Мордашка класса люкс - Луганцева Татьяна Игоревна - Страница 42

– Ничего страшного, я тут похозяйничала немного, – ответила она с набитым ртом. Она достала из холодильного шкафа колбасу, сыр и делала себе бутерброды. – Во мне проснулся зверский аппетит. Знаешь, Венсан, а тебе не позавидуешь.

– Что привело тебя к такому выводу?

– Ты – отличный человек, прекрасный хирург, уважаемый руководитель, а дома себя хозяином не чувствуешь. Удивительно, как ты еще не стал чьим-нибудь подкаблучником.

Венсан усадил свою гостью за стол.

– Сейчас я напою тебя чаем.

– Лучше кофе.

Пока они сидели в столовой, ни одна из дам Венсана не вышла к ним. Затем хозяин дома провел Фриду в комнату для гостей и предложил ей отдохнуть. Не успела за ним закрыться дверь, как в эту комнату ворвалась его сестра. Она успела надеть какой-то чопорный домашний брючный костюм зеленого цвета и снять бигуди. Волосы торчали во все стороны, как грива у льва, она даже подкрасила глаза, вместо того чтобы готовиться ко сну и снять макияж.

– Не думай, мерзавка, что тебе так легко удастся закрепиться в нашем доме! Зачем ты пришла? Я никого здесь не потерплю! Пожалела бы нервы нашей матери, только актрисы нам здесь не хватало.

– Действительно, бедная мама, доченька-истеричка у нее уже есть, – усмехнулась Фрида, – боишься, что потеряешь кусок хлеба с маслом и икрой? С Галей была в доле?

– Да как ты смеешь так со мной разговаривать?! Кто ты такая, мерзавка?!

– Еще одно оскорбление, дорогая золовка, и твои опасения сбудутся. Я будущая жена Венсана, и он будет меня слушать… Я не потерплю никаких оскорблений в свой адрес, тем более в моем положении.

– Это в каком таком положении? – сглотнула Жюли, побагровев.

– Я беременна и не по сценарию, а на самом деле, твой братец потерял от меня голову, и он будет очень недоволен, если узнает, что ты меня оскорбляешь.

– Этого не может быть… – прижала к груди руки Жюли, – когда же вы успели?

– Дурное дело не хитрое. А теперь оставь меня в покое, я хочу отдохнуть, у меня был тяжелый день.

– Ты уже распоряжаешься в моем доме!

– В доме Венсана, заметь, дорогая Жюли!

Джулия выскочила из гостевой комнаты, а гостья весело рассмеялась, хотя на душе у нее кошки скребли. Отдыхать Фрида тоже не хотела, она собиралась усыпить бдительность хозяина дома. Она достала сотовый телефон и набрала номер Семена Ивановича.

«У Венсана свой следователь, а у меня свой, неплохая из нас получится парочка», – усмехнулась она.

– Семен Иванович, это Фрида! Да! Я хотела бы сегодня встретиться с вами, давайте там же, где и в прошлый раз. Хорошо? Спасибо! До встречи! – отключила она связь и вздохнула.

Половина дела была сделана. Теперь ей предстояло незаметно улизнуть из дома. Фрида открыла дверь своей комнаты и прислушалась – где-то вдалеке работал телевизор. Она взяла сумочку и твердой походкой направилась к выходу. На первом этаже коттеджа ее встретили две пары злобных глаз. Мари и Жюли сидели на просторном светлом диване и смотрели домашний кинотеатр.

– Где Венсан? – спросила Фрида, озираясь.

– Не тревожьте моего сына, имейте же совесть! – воскликнула мать. – Он все же ранен.

– Я просто спросила, где он?

– Он отдыхает, спит, если хотите! – язвительным тоном произнесла Жюли.

– Очень хорошо. Пожалуйста, не говорите ему, что я вышла.

– Не скажем и плакать не будем, что ты ушла, – буркнула сестра Венсана.

– До свидания, девочки, – помахала им рукой Фрида и покинула негостеприимный дом.

Автобусом она добралась до ближайшей станции метро и доехала до своего родного театра. Билетерша, она же ночная дежурная, очень обрадовалась, увидев ее.

– Ой, Фридочка! Как хорошо, что ты вернулась! У нас каких только слухов не ходит по поводу твоего исчезновения!

– Интересно бы узнать, – просунула голову в окошко билетной кассы Фрида.

– Самые разные толки, ты же знаешь, народ в театре с воображением! Начиная с того, что ты уехала с каким-то красавчиком-блондином на Гавайские острова…

– Хорошая версия.

– До того, что ты лежишь в реанимации и у тебя отсутствует пол-лица.

– Кошмар! Эта версия хуже, – прокомментировала Фрида, улыбаясь.

– Я рада, что ты жива и здорова, – заулыбалась бабулька, – выглядишь немного подуставшей, но все равно лицо твое на месте, в целости и сохранности.

– Упаси бог, – закатила глаза Фрида.

– Ты бы зашла к режиссеру как-нибудь с утра, он переживает за тебя, все-таки одна из ведущих актрис. Твои поклонники меня замучили вопросами: когда они снова увидят тебя на сцене.

– Увидят… когда-нибудь… – неопределенно проговорила актриса, – дай мне, пожалуйста, ключ от моей гримерки, я забыла там кое-какие вещи.

– Конечно, дорогая! Вот ключ, твоя комнатушка никем не занята.

– Мерси! – вытащила голову из окна Фрида.

– Коллектив ждет твоего возвращения! – прокричала ей вслед билетерша.

Фрида прошла по пустым коридорам театра, так как в данный день не было спектакля, к гримерке. Она вдохнула ее затхлый воздух, села перед большим зеркалом. Сердце Фриды сжалось в томительном ожидании, как это бывало перед спектаклем. И хотя сейчас ей не надо было на сцену, видимо, сработал инстинкт, выработанный годами. Она не играла больше недели, но уже соскучилась по сцене и своему зрителю. На стенах висели старые афиши, какие-то замысловатые шляпки и полуободранные боа. Небольшой платяной шкаф покривился от обилия одежды, запихнутой в него, на полу валялась стоптанная обувь, обертки от шоколадных конфет, которые она поглощала в огромном количестве перед спектаклем. В больших стеклянных вазах и двухлитровых банках стояли засохшие розы. Фрида выдвинула ящик в столе и вывалила его содержимое, включающее всевозможный грим, на стол.

«Ну-с, как это делает Людмила? Я, конечно, не гример, но много лет наблюдала за ее работой и думаю, что справлюсь», – решила она, разминая кисти рук и приступая к работе.

Гримировать больно было только заштопанную Венсаном щеку. Нежная кожа со швом болела под слоем толстого грима. Через час кропотливой работы на Фриду из зеркала смотрела белокурая кукла Софья Карелина.

«Ну вот, где-то так… – удовлетворенно подумала она, – может быть, не так четко создан образ, как у профессионала Людмилы, но очень близко к оригиналу».

Фрида поправила парик и вышла из гримерной. Когда она заглянула в билетную кассу и постучала по стеклу, никого не заметив, она услышала раздраженный возглас своей недавней собеседницы.

– Касса работает до семи часов! И нечего стучать, не ровен час, разобьете стекло!

– Тетя Клава, это Фрида.

– Ой, Фридочка, иду! – Старушка проворно выскочила из смежного с кассой подсобного помещения и недоуменно остановилась, увидев Фриду.

– Вы кто, женщина? Что вам нужно? Что за шутки?

– Тетя Клава, возьмите ключи от гримерной, никого туда не пускайте, – улыбнулась актриса.

– Вы знакомы? Она вас попросила? А где она сама? Уже ушла, не попрощавшись? – засуетилась старушка, убирая ключи в ящик.

– Да, она уже ушла, – сказала Фрида и покинула театр, вполне довольная собой, так как грим удался на славу, раз ее не рассекретили.