Звезды падают вверх - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 48

Правда, ей много времени и не понадобится. Сначала она думала, что их с Иваном «венчурное предприятие» будет действовать осторожно, не привлекая внимания. Хотела брать не количеством, а числом: подсаживать европейские казино на небольшие суммы и тихо сматываться. Но после вчерашнего вечера переменила решение: лучше одна большая игра, чем много маленьких. Много Иван не выдержит. Еще помрет, выиграв какую-нибудь вшивую сотню штук долларов. Не стоит овчинка выделки. Придется им действовать одним ударом. Брать какое-то одно богатое и респектабельное казино. Любить – так короля. Выигрывать – так сразу миллион. Или даже лучше несколько миллионов. Но после этого им надо срочно убираться из страны. А в России такой номер вообще не пройдет ни под каким видом. Найдут и замочат без малейших колебаний.

Ее сбережения на сегодняшний день составляют тридцать семь тысяч долларов. Им нужно три заграничных паспорта. Два Ивану – на две разные фамилии. И один – ей. Вацек берет по семь косых за ксиву. Дорого, конечно, зато беспроблемно. На настоящих бланках, с «родными» печатями. Вацек, в отличие от множества своих коллег, гарантию дает, что погранцы не тормознут. Ей, конечно, тоже не помешал бы второй паспорт – левый, на чужое имя. Но тогда денег почти совсем не останется. С чем игру-то начинать? Так что придется улетать по собственному документу, по настоящему.

Алла позвонила Вацеку рано утром, в половине седьмого – нечего дрыхнуть, работать надо. Потом разбудила сторожа-профессора. Сунула тому сто баксов и выдала строгие указания. Сказала между прочим, что хозяева им недовольны. Без пятнадцати семь она уже выехала с участка. Сторож поспешно закрыл за ней ворота и поплелся в свой домик. Алла доехала до конца улицы, свернула на параллельную и вернулась обратно к дому. Машину оставила метрах в ста, прошлась пешком. Тишина. Улица спит. Соседей не видно. Только в доме напротив пожилая тетенька в обтягивающих лосинах поливает клумбу с астрами. Алла решительно подошла к ее калитке и надавила на звонок. Предусмотрительность еще никому не мешала.

Ему снился дикий пляж в Абрикосове. Ослепительное море. Скользкие валуны – по ним балансировали курортники, заходя в воду. Народ. Много, много людей, которые заполонили весь пляж. Толпа окружала Ивана, подкатывалась все ближе и ближе. Он чувствовал себя беззащитным на своем махровом полотенце. Люди приближались, он чувствовал жар их распаренных солнцем тел… Стало страшно. Его уже окружили плотной стеной. Стоят, смотрят. Молчат. Пока молчат…

Первой к нему обратилась рыхлая, красная от неумелого загорания тетка. Она требовательно сказала: «Называй! Называй карту!» Тетке вторил мужик с носовым платком вместо панамы на голове: «Признавайся!» И толпа взрывается. Люди подходят все ближе, гул голосов становится все оглушительней: «Карта! Какая карта?!» Иван пытается что-то сказать, но, как всегда бывает в кошмарном сне, язык ему непослушен… Жарко, муторно, страшно. Проснуться, проснуться!.. Не получается… Перед глазами мелькают распаренные, злые лица – и карты: валеты в бархатных шапочках, дамы с веерами и диадемами, грозные короли в коронах. Вот уже кто-то подкрался сзади и крепко берет его за плечо…Ему может помочь только она. Лена. Но Лены здесь нет. Она – в открытом море, катается на катере. Иван видит, чувствует ее – но не может заставить вернуться. Лена! Лена! Она не слышит… А толпа придвигается все ближе и ближе.

Иван вскрикивает – и просыпается.

Рядом с его постелью стоит сторож-профессор. Его лицо встревожено. Он неуверенно говорит:

– Вы так кричали…

Кольцов с трудом отгоняет кошмар. Благодарно улыбается:

– Спасибо, что разбудили… Сон плохой снился.

Сторож внимательно на него смотрит. В его глазах – сегодняшняя жалость, смешанная со вчерашним презрением. Сразу видно, что он сыт по горло элитными гостями и их барскими замашками.

Сторож спрашивает Ивана, и в его голосе опять сквозит легкое пренебрежение:

– Прикажете подавать завтрак?

Иван в первый момент его даже не понимает.

– Чего? – довольно глупо переспрашивает он.

– Завтракать в постели будете?

Кольцов наконец окончательно оправился от своего страшного сна. Он смущенно говорит:

– Зачем в постели? Я сейчас встану.

«Ну и порядки здесь, – мелькает мысль. – Неужели все богачи так живут?»

Ивану неудобно от одной мысли, что пожилой человек стоит рядом, а он валяется в постели. Кольцов откидывает простыню и осторожно, боясь возвращения вечерней слабости, встает. Хорошо – его совсем не качает. Особой бодрости, правда, тоже не ощущается. Иван чувствует себя словно выздоровевшим после затяжной болезни. Во всем теле – незначительная тяжесть, но в целом терпимо. Кольцов приветливо улыбается сторожу:

– Извините, я до сих пор не знаю, как вас зовут… Михаил Львович? Очень приятно. Меня можно просто Иваном. Вы сами-то завтракали?

Михаил Львович неуверенно говорит:

– Обычно я ем у себя…

– Алла ведь уехала… – Иван не спрашивает. Он это знает. Он чувствует, что ее нет поблизости. И ему от этого становится легко.

Сторож утвердительно кивает. Кольцов озорно улыбается:

– Пойдемте! Имеем право – поесть на барской кухне.

Михаил Львович принимает его веселый тон:

– Согласен. Там хорошо. Кондиционер. Прохладно…

…Пока они ехали по городу, Роман сидел молча. У светофоров грозно посматривал на соседей, которые заинтересованно пялились на Лену. Сестра сосредоточенно крутила руль, не замечая ничего вокруг. Они благополучно миновали пост ГИБДД и даже умудрились не запутаться на развязке. Когда Лена заняла свою полосу на Кольцевой дороге, Роман нарушил молчание:

– Эй, ногу со сцепления убери.

– Почему?

– Машине это вредно. Нас учили.

Лена опустила стопу на пол и надменно спросила:

– Что-нибудь еще?

– Ага, еще, – невозмутимо добавил Роман. – Спину расслабь. А то ты как шомпол проглотила.

Сестра послушно откинулась на спинку сиденья и удивленно сказала:

– Действительно, гораздо удобней!

– То-то! Слушайся старших.

– Тоже мне, старший нашелся, – пробурчала сестра.

Роман и сам устроился поудобней. Расшнуровал кеды и забрался на сиденье с ногами. Он с досадой наблюдал, как их обгоняют не только иномарки, но и такие же, как у них, «девятки» и даже древние «копейки». Хотел съехидничать на предмет «старческой манеры езды», но сдержался: пусть сестра окончательно освоится. А уж на обратной дороге он заставит ее ехать побыстрей.

Ромик задумчиво протянул:

– И чего мы туда чешем?

Лена ничего не ответила. Сегодня, при свете дня, сестра, похоже, тоже начала сомневаться в том, что они действительно найдут Кольцова.

Завтрак Иван и Михаил Львович соорудили вместе. В холодильнике обнаружили внушительные запасы колбас, ветчин и карбонада в вакуумных упаковках. Имелись там яйца, сыр и помидоры. В хлебнице нашелся вполне приличный хлеб. Иван принялся жарить яичницу, а Михаил Львович взялся готовить тосты и варить кофе. Они тщательно старались удерживать беседу в рамках легкого трепа, не касаясь темы взаимоотношений Кольцова и Аллы. Как водится, обсудили погоду, здоровье президента и курс доллара. Иван поинтересовался, между прочим, правда ли, что сторож – доктор наук. Михаил Львович только рукой махнул: мол, давно это было. Кому оно сейчас нужно, его звание, равно как десятки научных статей, учебник и две монографии… Сейчас не до науки: жена тяжело болеет, и безмужняя дочка с ребенком на их иждивении… Приходится вот сторожить особняк и стелиться перед гостями. Однако в голосе проскользнула обида: «Я для них – слуга. Второй сорт. Быдло. Два года здесь работаю – и вот, первый раз удостоился на хозяйской кухне откушать».