Коллекция страхов прет-а-порте - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 60

– У вас, Марат, по-моему, с головой не все в порядке. И тем более – с логикой, – сухо произнес Антон.

– Да я и не говорю, что пленка – это доказательство, – легко согласился Марат. – Но ментов, думаю, она все равно заинтересует. Они ведь и так подозревают, что дело нечисто. Вон, даже в газетах об этом пишут.

Антон услышал, как Марат шуршит газетным листом:

– Вот, слушай… Хотя налицо все признаки самоубийства, у следствия по поводу данной версии имеются серьезные сомнения… По заключению судмедэкспертов, рана, обнаруженная на виске у Ильи Казарина, нанесена еще при жизни и, очень вероятно, явилась причиной кратковременной потери сознания. Убийца воспользовался тем, что потерпевший «отключился», затащил жертву в машину, включил зажигание и направил поток выхлопных газов в салон…

– Что тебе надо? – прохрипел Антон.

– Да что с тебя возьмешь! – хмыкнул Марат. – Ты ведь ноль без палочки… Ну, замочил Илюшку – и замочил, это дела ваши, с ним и Боженькой… А вот к супруге твоей у меня серьезное предложение.

– Ну?

– Баранки гну. – Марат посерьезнел. – Передай своей Ирэночке, чтобы она в платяной шкаф заглянула.

– Что-о?

– Просто передай, чтобы посмотрела на свой костюмчик. В котором она была на показе. Там кое-чего не хватает. И это что-то – находится у меня.

– Не понимаю… – пробормотал Антон.

– А ты и не понимай. Просто скажи Ирэне, что я эту недостающую вещь ее гардероба предлагаю купить. И готов с твоей женой встретиться – но только в ближайший час. Или – к ментам иду.

– Но я не знаю… – начал Антон.

– Смотри, брат, дело хозяйское, – хмыкнул Марат. – Но с супружницей лучше поговори. И немедленно. А то пожалеете. Оба.

…Жена, непривычно покорная, с просящими, неприкаянными глазами, умоляла:

– Антошенька, миленький… Ну, ты же такой умный и логически мыслишь куда лучше, чем я… Ты же сам понимаешь: на Марате цепочка замыкается. Он главная проблема. Только он один – и дальше мы с тобой свободны!

– Но я не могу, Ирэна… – слабо отбивался Антон. – Не могу. Ильи мне хватило. Когда он, умирая, мне в глаза заглянул… Давай лучше уедем, пожалуйста, я тебя прошу!..

– Мы уже не сможем просто уехать, – горько вздохнула жена. – Ты разве не понимаешь? Слишком поздно. Как только Марат предъявит следствию эту проклятую пуговицу – меня арестуют. В каком бы уголке планеты я ни была.

– Мы успеем, – уверял ее он.

– А если – нет? А если меня посадят? – всхлипывала она.

– Тебя никто не тронет. Я всю вину возьму на себя.

В ее взгляде что-то мелькнуло. Облегчение? Торжество?..

– Нет, Антон, – она нежно коснулась его щеки. – Это не выход. Я не хочу, чтобы ты попал в тюрьму. И тем более не хочу проигрывать. И чтобы дело всей моей жизни кончилось так бесславно. Пожалуйста, милый… Одно усилие. Самое последнее…

И Антон, конечно же, сдался.

– Хорошо, – пообещал он. – Ты же знаешь: я не могу тебе отказать.

Ирэна просияла.

– Но только обещай мне…

– Все, что угодно, – с готовностью подхватила она.

– Во-первых, ты сама больше никого не убьешь. Никогда. Я, мужчина, имею на это право. Ты, женщина, – нет.

Глаза Ирэны – Антон вдруг вспомнил, как его мама, подвыпив на свадьбе, назвала ее «мужиком в юбке», – вспыхнули. Но тем не менее она покорно сказала:

– Хорошо. Это я обещаю. А что еще?

– Ты сегодня же начнешь сворачивать эту химию с воровством яйцеклеток. Наигрались. Хватит. Баста.

– Но… – неуверенно произнесла жена.

– Нет, Ирэна, – повысил голос Антон. – Только так. Считай, что мы заключили сделку. Я тебе – жизнь Марата. А ты за это сворачиваешь свой бизнес. И торговаться, пожалуйста, не надо.

Жена примолкла. Задумалась. А потом вдруг улыбнулась и произнесла:

– Знаешь, Антон… Тебе так идет, когда ты – сильный…

И тут же, без перехода, добавила:

– Легче всего будет его отравить. Яд я достану.

– Где?! – опешил Антон.

– Не забивай себе голову, милый… – промурлыкала она. Но все же снизошла, объяснила: – Я ведь врач. И имею в виду не настоящий яд, а лекарство. Ведь лечебный – или смертельный – эффект препарата зависит только от дозы.

Лекарство (или яд) – две ампулы клофелина объемом по миллилитру – Ирэна вручила ему в тот же день. Сказала:

– Попросишь у него кофе. Когда отвернется – подольешь ему в чашку. Ни вкуса, ни запаха Марат не почувствует. Сработает клофелинчик быстро. Минут за пятнадцать, не больше.

Антон осторожно принял две маленькие ампулы.

– Что ж, хорошо… Теперь нужно пару дней выждать. Установить, какой у Марата график. Ну, а потом…

– А чего выжидать? – хмыкнула Ирэна. – Я с ним уже договорилась.

– С кем? – не понял Антон.

– Как с кем? С Маратом, – досадливо пожала плечами жена.

– В смысле?.. – опешил Антон.

– Да в самом прямом, – пожала плечами жена. – Просто позвонила ему и сказала, что поняла: выхода у меня нет. Что я согласна платить. И подъеду к нему в офис – обсудить все детали. В половине четвертого. И попросила: разговор, мол, конфиденциальный, пусть он обязательно будет один. Так что всех делов и осталось – приехать, попросить под разговор кофейку да отравить.

– Ирэна, по-моему, ты зарываешься, – покачал головой Антон.

– А ты, по-моему, – просто трус, – мгновенно парировала она. И фыркнула: – Впрочем, может, оно и к лучшему. Отдавай клофелин. Я сама все сделаю. Надежней будет.

– Нет, Ирэна, – вздохнул Антон. – Мы ведь уже обо всем договорились.

…Чем ближе он подходил к своему второму убийству, тем тяжелее на душе становилось. Впрочем, когда на одной чаше весов стоит твоя жена, она все равно перевесит – хоть завали вторую бриллиантами в сотни карат…

– Я верю в тебя, Тошенька, – поцеловала его на прощание Ирэна. И заверила: – И чувствую: все у нас с тобой теперь будет хорошо.

…Второй раз прошел еще легче, чем первый. Или Антон просто не успел испугаться? Офис Марата, страшная дыра, действительно оказался пуст, вахтер – слеп, и рука с пузырьком, куда он перелил клофелин, тоже не дрожала. Только перед глазами все стояло, никак не хотело расплываться, лицо Марата – в тот момент, когда парень осознал, что умирает. Лицо совсем не гневное, а удивленное и какое-то по-детски обиженное…

И, сколько ни пил в тот вечер и ночь Антон – Ирэна, противу обычая, пьянке не противилась, только подливала – в голове продолжала звенеть последняя Маратова фраза: «Зачем?! Зачем, Антон?!»

– Ты просто не думай… Просто не думай об этом! – жарко шептала жена. – Все это пройдет, все забудется…

– Да, Ирэна, конечно, – тускло отвечал он.

И понимал – ЭТО не пройдет никогда. Это – до самой смерти.

…На следующий день он проснулся только к полудню. Жены, конечно же, не было – уже умчалась в свою разлюбезную клинику.

Антон с трудом разлепил больные, не выносящие света глаза. Ирэна, видно, спешила: в спальне – хаос, на полу – комки мокрых полотенец, пуфик завален нарядами, флакончик духов не закрыт и источает приторный запах. Но как ни торопилась жена – а о нем позаботилась: на прикроватной тумбочке красуется заботливо прикрытая блюдечком стопка, полная коньяку, тарелка с ломтиками лимона, поллитровая кружка с водой… И записка: «СПАСИБО ТЕБЕ, ЛЮБИМЫЙ! ОТДЫХАЙ!»

Губы пересохли, и говорить было тяжело, но Антон все же пробормотал: «И тебе спасибо, Ирэночка». Он махом выпил коньяк, вгрызся в лимонную дольку и устало откинулся на подушки. В голове тут же зашумело. Действительно: надо отдохнуть.

…Второй раз в этот день Антон проснулся только к шести вечера. Ирэна еще не вернулась, и он этому даже обрадовался: прежде чем встретиться с женой, ему явно не помешает сходить в душ, напиться аспирину и побриться. Ну, а после – махнуть еще одну – только одну! – долгожданную и вкусную рюмочку.

…Запланированную программу Антон исполнил с перевыполнением – и себя в порядок привел, и в спальне кое-как прибрался, и даже успел загрузить в посудомойку грязные со вчерашнего дня чашки-тарелки.