Пальмы, солнце, алый снег - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 23

23

– Тебе немедленно нужно лечь. Держись за меня. Ох, живот твердый, матка в тонусе, у тебя хотя бы но-шпа есть?

Как ни была я слаба и растерзана, а отметила: Ярослава демонстрирует удивительную осведомленность в вопросах деторождения. Что очень странно для женщины, которая пару дней назад утверждала: мол, ни разу в жизни беременной не была. Но ловить ее на слове я не стала – просто сил не было.

Позволила отвести себя в постель. Накормить очередной но-шпой. Не возразила и против чая («Только, ради бога, горничную не зови, у меня на дне сумки кипятильник лежит!»).

А когда чай («Слабенький, как и положено беременным!» – важно провозгласила Ярослава) был готов, я рассказала ей про свое утреннее приключение.

– Какой кошмар! – выдохнула она. И неожиданно прибавила: – Какая же я дура!..

– Ты? Почему? – не поняла я. И даже нашла в себе силы пошутить: – Это ты, что ли, тем снегоходом управляла?

Ярослава на мгновение запнулась, а потом горячо возразила:

– О господи, конечно, нет!

Что-то слишком часто она поминает господа. И слишком многое, кажется, скрывает.

– Так что ты имеешь в виду, объясни! – поторопила я ее.

И она, затравленно глядя мне в лицо, сказала:

– Мы сегодня говорили с Яковом Анатольевичем… это наш психолог… и он сказал, что Александра, по его мнению, вполне способна на неадекватные поступки…

– А к чему это? – не поняла я.

– А к тому, что ее сегодня на завтраке не было! И на тренинге тоже! – выпалила Ярослава.

– На тренинге? – Я в первую секунду даже не поняла.

– Я же сто раз тебе говорила. – В тоне Ярославы засквозило раздражение. – У нас занятия каждый день, с десяти до двух. И никто из наших их не пропускает. Тем более Александра. А сегодня…

Она затравленно взглянула на меня и вдруг смолкла.

Как же такой красотке не идет замешательство!..

– И что сегодня? – опять поторопила я ее.

– А сегодня она не пришла. Ни на завтрак, ни на тренинг. Я еще подумала, что это из-за меня… Ну, из-за того, что она поняла: я ее историю тебе выдала. Не хочет со мной в одной комнате находиться…

Ярослава обезоруживающе улыбнулась и закончила:

– И я еще так на тебя из-за этого разозлилась!..

– Ты думаешь, это она? – недоверчиво спросила я. – Обрядилась в кожу, взяла напрокат снегоход и отправилась на охоту?

– А ты разглядела, кто за рулем был?

– В том-то и дело, что нет! Лица совсем не видать было, один шлем и очки. Я еще, когда снегоход первый раз мимо промчался, все гадала, кто за рулем – мужик или баба?

– Неужели мужика от женщины не можешь отличить? – укорила меня Ярослава.

– Да не видно было! Ехал он резко, как мужик. А по фигуре – вроде хрупкий. Может, и женщина. Или подросток.

– Ну, Александра, я думаю, может ехать, как пять мужиков. С любой скоростью, – задумчиво произнесла Ярослава. – У нее тормозов вообще нет.

– Но зачем ей это? – выкрикнула я.

– Наказать тебя. За то, что ты ее вчера оскорбила. Во сколько ты, кстати, в лес ушла?

– Ну… в половине десятого.

– А этот снегоход когда появился?..

– Скоро. Часов в десять, наверное, или раньше…

– Тогда точно это она. В десять мы все, кроме Саши, уже сидели в аудитории. Только Тоська чуть-чуть опоздала.

– Вот она гадина, гадина! – воскликнула я.

И малыш от моего крика тоже заволновался – прыгнул в животе, словно подстреленный зайчик.

– А ну перестань психовать! – прикрикнула в прежней начальственной манере Ярослава. – Хочешь ребенка потерять?

– Да он не потеряется, – поморщилась я. – Большой уже мальчик. Ну, родится немножко недоношенным. Медицина теперь чудеса творит. Выходят.

– Ничего себе немножко! – возмутилась Ярослава. – В нем же сейчас и двух кило нет!

И снова я удивилась – откуда ей-то, никогда не беременной, знать, сколько должен весить младенец на моем сроке?

И снова я промолчала.

– А ты, когда в лесу через дерево переваливалась, его не повредила? – продолжала допытываться Ярослава.

– Да не квохчи ты. Я живот руками придерживала, – поморщилась я.

Ожидала – Ярославе, начальнице, не понравится мой панибратский тон. Она и правда взглянула на меня с укором. Но тот укор, как я поняла, был вовсе не за то, что я дистанцию не держу. Она, похоже, серьезно за моего малыша волнуется. Вот чудеса! Ей-то что до него?

И я опять не выдержала – хоть и давала себе не далее как сегодня ночью слово в чужие дела не лезть.

– Ярослава… а у тебя действительно никогда своих детей не было?

И увидела, как собеседница неотвратимо бледнеет.

– Да нет, если не хочешь – не говори! – забормотала я.

Но она уже успела взять себя в руки. И ледяным тоном отрезала:

– Детей у меня не было. И говорить об этом я не хочу.

«Наверное, аборт, пока молодая была, сделала. И до сих пор переживает. Надо будет ее в крестные к моему малышу позвать…»

– Слушай, а у тебя есть корвалол? – вдруг попросила Ярослава. – А то на сердце как-то нехорошо.

– Корвалола нет, он же на спирту. Но есть валерьянка. И коньяк в баре.

– Давай, – потребовала она. И тут же поправилась: – То есть нет, лежи. Я сама возьму.

По-хозяйски извлекла из бара бутылочку «Хеннесси» (могла бы, кстати, и «Московский», который в двадцать раз дешевле, взять). Плеснула в пластиковый, из бара же, стаканчик. Потребовала:

– Где валерьянка, в тумбочке?

И хватанула сразу четыре таблетки, запила коньяком. А потом задумчиво сказала:

– Знаешь, что я сейчас сделаю? Схожу в пункт проката. У них наверняка есть список тех, кто снегоходы берет напрокат.

– Ты думаешь, Александра такая дура? – недоверчиво протянула я. – Что гонялась за мной на официально взятом снегоходе?

– Она – не дура. Она – неадекватная, – назидательно произнесла Ярослава. – Ты это разве не поняла по той истории с антивирусом?!

«Интересно, а о чем начнешь рассказывать ты? Когда настанет твоя очередь признаваться о скелетах в шкафу?» – мелькнуло у меня.

И я кивнула:

– Сходи, конечно. Но, может быть… проще спросить ее напрямую? Раз, как ты говоришь, она неадекватная – вполне может признаться.

– Я обязательно ее спрошу, как только увижу, – пообещала Ярослава. Ее лицо стало жестким. – И вообще потолкую с ней. Как говорится, по душам. А ты, доходяга, лежи. И не вставай вообще никуда, поняла?

– А в туалет можно? – ухмыльнулась я.

Кажется, Ярославе очень хотелось приказать, чтобы я ходила исключительно на судно. Но все же она смилостивилась:

– В туалет – можно, только очень медленно. А ужин я тебе в номер принесу.

«Как будто я его в службе доставки не могу заказать!» – едва не выпалила я. Но взглянула во взволнованные, исполненные заботы глаза Ярославы и снова промолчала.

– И еще. Скажи мне свой номер телефона, – потребовала она. – Буду звонить. Спрашивать, как ты себя чувствуешь.

– Да ладно тебе, Ярь…

– Я сказала, диктуй.

Она извлекла из бара салфетки с логотипом отеля, приготовилась записывать.

Оставалось только пожать плечами и продиктовать.

Вот уж не думала, что обрету в ее лице заботливую мамочку. Или у Ярославы насчет меня какой-то совсем другой умысел?!

Александра, кандидат наук и лауреат многочисленных конкурсов

Как хорошо, когда река обволакивает тебя. Обнимает. Лелеет. А еще – в ней живут смешные, будто килька из советской консервной банки, рыбки. У них такие ласковые, словно бусинки, глазки. И плавники – как нежные, осторожные руки… Руки брата. Одновременно и сильные, и мягкие…

Они с Артемом, рука об руку, стоят на обрыве. Глубоко внизу пенится, бушует река. Сколько реке лет? Наверное, миллионы, не меньше. Она появилась самой первой, когда создавал бог вселенную… И течет река мимо городов, мимо сел, мимо крошечных хуторков, и девочки – совсем юные, беззаботные – сидят на подоконниках и смотрят, смотрят за ходом воды, ходом времени…

И если бы можно было – вот так, вместе с Артемом, стоять всегда. И смотреть. И не знать о тех подлостях, которые тебе готовит взрослая жизнь. И только ждать, когда смешная темно-серая рыбка вдруг выпрыгнет из воды, вильнет хвостом – и снова уйдет в пучину…