Силиконовое сердце - Луганцева Татьяна Игоревна - Страница 50

– О чем?

– О причине, о мотиве! Зачем молодой женщине, удачно вышедшей замуж за профессора, травить людей, избавляться от мужа какими-то хитроумными планами? В чем смысл?

– Это объяснят сами преступницы, – глубокомысленно заметил Дмитрий, – хотя очень о многом говорят украшения в коробке Глеба, который какникак был связан с Кристиной, а следовательно, и с Татьяной!

– Ты думаешь, они травили людей ради банального грабежа? – удивилась Ева.

– Все может быть, а иначе откуда у Глеба появились драгоценности? – озадачил ее Дима.

Дмитрий посмотрел на патологоанатома и вспомнил о том, насколько Татьяне важно было уничтожить что-то на кафедре мужа.

– Могла ли Татьяна обнаружить ценную для них коробку с документами у вас в подвале? – спросил он у патологоанатома.

– Я не думаю… Она у меня совершенно не спрятана, стоит под моей раскладушкой. Когда я уходил с Виталием Васильевичем, Татьяна тоже покинула анатомичку, весьма недовольная, надо отметить.

– Еще бы, ведь ей не удалось отравить свидетеля и найти интересующие ее документы.

– Надо ехать туда! – воскликнул Дима.

– Прямо сейчас?

– А когда? Когда опять сломают дверь и вынесут коробку? Тогда мы точно не узнаем разгадку. Мне почему-то кажется, что она скрыта в этой коробке, вынесенной с кафедры микробиологии.

– Ребята, я поеду с вами, – засуетился хозяин квартиры, – я хочу помочь докопаться до истины.

– А как же ваша дочка?

– Она большая девочка, я напишу ей записку, что скоро приеду. А ужин сама найдет.

Втроем они спустились во двор, в прохладный, темный вечер. Ветреная погода и нависшие тучи предвещали скорый дождь. Они уселись в машину Евы и тронулись в путь. Дима из-за раны еще не садился за руль своего «Хаммера», оплатив стоянку на месяц.

Корпус патологической анатомии стоял во дворе медицинского института на своем месте и выглядел очень зловеще. Евгений Ильич достал ключ и открыл дверь, как всегда. Из помещения на них дохнуло плесенью, формалином и затхлостью.

– Как я здесь столько жил? – удивился он, проходя внутрь и устремляясь к своей много раз выручавшей его раскладушке. Коробка оказалась на месте. Они перенесли ее в соседнее помещение на стол для вскрытий, где было хорошее освещение. Мужчины стали доставать по одному листочку из коробки и внимательно рассматривать.

– Почетная грамота, еще одна, патент на изобретение какого-то антисептика, диплом, подтверждающий участие в научном симпозиуме, накладная расходов по хозяйственной части кафедры микробиологии, – перечислял Евгений Ильич, давая свои личные комментарии, – обычные бумаги, которые присутствуют в кабинетах всех заведующих кафедрами.

Коробка имела внушительные размеры, и вскоре ее перебрали полностью листок за листком, но никакого криминала не нашли.

– Не может быть, чтобы мы обманулись, а вот эти листы, исписанные мелким почерком Льва Леонидовича, возможно, все дело в них? – спросила Ева, выбирая эти бумаги из общей пачки.

– Это какая-то рукопись с только ему одному известными терминами и даже формулами, – почесал затылок Евгений Ильич.

– Скажите, а не может это быть формулой того самого неизвестного вещества, каким они травили людей? – спросил Дима.

Трое участников ночной вылазки молча переглянулись.

– Если все предыдущие домыслы оказались бредовыми, то почему бы этому не быть правдой? Надо отдать эти бумаги химикам, пускай они попробуют разобраться, – согласился Евгений Ильич.

– Ну уж, конечно, не на кафедру микробиологии в руки Татьяны, подозреваемой номер один, – предостерегла Ева.

– Хорошо бы по этому поводу послушать самого профессора, он бы объяснил лучше всех свои записи, – произнес Евгений.

– К сожалению, профессора рядом нет, и нам придется разгадывать этот ребус без него, – Дима задумчиво обвел глазами собравшихся и спросил: – А что, если мы правы и Татьяна повторит попытку убить кого-нибудь?

– Скорее всего, меня, – поежился патологоанатом. – Ведь, по нашей версии, одна попытка уже совершалась.

– Может быть, проверим это на себе? – спросил Дима.

– Ты что надумал? – воскликнула Ева.

– Она, кажется, хотела со мной встретиться? А что, если я постараюсь, чтобы она захотела от меня избавиться? Послушайте, есть шанс выжить после этой отравы? Мне немного не по себе, так как еще стоит перед глазами сине-красное лицо Игоря.

Евгений Ильич снова почесал затылок.

– Если рядом будет человек, который рассечет хирургическим путем горло, тем самым обеспечив доступ кислорода в легкие.

– Трахеотомия… – прошептала Ева.

– Я надеюсь, вы окажетесь рядом? – спросил Дима.

– Слышишь, друг, ты – ненормальный! Я не пойду на такое безумство! Это очень опасно! Я всего лишь патологоанатом и только предполагаю, что не будет никаких осложнений… а потом идти на такой риск! Резать себе горло!! Дима, опомнись! – Евгений Ильич перевел полный недоумения взгляд на Еву, как бы призывая ее на помощь.

– Я запрещаю тебе даже думать об этом! – горячо поддержала коллегу Ева, поправляя сползшие на нос очки.

– Как иначе мы разоблачим эту авантюристку?! – не унимался Дима.

– Только не рискуя чьей-то жизнью! – Ева оставалась непреклонна.

– Я, конечно, тронут тем, что ты так заботишься о моей жизни, но я также помню, как эта тварь отравила ученика моего отца.

– Это еще надо доказать.

– Докажем.

Глава 20

Черная стрелка четко пролегла по всему верхнему веку и поднялась очаровательной завитушкой к виску. Татьяна промокнула ярко накрашенные губы салфеткой, чтобы снять лишний, отягощающий губы слой, и посмотрелась в зеркало. Выглядела она хорошо, только слишком агрессивно.

«Чем старше становишься, тем гуще накладываешь слой штукатурки и тем больше спиртного надо выпить твоему мужчине, чтобы не испугаться утром», – подумала она, поправляя кукольные локоны из выбеленных волос. Сегодня ей позвонил брат Евы, молодой и загадочный, и назначил встречу в одной из самых дорогих и престижных гостиниц, где и остановился. Татьяне он очень импонировал, во-первых, богат, что немаловажно, во-вторых, красив, что приятно само по себе, свободен и сексуален. Таня надела свое лучшее черное полупрозрачное платье с люрексом, с черным, блестящим бисером и нашитыми пуссетами по непрозрачному лифу. Затем припудрила лицо и вылила на себя полфлакона духов.

«Он не устоит… это точно…. Все-таки я чертовски обаятельна, а главное, умна и хитра».

Дмитрий встречал Татьяну в номере люкс тоже во всеоружии. Модно мятые светлые брюки из парусиновой ткани, шлепанцы из мягкой кожи и яркий, терракотового цвета джемпер идеально сидели на нем, а главное, производили впечатление дорогих и качественных вещей.

Номер был шикарный – хрустальная люстра, стены в атласных полосатых обоях, кожаная мебель ярко-желтого цвета, красивые стеклянные стеллажи и прозрачно-воздушный журнальный столик, сервированный в японском стиле.

– Я надеюсь, ты любишь японскую кухню? – располагающе улыбаясь, спросил Дмитрий.

– Да, она не портит фигуру, и это сейчас модно, – несколько растерялась от неожиданно радушного приема и роскоши номера Таня.

Дмитрий пригласил ее к столу.

– Я заказал на свой вкус роллы, суши, шашлычки… Потом в джакузи закажем десерт и фрукты, хорошо?

– В джакузи? – переспросила Таня.

– Да, у меня далеко идущие планы насчет тебя. Надеюсь, что ты не против? Мы же не дети!

– Интересный ты мужчина, Дима. При Еве вел себя скромно, сдержанно, а сейчас полностью раскрылся и, как бы это помягче сказать…

– Распоясался? – подсказал он, смеясь, и пояснил: – Ева – человек другой формации. Она консервативна, замкнута, закомплексована, и ей бы не понравилось, что я флиртую с ее замужней подругой прямо у нее на глазах, – с этими словами Дмитрий расположился в кресле, закидывая ноги на стол, – совсем как американец.

– А ты психолог.

– Я – стилист.