Колодезь - Логинов Святослав Владимирович - Страница 58

– Здесь ты не смеешь никого казнить!

Добровольцы из городской шелупени мигом раздобыли канатную верёвку, перекинули её через перекладину ворот, какой-то безделюга с перекошенной от зубной хвори мордой приволок из мясных рядов кованый железный крюк, навязал его к верёвке. Разин, поигрывая крюком, надвинулся на бледного бека:

– Значит, не смею?..

Персиянин попятился, хотел что-то ответить, но Разин, громко выкрикнув: «На!» – всадил изогнутое остриё под душу пленнику, а криворылый с помощниками, дружно дёрнув, вознесли бьющуюся фигуру высоко на воздух. Крика жертвы не было слышно за тысячегрудым вздохом толпы.

– Кто ещё скажет, что я не смею?! – хрипел Разин, хватаясь за саблю. – Я сказал, кого к вечеру не выкупят – рядом вздёрну!

К вечеру все пленники были выкуплены, кто иноземными гостями, кто астраханскими знакомцами, а кто и самим воеводой Прозоровским, понимавшим, что за такие дела его могут вслед за воеводой Хилковым запросто отозвать в Москву.

С того дня Разин чувствовал себя в Астрахани полным хозяином и уже ни в грош не ставил ни воеводу, ни митрополита Иосифа, ни иные власти. Лишь войско князя Львова, расположившееся недалеко от города, заставляло его помнить об осторожности.

Между тем понемногу сбывались и предсказания Ивана Черноярова. Львов, честно дождавшись, пока корабли разгрузятся, велел сдать морские суда: бусы и ясаульные струги. Разин махнул рукой и сказал:

– Пущай забирает. Они уже всё равно погнили.

Затем вышел указ отвезти на ружейный двор тяжёлые пушки. Семён, бывший при орудиях за главного, прибежал с этой новостью к батьке. Атаман выслушал Семёна, покусал усы, затем велел:

– Чёрт с ними. Отдай. По рекам да волоками этакую тяжесть таскать не с руки.

Расставшись с пушками, Семён почувствовал себя совсем свободным. Одно беда, купец Кутумов куда-то подевался, дом его в Астрахани стоял пуст, и челядь не знала, где бродит хозяин. Семён пытался разузнать о Воронке у слуг, но те или не знали о хозяйских делах, или не смели говорить – Семён отошёл ни с чем. Приходилось ждать, без коня перевозить Анюту с детишками в казачьи городки было бы несподручно.

А потом случилось так, что и ждать стало нечего.

На базаре Семён встретил кого-то из знакомых годовальщиков, с кем свела судьба во время зимовки в Яицком городке. Обрадованный Семён пригласил знакомца на кружечный двор, поднёс ендовушку вина, принялся расспрашивать, как там жизнь в Гурьевом городе. Годовальщик исправно выпивал и обстоятельно рассказывал, хотя новостей после ухода воровских казаков было немного. Об Анюте Семён, не желая выдавать волнение, спросил не сразу, а когда наконец спросил…

– Это та, что ли, у которой ты зимовал? Когда я уезжал, жива была. И дети здоровы. Замуж она вышла той осенью за Епишку-рыбака. Сейчас в тягости ходит, а может, и родила уже, кто их, баб, знает, они на это дело спорые.

– Как замуж? – Семён приподнялся с лавки.

– А что ж ей не выходить? Баба молодая, сочная. Опять же, дом свой, да и денег после твоего постоя у ней прибыло. Одно слово – богатая невеста. Вот Епишка и позарился. Всё путём справили, венчались в церкви на Покров.

– Вот, значит, что – в церкви, – Семён никак не мог собраться с мыслями.

– А то!.. – Знакомец был уже изрядно навеселе и ничего не замечал. – А знатная у здешнего шинкаря водка! Давай-ка ещё выпьем!

Семён бросил целовальнику серебряный динар, которые по случаю удачного похода принимались по всей Астрахани, и вышел под пустое небо. Куда идти, что делать? Раскатал губу на семейное житьё… поживи сперва бобылём.

Проходя мимо кутумовского дома, увидел свет и беготню. Хозяин вернулся. Больше для порядка Семён поднялся на возвышенное крыльцо и постучал в косяк.

Сперва Семёна вовсе не хотели пускать в горницы, потом купеческий приказчик покосился на саблю и уступил. Кутумов за прошедшие два года заматерел и иначе как Левонтием Саввичем не прозывался. Семён напомнил о себе, сказал, что вернулся с прибытком и готов сполна заплатить за сохранение коня. В ответ Кутумов пожевал губами и промолвил:

– Что-то я тебя, братец, не припомню. Я не закладчик и не барышник, лошадей ни у кого на подержание не брал. Торговать – это приходилось, а на подержание или там на сохранение – не брал. Да у тебя роспись какая по этому делу есть?

– Бога побойся! – вскричал Семён. – Какие росписи могли быть о ту пору? Мы же полюбовно решали, под честное слово!

– Не помню я тебя, братец, – повторил купец, выпятив губу, – и росписей у тебя нету. Так дела не делаются. Ничего я у тебя не брал, ничего не обещал. У меня и табунов нет. Так что иди-ка ты отсюда и не гневи всевышнего.

Окончательно потерянный, Семён вышел на улицу. Это что же такое получается? Поплыл старые долги взыскать, а в результате всё порушил, что имел. Вернулся из плаванья богатым – полные тороки деньжищ, а вот коня и женщину потерял, вновь оставшись одинёшенек.

Не помня себя Семён вернулся на струги. Другие казаки давно пристроились по домам астраханских мещан. Теперь их встречали не так, как в Яицке, всякому хотелось заполучить тароватого и денежного постояльца. При стругах оставалась лишь малая охрана да несколько неисправимых бобылей, которым рассохшиеся судёнышки взаправду заменяли родной дом. Семён тоже оставался на стругах, собираясь через день-другой покинуть казацкий стан, отправившись за Анютой. Вот и отправился…

Попище Иванище, из страха перед митрополитом не сходивший на берег, подсел к Семёну, повздыхал в лад, потом спросил:

– Что пригорюнился? Пустая тоска заела али вести получил?

– Получил.

Поп отошёл на минуту, вернулся с четвертной бутылью полной зеленоватой горилки.

– Не тужи Сёма, всё в руце господней, всяк своей стёжкой к могилке тянется. На вот, выпей. Приобщимся радости печальных.

Семён послушно взялся за ендовушку, всклень налитую Иваном.

Выпили молча. Поп занюхал водку рукавом, перекрестил рот, налил по новой.

– Матушка моя меня не дождалась, – буднично сообщил он. – Приход у меня отняли, так и её благочинный посреди зимы на улицу выгнал. Родни у нас нет, мы с ней оба сироты, а в работницы попадью никто не возьмёт. С голоду померла. Выпьем за упокой…

Вытрезвился Семён лишь на третий день, а о том, куда эти дни делись, так и не узнал. Выпало время из памяти, словно и не было его. Просто Семён вдруг обнаружил, что сидит на корме своего струга, а тот плывёт куда-то. Вокруг знакомые лица, люди, с которыми годовал на море, хотя лодка плывёт по реке.

Голова тяжёлая, как только с похмелья и бывает. Но всё-таки себя осознал, хотя и невнятно, когда казаки успели собраться на лодки, куда плывут, зачем? Солнце играет на речной струе, и от этого больно глазам. Струги поднимаются по течению, держась лугового берега, чтобы не ломиться зря против реки, у лугового края поток не так круто забирает. Горный берег лыс, как голова бритого татарина, на луговом старые вётлы подходят местами к самой воде.

Семён перегнулся через борт, зачерпнул сладкой волжской водицы, но, не получив облегчения встал, прошёл к гребцам, остановился напротив потного попа Ивана.

– Давай подменю.

Тот молча поднял весло, чтобы пересменок не мешал работе других гребцов, и уступил место на банке. Семён грёб, стараясь тяжёлой работой вымучить из тела остатки хмеля. О том, куда они плывут, Семён больше не гадал. Вот будет остановка – товарищи расскажут, что случилось.

Оказывается, за то время, что Семён пробыл беспамятен, из московских приказов явились новые бумаги. Казакам было велено сдать достальные струги и малые пушечки, отогнать прибылых людей, вернуть весь персидский полон и добычу, что промыслили на море. Реестровым же казакам собираться и пешими идти на Дон. Ничьей подписи под грамотой не стояло, а потом и вовсе оказалось, что бумага не из Москвы, а измыслена воеводою Прозоровским, которому казацкий беспредел стал уже поперёк глотки.

Разин пришёл в бешенство, однако отвечал вежливо, что в прежней царской грамоте о стругах ни полслова не сказано, и что он, Стенька, не только пушки не отдаст, но и бунчук с прапорами мог бы перед воеводой не класть. Чтобы прибылых людей выдавать, такого между казаками прежде не было и посейчас не водится. А что касается добычи, то она давно раздуванена, а иными уже и потрачена.