Осколки великой мечты - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 42

42

Профессор почувствовал легкий холодок в груди: «Неужели вот так – возьмет и ответит? А почему бы нет? Когда-то ведь она любила меня… Очень, кажется, любила… Если, конечно, это – она…»

– Вы знаете, – раздался сладко-лживый голос секретарши, – Нина Александровна сейчас проводит переговоры… – Мгновенное разочарование, укол самолюбия. – Вас не затруднит, – продолжила барышня, – оставить номер вашего телефона? Нина Александровна вам обязательно перезвонит.

Скорее по привычке доводить дела до конца, чем надеясь на ответный звонок, Полонский продиктовал номер своего мобильного телефона.

«Домашний давать ни к чему, – рассудил он, – еще нарвется на очередную Галку… На кафедре я почти не бываю… Здесь, на фирме, телефоны, кажется, слушают… Значит, остается только мобильный… Впрочем, все равно: вряд ли она позвонит…»

Ника

Пока Ника работала с базой данных, она попросила ни с кем ее не соединять. Сейчас, против воли ощутив разочарование, что помощь Баргузинова ей не понадобится, она попросила Лерочку принести кофе.

Когда кофе прибыл, Ника спросила:

– Важные звонки были?

– Звонила Алла Борисовна, спрашивала, когда она может заехать к Уткину…

Уткин был известным на всю Москву чудо-массажистом, которого Ника добыла себе всеми правдами и неправдами плюс бешеной зарплатой.

– Что ты ей ответила?

– Вы, я сказала, Алла Борисовна, можете приезжать, когда вам удобно. В любое время дня и ночи.

– Правильно ответила. Умница… Еще?

– Дважды звонил Баргузинов…

– С ним не соединяй.

– И еще – какой-то профессор Полонский.

– Кто?

– Профессор Полонский.

У Ники екнуло сердце. Она так и знала. Так и чувствовала. Не зря рука тянулась к телефону – тогда, за полчаса до записи «Формулы победы». Ей хотелось позвонить, отказаться от съемок, уйти в кусты. Идиотка, не отказалась. О славе размечталась…

И пластические хирурги тоже хороши. Жулики. Как драть по сто тысяч баксов за операцию – так уверяют: «Мама родная не узнает!» Но стоило показаться по телевизору, как ее тут же признал человек, не видевший ее тринадцать лет.

«А вот это уже прокол, – подумала Ника. – Связь звонка Полонского с «Формулой победы» очевидна. Посмотрел передачу и узнал. Значит, не так уж сильно я изменилась… Ах как нехорошо… Интуиция меня подвела. Значит, меня могут узнать и другие… Да, от этого телевидения одни неприятности…»

– Чего хотел этот, как его, – Ника сделала вид, что задумалась, – Полонский?

Секретарша дернула плечиком:

– Поговорить с вами. Оставил свой телефон. Соединить?

– Нет. Но номер мне запиши.

«Может, когда-нибудь я и позвоню ему. Посмотрю, что с ним стало. Наверное, он уже старый, страшный, лысый… И, раз профессор, то – бедный…»

Ника подошла к зеркалу. С удовольствием взглянула на себя. Пожалуй, она живет вопреки неумолимым законам времени и сейчас выглядит куда лучше, чем тринадцать лет назад, когда последний раз видела доцента Полонского.

Подтяжка плюс рациональное питание, витамины, спорт, ежевечерние прогулки в собственном дворе, косметический массаж – все это идет ей на пользу. В институте она выглядела хуже. Смотрелось тощей и дохлой селедкой. Что ж, тем приятней будет повидаться с постаревшим Владом Полонским!

Среда, 4 октября.Инна Соломатина

…С утра мужа потянуло на подвиги. Инна в который раз похвалила саму себя за полезную привычку – проснуться пораньше, сбегать в душ, нанести на тело душистый грейпфрутовый тоник, а на лицо – легкий макияж.

Олег, вдохновленный ее свежим утренним видом, набросился на нее, едва проснувшись. А после кофе захотел поиграть в насильника, отшлепал ее по нежной от крема розовой попке. Игра завершилась стремительным, жестким сексом.

Муж ушел на работу довольный, да и Инна теперь была спокойна: в ближайшие пару дней ей, кажется, можно не опасаться сексуальных происков мужниных секретарш и прочих блядей.

Она еще немного повалялась в постели. Чем бы ей сегодня заняться? Поехать на распродажу последней коллекции сумок от Вьютона? Прикупить себе лакированный саквояжик, как модно в этом сезоне? Или, наконец, за учебу взяться, сходить-таки на парочку лекций в институт?

Инна прислушалась к своим желаниям. Бутики с зубастыми продавщицами уже надоели. А сумочек у нее и без саквояжика от Вьютона штук семь. С парочкой новых она никуда даже и сходить еще не успела.

От мыслей об институте тоже воротило. Чего туда ходить, если ректор – мужнин должник и подхалим? Диплом все равно дадут, а слушать всякое занудство про Гомеров – Аристофанов не хотелось чертовски.

Инна от нечего делать взялась разбирать почту. Парочку писем, адресованных лично супругу, не вскрывая, отнесла в кабинет. Однажды она втайне от мужа осмелилась распечатать один из конвертов – ничего интересного, какие-то цифры. Инна письмо аккуратно заклеила, но супруг все равно откуда-то прознал про перлюстрацию (так, кажется, это называется?) и закатил скандал на всю их пятикомнатную квартиру. Так что ну его, гада подозрительного.

Сегодня на одном из конвертов – длинном, из плотной бумаги и с запахом ароматизатора – было написано: «Господину Соломатину О.П. и его супруге».

В графе «обратный адрес» значилось: «Салон красоты «Pretty Woman». Витиеватый логотип салона был выбит и на верхней части конверта.

Инна нетерпеливо распечатала письмо. От кого-то она уже слышала, что «Красотка» – салон крутой и обычным студенткам не по карману. Кажется, любовница мужниного партнера туда ходит. Значит, и она, Инна, может.

Соломатина с интересом прочла про «все виды массажа, включая специальную программу для похудания и коррекцию проблемных зон». Про антицеллюлитный курс, в который входят электрофорез и обертывание водорослями. Про все виды маникюра и про солярий, оснащенный стереосистемой. Первое посещение каждого из мастеров – бесплатно. Хм, отчего бы и не попробовать. Особенно на халяву. А с Олежка струсить пару сотен «на красоту жены». Письмо же ему показывать вовсе не обязательно. Сам он в салон все равно ни за какие коврижки не пойдет.

Инна тут же набрала номер «Красотки» и записалась на два часа на массаж и на четыре – на французский маникюр. «Ждем вас, Инна Петровна!» – медоточиво сказала ей администраторша.

3

Андрей Ильич Пермяков сообщил заместителю, что к четырем отправляется на «конфиденциальные переговоры». Хитрая морда зама завистливо вытянулась – небось подумал, что шеф опять поехал по бабам. На самом деле Пермяков отправился домой.

Даже не перекусив, он открыл платяной шкаф. В потайном отделении, под задней стенкой, располагался надежный тайник. Парики, усы и бороды. Упаковочки с цветными контактными линзами. Специальные прокладки под зубы, изменяющие форму передней челюсти. Аналогичные прокладки, с чьей помощью он менял форму носа. Коробки с театральным гримом.

Перевоплощение заняло минут двадцать. Теперь из зеркала на Пермякова смотрел смутно знакомый жгучий брюнет с ленинской бородкой, носом-картошкой и темно-карими глазами.

Конечно, гримирование было излишней предосторожностью. Скорей всего эта Ника – вовсе не тот человек, кто ему нужен. А если вдруг она и есть та самая Веселова – наверняка дамочка его и без грима не вспомнит. Тогда, шесть лет назад, Пермяков сидел на заседании кредитного комитета тихой серенькой мышью и в разговоры не встревал. Только наблюдал за начинающей бизнесменшей Веселовой – ее манерами, интонациями, реакцией на неожиданные вопросы.

Крошка, признаться честно, показалась ему абсолютно чистой. Он еще, дурак, вякал на обсуждении: вдруг она облажается, попадет на рэкетиров, братки струсят с нее деньги, и что тогда будет с ее супергимназией? И с банковскими тугриками?

Но Веселова тогда провела и его, и весь банк.

Посмотрим, чья возьмет сейчас.

Преобразившийся начальник департамента охраны «Сиб-Ойла» вышел из подъезда и поехал в «Красотку». Проверка перед визитом Нечипоренко, жены генерального директора корпорации. Легенда что надо.