Тарзан и потерянная империя - Берроуз Эдгар Райс - Страница 10

В следующий миг он заметил приближающегося к ним белого человека в том же одеянии, что и воины, только с более богатым убранством.

Неожиданно для себя Тарзан из племени обезьян отыскал ключ к решению загадки, ибо человек этот оказался точной копией статуи Юлия Цезаря, установленной на площади Консерватории в Риме и словно сошедшей с пьедестала.

Итак, перед ним римляне. Он попал в руки легионеров цезаря, и это спустя тысячелетие после падения Рима. Теперь понятно, почему их язык как будто знаком. В свое время, пытаясь приспособиться к миру цивилизации, куда его забросила судьба, Тарзан изучал разные науки, в том числе латинский язык, однако чтение комментариев Цезаря и заучивание стихов Виргилия не позволили ему овладеть языком в совершенстве. В итоге Тарзан не мог изъясняться на этом языке, да и основательно подзабыл слова, и его поверхностных знаний хватило сейчас лишь на то, чтобы распознать на слух звучание речи.

Тарзан внимательно посмотрел на белого человека, напоминавшего цезаря, затем на его свиту, состоящую из угрюмых рослых легионеров, и помотал головой, отгоняя наваждение. Ну конечно же все это сон. Сейчас он проснется и… Но тут он увидел Лукеди, пленных багего, приготовленный костер, на котором его едва не сожгли, и понял, что чужие воины – такая же реальность, как и все остальное.

Каждый воин имел при себе короткую цепь с железным ошейником на конце и висячим замком. Пустив их в ход, они за считанные минуты заковали пленников в цепочку одного за другим.

Тем временем к белому человеку, имевшему, видимо звание офицера, присоединились еще двое, одетых под стать первому. Заметив Тарзана, троица подошла к нему. Посыпались вопросы. Человек-обезьяна покачал головой, показывая, что не понимает. Отдав воинам инструкции относительно белого пленника, офицер отошел в сторону.

Затем Тарзану надели на шею ошейник, но не приковали к общей веренице пленных, а приставили к нему легионера-надсмотрщика, который взял конец цепи в свои руки.

Тарзан решил, что удостоился такой привилегии из-за своего цвета кожи и нежелания белых офицеров заковать белого вместе с неграми.

Вскоре захватчики двинулись в путь. Впереди шел офицер с дюжиной легионеров, за ними тянулась цепочка пленников, несущих в руках живую домашнюю птицу, награбленную налетчиками, а шествие замыкали оставшиеся воины, которые подгоняли стадо коров, коз и овец, принадлежавших жителям деревни.

Отряд держал путь на север, к подножию гор, откуда двинулся вверх по диагонали к западной оконечностей горной цепи Вирамвази.

Тарзан шагал в самом конце пленных негров следом за Лукеди.

– Что это за люди? – спросил Тарзан после того, как движение упорядочилось.

– Это духи Вирамвази, – ответил негр.

– Они пришли выручить своего, – проговорил другой пленный, оглядываясь на Тарзана. – Хорошо, что Ниуото не успел казнить белого, не то нас бы не пощадили.

– Какая разница? – вмешался третий. – Я предпочел бы, чтобы меня убили в родной деревне, а не в стране духов.

– Может, нас и не убьют, – проговорил Тарзан.

– Тебя-то не убьют, ты для них свой, но они убьют багего за то, что мы дерзнули держать тебя в плену.

– Но ведь они и его взяли в плен, – возразил Лукеди. – Разве вы не видите, что он не из их числа? Он даже не понимает их языка.

Негры покачали недоверчиво головами. Они были уверены в том, что Тарзан из племени духов, и ничто не могло поколебать их мнения.

Спустя два часа тропа резко свернула вправо, выйдя к узкому скалистому проходу, невидимому для глаза из-за сплошных зарослей кустарника.

Проход был столь узок, что, разведя руки в стороны, человек пальцами касался скалистых стен. Землю усыпали острые обломки гранита, затруднявшие движение, вследствие чего скорость колонны резко уменьшилась. Извилистая дорога шла не вверх, а под гору. Все выше и выше становились по обеим сторонам крутые склоны, пока не скрылись в темноте.

Высоко в утреннем небе сияли звезды.

Спустя час колонна остановилась на пару минут, затем двинулась дальше, пройдя под дугообразной аркой, вырубленной в скале. За ней Тарзан увидел многочисленную охрану, зорко наблюдавшую за прибывшими. Далее виднелись высокие отворенные ворота квадратной формы, сооруженные вручную из огромных стволов дерева.

За воротами шла плотно утрамбованная дорога, ведущая под уклон в густую дубраву, где росли также акации, платаны и кедры.

Через некоторое время офицер отдал приказ остановиться в маленькой деревушке, состоявшей из конических шалашей, где обитали негры, во всем похожие на негров из племени багего, однако вооруженные такими же копьями и мечами, что и легионеры.

Первым делом легионеры приказали чернокожим освободить для них хижины, что те сделали с явной неохотой, и принялись распоряжаться в деревне с властностью и уверенностью хозяев.

Здесь пленникам выдали по порции зерен и сушеной рыбы. Им было позволено собрать хворост и разжечь костер, что они и сделали, после чего расселись вокруг огня, все еще скованные одной цепью.

Высоко среди листвы порхало множество разных птиц не знакомых Тарзану видов, многочисленные обезьяны верещали тут и там, но не они привлекали внимание Тарзана, а поведение и внешний вид похитителей.

Немного позже на голову Тарзана упал желудь. Сперва он не придал этому обстоятельству никакого значения, пока ему в темя не стукнул второй, потом третий.

Задрав голову, он увидел маленькую обезьянку, пристроившуюся на нижней ветви прямо над его головой.

– Нкима! – воскликнул он. – Как ты сюда пробрался?

– Я видел, как тебя увели вместе с гомангани, и я пошел следом.

– Ты проник через ход в горах?

– Нкима испугался, что скалы сомкнутся и раздавят его, – ответил зверек, – поэтому он забрался на вершину и прошел по гребню гор.

– Отправляйся-ка домой, Нкима, – посоветовал Тарзан. – В лесу полно чужих обезьян.

– Я их не боюсь, – сказал Нкима. – Они маленькие и боятся Нкимы. И потом они безобразны, не то что симпатичный Нкима. Нет, здесь совсем неплохо. Но что собираются сделать с Тарзаном из племени обезьян эти чужие тармангани?

– Не знаю, Нкима, – ответил человек-обезьяна.

– В таком случае Нкима сбегает за Мувиро и вазири.

– Пока не надо, – сказал Тарзан. – Сперва я должен найти одного тармангани. Тогда ты отправишься с весточкой для Мувиро.

Эту ночь Тарзан и остальные заключенные провели на земле под открытым небом. Как только стемнело, малыш Нкима слез с дерева, уютно устроился на руках своего хозяина и пробыл с ним всю ночь, блаженствуя от сознания близости могучего тармангани, которого беззаветно любил.

На рассвете Огонио, захваченный вместе с другими багего, открыл глаза и осмотрелся. Лагерь пробуждался ото сна. Из шалашей стали выходить легионеры. На земле, прижавшись друг к другу для тепла, лежали его пленные товарищи, а чуть поодаль расположился белый человек, которого они сами недавно держали в плену в деревне вождя Ниуото.

Наблюдая за белым, Огонио вдруг заметил голову маленькой обезьянки, высунувшуюся из-под сведенных рук спящего. Зверек бросил быстрый взгляд на легионеров, появившихся из хижины, метнулся к ближнему дереву и пулей взлетел наверх.

Огонио испустил сдавленный крик, разбудивший соседних пленников.

– Что случилось, Огонио? – спросил один из них.

– Дух моего предка! – вскричал тот. – Я видел его снова. Он вылез из-под рук белого человека, которого зовут Тарзан. Дух моего предка проклял нас за то, что мы держали в плену белого человека, которого зовут Тарзан. Теперь нас убьют и съедят.

Его собеседник кивнул в знак согласия.

На завтрак пленникам дали то же самое, что и на ужин, а после еды отряд снова отправился в путь, следуя по пыльной дороге на юг.

Так они устало брели до полудня, минуя деревни, похожие на ту, где они ночевали, а потом свернули на тропу, ведущую на восток. Немного позже Тарзан увидел впереди высокий бастион с зубчатыми стенами. Тропа подходила прямо к воротам, по обе стороны которых высились башни. Бастион был окружен широким рвом с медленно текущей водой, через который был перекинут мост.