Звезды падают вверх - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 52

52

– Да, – спокойно ответил генерал и прямо взглянул в глаза капитана. Тот, не выдержав, отвел взгляд.

– Но почему не взять объект, не изолировать? Не изучить его? – продолжал упорствовать Петренко. – Зачем же сразу убивать? Это бесхозяйственно, в конце концов!

– Объясните ему, полковник, – устало и почти раздосадованно приказал генерал, обращаясь к Савицкому.

– «Казус Мессинга», – проговорил Савицкий. – Ты-то, Петренко, не помнишь, а вот мы, старшее поколение, еще застали этого гипнотизера-чудотворца. Тогда, в пятидесятые годы, ходил слух, что Мессинга однажды посадили в тюрьму, а он загипнотизировал охранников. Те ему открыли камеру, расковали наручники и дали уйти… Мы, конечно, потом проверяли: слух оказался полной ерундой. Да, Мессинг был гипнотизером, да, способностями обладал впечатляющими, – но чтобы вот так уйти… Нет, этого даже он не мог… И вот теперь представим: если в тюрьме окажется не Мессинг? Если за решетку попадет не просто хороший гипнотизер, но человек с действительными, реальными телепатическими способностями? Такому-то кто помешает уйти из-под какой угодно сильной охраны? Уйти… И куда он в таком случае направится? Прямиком к врагу?..

– По-моему, наша окологуманистическая дискуссия несколько затянулась, – досадливо поморщился, перебивая, Марголин. Он выразительно глянул на часы и демонстративно зевнул.

– Петренко надо знать, – возразил Савицкий.

– Совсем необязательно, – бросил Марголин.

– В самом деле, товарищи офицеры, – сказал генерал, – вернемся к нашему предмету. Время идет, а ни местонахождение, ни планы Кольцова нами не установлены. – Генерал еще раз строго глянул на Петренко.

Петренко снова не выдержал генеральского взгляда, отвел глаза, однако проговорил достаточно твердо:

– Я считаю, что мы не должны ликвидировать Кольцова.

– Ваше мнение мы уже слышали, – деликатно заметил генерал. – Что скажете вы, товарищ полковник? – он обратился к Савицкому.

– Сохраняя жизнь Кольцова, мы взваливаем на себя огромную ответственность, – ответил «дядя Володя». – Непомерную ответственность. Перед своим народом прежде всего. И если взвесить на невидимых, но вполне ощутимых весах… – Петренко подумал, что все, что сейчас говорит Савицкий, он говорит не для генерала или Марголина, а для него, Петренко. – …если на одну их чашу положить безопасность людей – миллионов людей во всей стране, от Владивостока до Калининграда, а на другую – жизнь одного отставного офицера… К тому же человека – я прошу вас не забывать этого! – который вольно или невольно послужил причиной смерти другого человека, собственной жены… И кто знает, что он, Кольцов, еще способен натворить… И что тогда, спрашивается, перевесит?.. – Савицкий поднял глаза: без очков они казались беззащитными. – Словом, идея о задействовании плана «Рентген» представляется мне в данном случае разумной, и я вполне могу понять требования о немедленной ликвидации Кольцова… Однако… Есть ли у нас хоть какие-то факты, свидетельствующие о том, что Кольцов предатель? Есть ли хоть малейшие основания предполагать, что Кольцов уйдет к противнику? Давайте подумаем. Впервые за все время существования КОМКОНа к нам в руки может попасть уникальный материал: человек, обладающий очевидными телепатическими способностями. Зачем же нам немедленно расправляться с таким объектом? Почему бы сначала не поработать с ним? Не лучше ли все-таки Кольцова изучить, провести с ним эксперименты? Найти его – да, необходимо, и как можно скорее… Но немедленно ликвидировать… – Савицкий с сомнением помотал головой. – Нет, я решительно не согласен.

– Понятно, – кивнул Струнин. – Вы, товарищ полковник? – генерал обратился к Марголину.

– По-моему, то, о чем ты, Вова, сейчас говоришь, – пожал плечами Марголин, обращаясь к Савицкому, – вообще лишено всякого смысла. Сплошное бла-бла-бла… Мы переливаем из пустого в порожнее – а время уходит… А у нас, – возвысил голос Марголин, – есть, между прочим, оперативный план. И по всем инструкциям мы должны поступать согласно ему. Все! Точка! Кольцов должен быть ликвидирован, и как можно скорее.

– Спасибо, – сказал генерал и резюмировал: – Товарищ полковник, – он обратился к Савицкому, – мы все ценим ваш ум и знания. – Голос генерала прозвучал язвительно. – Нам понятны также ваши рефлексии по поводу объекта… Но не она ли, эта ваша склонность к рефлексированию, – голос генерала становился все тверже, – к прекраснодушным и пустопорожним размышлениям привела к тому, что вы раз за разом упускаете объект? Может, – подумайте хорошенько, товарищ полковник! – вам, с вашей тягой к философствованиям, тяжело возглавлять оперативный отдел? Может быть, вам подыскать работенку поспокойнее? – Савицкий опускал голову все ниже и ниже. – Вы только скажите, – саркастически продолжал генерал, – и мы тут же освободим вас от необходимости действовать быстро и четко… Для вас, я не сомневаюсь, найдется другая работенка – менее ответственная…

Савицкий сидел с непроницаемым лицом, уставя тяжелый взгляд прямо перед собой.

– А теперь, наконец, к делу, – продолжил генерал, выразительно глянув на часы. – Мы непозволительно опаздываем. Кольцова надо найти, и немедленно. Активизируйте план «Рентген», подключайте комитет, ментов… Всюду должны висеть фотографии Кольцова, описание его примет… Всюду! Маньяк, опасный преступник и так далее… Но лучше бы вам, – генерал оглядел Савицкого с Петренко, – найти его первыми. Найти – и немедленно ликвидировать. Все! Вперед и с песней!

И генерал быстро встал, давая понять, что совещание окончено.

Петренко не двинулся с места. Все только что происшедшее казалось ему дурным сном.

– Отдайте мне письменный приказ! – побледнев, потребовал он.

– Что?! – В голосе генерала переплелись гнев, удивление и раздражение.

– Прошу отдать мне письменный приказ об убийстве Ивана Кольцова, – еще раз тихо, но твердо проговорил, не вставая, Петренко.

– Капитан, смирно! – скомандовал генерал.

Петренко встал, замер.

– Можете быть свободным, Петренко! – спокойно и грозно сказал генерал. – А вас, товарищи офицеры, попрошу остаться еще на пару минут.

Петренко повернулся «кругом» и, чеканя шаг, вышел из кабинета.

Киржач.То же самое время.Лена и Роман

Улица с непопулярным ныне названием Дзержинского была надежно спрятана в хитросплетении уютных Яблочных, Тенистых и Колокольных. Роман устал приставать с расспросами к прохожим. Попадались все больше бабули с бидонами, которые пускались в крайне пространные и более чем бестолковые объяснения. Лена, сидючи на водительском месте, нетерпеливо постукивала кроссовкой по педали сцепления. Ей не терпелось поскорее разрешить проблему. Да – так да, ну, а если нет – возвращаться обратно. Она изо всех сил старалась не раздражаться, не сердиться на брата, который никак не мог изыскать эту таинственную улицу Дзержинского. Неужели ни один прохожий не может толково объяснить, где ее искать?

Они в очередной раз остановились на какой-то Вишневой улице. Ромик поспешно выскочил из машины – увидел на противоположной стороне молодого мужчину. «Уж он-то объяснить сможет!» Лена наблюдала через окно, как брат догнал прохожего… Тот остановился… Принялся показывать, куда ехать… На минуту мужчина обернулся. Это был Иван!

Сердце сначала радостно стукнуло… и почти остановилось. Лена вдруг ощутила непонятную тяжесть… Надо вставать, выходить из машины, бежать к нему… Ей стало страшно. Страшно от того, что ее желание исполнилось. И стыдно – потому что она приложила так много сил для его исполнения. Перед глазами мелькнула яркая цепочка событий: и ее исповедь младшему брату, и Копперфильд, и тяжелая дорога. Все это она делала ради НЕГО.

Но нужно ли ему все это? Не преувеличивала ли она впечатления от своего курортного романа?

У кого Иван жил здесь? Лена заметила, что он выглядит свежо и дорого одет: дешевые джинсы так ладно не сидят. Что он здесь делал? И куда направляется сейчас?