно юных, пары дней от роду, – очень ценятся.

– Ага, – начала наконец понимать Лера. – Так это получается… они сказали, что миому будут вырезать… А на самом деле – у меня эмбрион похитили? Но откуда ж он взялся, если у меня даже парня еще не было?..

– Не спеши, Лерочка, – попросил доктор. – Сейчас объясню. У тебя забрали не эмбрион, а яйцеклетки. То есть только твои, женские, клетки. А оплодотворить их – то есть превратить в эмбрионы – можно и вне организма. В лабораторных условиях. Грубо говоря, в пробирке.

– Да ладно! – не поверила Лера.

– Это называется экстракорпоральным оплодотворением, или ЭКО. Очень, кстати, эффективный метод – его для лечения бесплодия применяют, – объяснил доктор. – В мире уже полтора миллиона детишек, зачатых в лаборатории. Но, как видишь, иногда ЭКО используется не только ради благих целей…

– С ума спятить! – выдохнула Лера. – Значит, эти скоты, из клиники, навешали мне лапши про миому, а вместо этого мою яйцеклетку сперли?

– Не яйцеклетку, а яйцеклетки, – поправил доктор. – У тебя, судя по всему, их много было. Порядка двадцати.

– А откуда ж столько взялось? – не поняла Лера. – Это если б… ну, если бы я с мужчиной… – у меня бы двадцатирня родилась?

– Нет, – улыбнулся доктор. – Двадцатирню выносить невозможно. И обычно у женщин естественным путем больше трех яйцеклеток не созревает. Четыре, пять, шесть – это очень редкие случаи. Тебе же их специально выращивали.

– Это как?

– Уколы в той клинике врач назначал?

– Ага.

– Названия препаратов не помнишь?

– Нет. Импортные какие-то, не по-русски…

– Ну, вот, похоже, это они и были. Специальные препараты для стимуляции твоих яичников. Чтобы у тебя не одна, не две – а много яйцеклеток созрело. Из-за этого сейчас живот и болит. Слишком большая нагрузка организму, когда вместо одной-двух – целых двадцать яйцеклеток вырастает. Вот и получилось небольшое осложнение. Но это мы, повторяю, легко устраним. Капельница и витамины, все очень просто. Ну, как? Понятно тебе?

– Да… – вздохнула Лерочка. И жалобно взглянула на доктора: – А что же мне теперь делать?

– Да ничего, – пожал плечами врач. – Сейчас пойдешь в процедурный, полежишь полчасика с капельницей. А потом – домой и…

– Нет, вы не поняли, – перебила она. – Эта клиника, которая у меня яйцеклетки украла… клиника доктора Блохиной… Что ж им, с рук такое спускать?

– Это, Лерочка, уже вопрос не ко мне, – посуровел врач.

– На них, сволочей, в суд надо подать! Как вы думаете, можно?

– Ты уж сама решай, – твердо ответил доктор. – А лучше – с мамой посоветуйся.

– Нет, только не с мамой! – испугалась Лера. – Вы мне сами скажите: если я в суд подам, шансы есть?

– Есть, – кивнул врач.

– Супер! – воскликнула девушка. – Тогда я им такой иск вчиню, мало не покажется! Миллионов на двадцать!

– Дело твое.

– А что вас смущает? – не поняла Лера.

– Ты кем хочешь быть? – неожиданно сменил тему доктор.

– Фотомоделью. И актрисой.

– Я так и понял, – улыбнулся он. – Мечтаешь «делать заголовки»? «Известная фотомодель опять победила в мировом конкурсе»?

– Ну, вроде того… – расплылась Лерочка.

– А если будет суд, заголовки пойдут другие: «У известной фотомодели похищены яйцеклетки». «Над звездой шоу-бизнеса поставлен чудовищный эксперимент». И показания давать придется. На публике. И экспертизу медицинскую проходить. Тебе это нужно?

Леру передернуло:

– Ох, нет!

– Вот поэтому я и говорю: не спеши. Подумай. Все «за» и «против» взвесь. С близкими посоветуйся. И только потом – решай. А медицинское заключение со всеми результатами мы тебе выдадим.

Дату двадцать пятое февраля он обвел в своем ежедневнике красным овалом.

Двадцать пятого февраля Андрея Борисовича Черкашина познакомили с Соней Перепелицыной. Очаровательной, юной, взбалмошной. Свеженькой, трогательной, ершистой… Соня в тот день участвовала в показе свадебных платьев. Вместе с еще десятком манекенщиц она кружилась по подиуму, жеманно прижимала к груди букет из орхидей, небрежным жестом поправляла подол… И такая это была поразительная картинка: нежная пена кружев, розовое, невинное личико, трепетные локоны – и страстный, дерзкий не по годам взгляд.

Любви меж ними не вспыхнуло. Черкашин для сильных чувств был очень не молод – Соня же, наоборот, – для истинной страсти оказалась слишком юна. Но захотел Андрей Борисович девчонку до кипения, всеми фибрами, всем существом. И, разумеется, ее получил – Марат Макарский, менеджер красавицы, оказался человеком понимающим и дельным. Не чинясь, назвал цену. Черкашин (он никогда не покупал с первого предложения) взял тайм-аут. Навел по своим каналам справки, установил – проблем с Сонечкой возникнуть не должно. Родители у девочки пьющие, моралью дочери не озабочены – наоборот, с Марата проценты от сделок получают. Сама же модель, хоть и тщеславна, и ждет, как все юные создания, принца на белом коне, то есть с поправкой на двадцать первый век, миллионера на «Ламборжини», – до поры, пока отпрыска благородной крови в ее жизни не появилось, охотно встречается с кавалерами попроще. Причем молодняком – как правило, бедным и наглым – брезгует. Предпочитает мужчин в возрасте – чтобы и подарки получать подороже, и в постели кувыркаться не сутками, а исходя из потребностей предпенсионного возраста.