Звезды падают вверх - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 29

…У метро «Юго-Западная» на них опять налетели таксисты. Ленин загар и ее дорожная сумка действовали на водил, как красная тряпка на быка.

– Триста! За триста до квартиры домчим!

– Не-е, мы лучше на метро.

– Двести восемьдесят! Двести семьдесят!

На двухсот пятидесяти торг прекратился. Больше таксисты не соглашались уступить ни десятки.

– Может, правда на метро? – предложила Лена брату. Она ни словом не упрекнула его за идею ловить такси не в аэропорту, а у метро. Но Роман не собирался сдаваться. Он поставил сумку на асфальт и велел сестре:

– Стой смирно.

И умчался, в очередной раз оставив ее на растерзание таксистам.

– Стой, куда ты?.. – жалобно крикнула вслед Лена. Но брата уже и след простыл.

Роман отбежал метров на пятьдесят от таксистской стоянки и поднял руку. Первая же остановившаяся машина согласилась ехать в их несчастное Марьино за сто пятьдесят. Старенькая «шестерка», включив аварийку, задом сдала до того места, где стояла Лена вместе с сумкой. Один из таксистов грозно крикнул:

– Шины проколю!

Но Ромик мгновенно запихнул сумку в багажник, а сестру – в салон, и машина быстренько тронулась с места. Водитель пожаловался:

– Спасу нет от этих таксеров…

…По дороге домой Лена без устали рассказывала про свое пребывание на юге, а Рома только и успевал задавать вопросы:

– Ты небось в люксе там расслаблялась?

– Ага, в люксе… Три на три с древним телевизором.

– И удобств не было? – ужаснулся Роман.

– Удобства были. С водой только проблемы. Горячая – не предусмотрена, а холодную только по ночам давали.

– Значит, ты в море мылась, – подытожил Роман.

– Ага. Брала мочалку, мыло… фен, чтобы волосы сразу уложить. – Лена говорила абсолютно серьезно.

Роман влюбленно посмотрел на сестру. Только его Ленка могла так правдоподобно говорить всякие глупости!

От темы бытовых удобств Роман перешел к питанию:

– А кормили как?

– Да вполне прилично. Кухня, конечно, столовская, но хоть без тухлятины обошлось. А ты как питался?

Роман поспешно доложил:

– По утрам варил себе геркулесовую кашу. Запивал какао – с пенками, заметь! Потом шел на рынок, покупал курицу, начинал варить бульончик… Пюре всякие себе делал диетические… Котлетки морковные… Фрикасе…

– Ясно, – вздохнула Лена. – Ты ел «Биг-Маки» и хот-доги. Хоть без пива, надеюсь?

– Обижаешь, начальник… Я – не пью.

Домой приехали в начале десятого утра. Войдя в квартиру, Лена первым делом прошлась по всем комнатам.

– Следы разрушений ищешь? Не боись, тусовок не было.

Но Лену больше всего интересовали цветы. Особенно она беспокоилась за свое последнее приобретение – тенелюбивую юкку. Рома тем временем варил кофе. Одним глазом косил на капризную пенку в турке, а другим – проверял, найдется ли что-нибудь в холодильнике. Он быстренько выкинул в помойное ведро посиневший плавленый сырок и два гнилых огурца. А вот колбаса выглядела еще вполне прилично.

Лена, войдя на кухню, печально сообщила:

– Папоротник почти сдох.

– Что, совсем? – Роман изобразил крайнюю озабоченность. Про то, что цветы надо было поливать, он вспомнил только вчера и залил их водой так, что потом пришлось протирать подоконники.

– Да нет, я его, конечно, реанимирую…

Роман подозрительно посмотрел на сестру. Что-то с ней не так. Да в другое время она бы ему такой втык устроила за свои дурацкие цветочки. Могла бы и подзатыльник вгорячах влепить… Но сегодня она была поразительно спокойна. Не называла брата вандалом-варваром. Не цитировала Даниила Гранина: «Глуп, туп, неразвит и богу противен». Даже не поворчала для приличия. Что-то с ней произошло в этом Абрикосове, и Роман решил, что он просто обязан выяснить – что именно.

…На кухонном столе весело плясали солнечные блики. Уютные дворовые звуки доносились в открытое окно: шелестели деревья, поскрипывали качели, подгавкивали собаки… Хорошо летним утром сидеть дома за чашечкой доброго кофе – а кофе Роман варил профессионально, все друзья тащились. Лена выспрашивала брата, чем он занимался, будучи предоставленным сам себе. Рома не прикидывался паинькой и честно отчитался: целыми днями торчал с друганами-»агрессивщиками» на Поклонной горе. Осваивал новые прыжки – даже после того, как вывихнул руку. Вечерами, случалось, прогуливал по Москве девчонок, а ночевать ездил на дачу к тете Вере – на последней электричке.

– Не страшно так поздно? – поинтересовалась Лена.

– Зато контролеров нет, – отпарировал Роман.

Вот Ленка дает! Даже не поворчит для приличия, не скажет, что ночами в электричках опасно!

Ромик продолжал выспрашивать Лену о южных впечатлениях:

– Так ты что – весь отпуск так на пляже и провалялась?

– Ну, почти… – Лена чуть покраснела. Румянец на загорелой коже выглядел очень эффектно – Роман в таких вещах уже разбирался.

– А культурная программа? Рестораны с горячими южными парнями?

– Ой, да брось ты! – слишком уж поспешно ответила Лена. – Какие там рестораны. Вечерами я в санаторном парке эвкалиптами дышала. Или читала Сандру Браун.

– Вау! Сандра Браун! Какой деграданс! И это без десяти минут кандидат филологических наук!.. А я тут Павича прочитал. И «Модель для сборки» Кортасара. И Сартра…

– Мозги ты свихнешь со своим Корто-Сартром… Ты бы лучше «Мать» прочел.

– Чью мать?

Лена только вздохнула. С Ромиком спорить – себе дороже.

– Ладно, давай рассказывай, чего еще делала, – сказал Роман.

Лена продолжала:

– Ездила на экскурсии в Новороссийск и в Абрау-Дюрсо – дегустировать вино. Была в дельфинарии и на водопадах в Тешебсе.

– Те… Ше… кто?

– Поселочек недалеко от Абрикосова. Еще в аквапарк ездила. В Небуг.

– Ну и как там? Как в Майами?

– Не хуже. Только народу очень много. Чуть не затоптали.

Роман внимательно наблюдал за сестрой, которая изо всех сил старалась казаться веселой, довольной и отдохнувшей. Кажется, он начинал понимать, в чем дело…

Лена похвалила его кофе, колбасу есть отказалась – «выглядит подозрительно» – и отправилась в душ.

– Смотри-ка ты, даже загар не смылся! – отметил Рома, когда она вышла из ванной комнаты.

Лена сладко потянулась и сообщила:

– Пойду подремлю немножко…

– Ага, минут эдак семьсот.

Она продолжала:

– А ты посуду сполосни, пожалуйста… – При этих словах Роман скорчил такую ужасную рожу, что Лена невольно улыбнулась.

Брат послушно ответил:

– Помою, конечно, не волнуйся. Только ты мне скажи: с кем у тебя был роман на юге?

– Че-его? Ты, Ромочка, не заболел?

– А-а! Покраснела! Покраснела! Ленка втрескалась!

– Какую-то дичь несешь!.. – неуверенно сказала Лена.

– Ничего не дичь. У тебя там был роман. Хочешь – замажем? На сто баксов?

– Да ничего у нас не было… – Лена осеклась.

Как быстро, однако, малолетний братик все просек!

– Давай колись. Кто он? Типа Макса? Бизнесмен-неудачник?

– Не смей его так называть!

– Извини. Ну правда, расскажи. Тебе же самой легче будет.

И Лена, сама не зная почему, выложила ему все. Или почти все. Правда, места, как говорится, опасные для сердца отроков, она пропускала. А с кем ей еще было поделиться? Их с Ромиком родители, и мамулик, и папочка, погибли семь лет назад; теть-Вере такое не расскажешь, а закадычных подруг у Лены не было. Вот и пришлось признаваться несовершеннолетнему Роману про тот единственный вечер в Абрикосове, который она провела не одна. И про то, как ходила в тот дом, где остановился Иван. И про его записку. И о том, что она только о нем теперь и думает.

– Просто не ожидала, что со мной может быть такое… – жалобно закончила Лена.

Роман вздохнул. Час от часу не легче! Он всегда считал – с известной долей подростковой снисходительности, – что сестра совершенно не разбирается в мужчинах. Чего уж скрывать – он терпеть не мог бывшего Лениного мужа Макса. Типичный отстойный понтярщик. Все пытался строить из себя папочку! «Роман, не забудь вымыть руки… Почему у тебя опять тройка по алгебре? С такими оценками тебе в бизнесе делать нечего».