Высокий блондин без ботинок - Луганцева Татьяна Игоревна - Страница 32

– Тебя берут, словно племенную корову для селекции, – ужаснулась Оксана.

– Не утрируй! Старушка хочет внуков, что в этом такого? Я и сама не прочь завести детей от миллионера. Даже если у нас не сложится, я потом буду безбедно жить всю жизнь на его алименты на ребенка. Кроме того, ребенком я крепче привяжу его к себе.

– Все просчитала? – прищурила темные, красиво подведенные глаза Оксана.

– А как же!

– Красивые дети получаются в любви, а ее-то у него к тебе как раз и нет. Неужели ты не чувствуешь? Как ты заведешь ребенка, если он не будет спать с тобой?

– Марко нормальный мужчина, и он будет спать со мной, не беспокойся, как спал и до этого. А вот ты исходишь завистью, что мне подвернулся такой жених. Ты от своего жирного женатого борова даже ребенка не рискуешь родить. Знаешь, что он тебя сразу на аборт пошлет! – побагровела Виктория, так как Оксана попала ей в самую больную точку. Ночью Марко называл ее то Олей, то Катей, только она никому об этом не рассказывала. Она просто шла к своей цели, сметая все преграды на пути.

Оксана побледнела.

– Это подло – так говорить… Я тебе душу открыла, и ты знаешь, что я люблю этого толстого борова, как ты говоришь. Я не виновата, что мы встретились, когда он уже был женат.

– Ты виновата, что дала ему использовать себя, и на грубость сама нарвалась! У меня сегодня такой день, а ты, лучшая подруга, портишь мне его!

– Я хотя бы отдаю себе отчет в том, что происходит в моей жизни, а ты, похоже, нет, – ответила Оксана, – но дело твое. Не говори, что я тебя не предупреждала. Деньги – еще не все. Я знаю много богатых и несчастных людей.

– Лучше я буду богатой и несчастливой, чем бедной и счастливой, – засмеялась нервным смехом Виктория. – Я все равно считаю, что мне повезло. Быть с ним рядом уже счастье, а потом, Марко никогда не оскорбит, никогда не ударит, а у нас здесь еще неизвестно, на кого бы я нарвалась. Мир?

– Мир, – ответила Оксана. – Знаешь, твой жених был не готов к испытаниям, что ему устроили жители поселка, когда он подъезжал на белом лимузине к твоему коттеджу. Где только не натянули веревки!

– Вот идиоты! Совдепия! Еще в коттеджах живут, а привычки, как у… – снова побагровела Виктория.

– Потом эти конкурсы… «Угадай размер ноги невесты», ну, эти вырезанные следочки… Он не угадал, – продолжила Оксана.

– Велика беда! Не угадать мой лапоть сорокового размера! Мы не настолько долго знакомы.

– Потом ему предложили пряди женских волос, чтобы он выбрал волосы своей невесты, – снова продолжила Оксана, – и Марко опять не угадал.

– Ну и что?! – взвилась Виктория. – Женщины часто меняют цвет волос, я тоже пользуюсь оттеночными шампунями. Мало ли оттенков у блондинок! Мы с ним встречались ночью в клубах, ресторанах да в постели, там плохо виден цвет волос.

– Но не до такой степени! – возразила Оксана. – Он выбрал прядь моих волос, понимаешь? Я-то брюнетка! Он что, не знает, на ком женится, или дальтоник? Вика, он вообще видит тебя или смотрит как на пустое место? – попыталась докричаться до подруги Оксана.

– Слушай, что тебе надо? – спокойно спросила Вика с изменившимся от злости лицом. – Чтобы я сейчас вышла и сказала, что свадьбы не будет? Не дождешься, ясно?

– Ясно, – сдалась подруга и, нацепив улыбку, открыла дверь со словами: – А вот и жених!

Марко под руку с мамой Вики Надеждой Борисовной Шанс вошел в комнату невесты. Надежда Борисовна висела на его руке, словно гиря, и намеревалась, вероятно, контролировать каждый его шаг вплоть до росписи на документах в загсе. На ней было кричаще-красное платье и такого же цвета туфли. Она предвкушала триумф дочери.

– Ну, как она вам? – заглянула в его каменное лицо будущая теща.

– Виктория, ты красавица! – сказал Марко, все-таки отцепил от себя Надежду Борисовну, подошел к Вике, поцеловал ей руку и вручил букет. И он не был далек от истины: Виктория действительно была образцом классической красоты.

– Какая вы элегантная пара, – умиленно сложила руки на груди Надежда Борисовна, – будьте счастливы, дети мои.

– Спасибо, мама, – прослезилась Виктория и бросилась к ней в объятия.

– Будьте счастливы… Пора в загс, – отстранилась от дочери Надежда Борисовна, хорошо помнившая о необходимости этого красивого миллионера расписаться в книге регистраций в загсе.

– Едем, – сказал Марко решительным голосом. Он походил на человека, твердо решившего прыгнуть головой в омут…

Через пять минут белый лимузин и цепочка машин с гостями, изъявившими желание ехать в загс, тронулись в путь.

Марко, впервые оказавшийся в русском загсе, с интересом осматривался. Здесь уже к ним присоединились его мама и другие гости. Все подходили с поздравлениями, жали ему руку и хлопали по плечу. Марко же чувствовал в душе абсолютную пустоту, и от этого среди этих счастливых лиц ему становилось еще тоскливее. Виктория же захлебывалась своим счастьем и уже изрядно набралась шампанского.

– Идем… – прошептала она жениху и потащила за собой.

Марко не успел оглянуться, как оказался вместе с ней в мужском туалете, в кабинке, прижатым ее жарким телом к стенке.

– Я хочу тебя прямо здесь! – заявила Вика, облизывая губы.

– Ты перепила. Идем, скоро наша очередь, – ответил ей Марко.

– Ты что, не хочешь? Я же предлагаю тебе! Ты как глыба льда, а лицо просто каменное, – продолжала тереться о него Виктория, – расслабься…

– Не сейчас, – попытался отстраниться от нее Марко, – и не здесь…

– Ты же любишь меня? – Вика пошатнулась.

– Люблю, – поймал ее за талию Марко.

– Тогда в чем дело? – Она освободила свою грудь от стягивающего ее корсета. – Что ты такой зажатый? Боишься за свои капиталы? Тебе не придется в меня вкладывать ни копейки, за свой силикон я заплатила сама.

– Ты совсем пьяна. – Марко выскочил из кабинки, слегка оттолкнув Викторию.

– Ну прости! Ну прости меня! – захныкала она. – Я просто не знаю, что еще я могу сделать для тебя! Я на все готова, понимаешь?!

– Успокойся, девочка моя. Иди. Я сейчас приду, – мягко сказал ей Марко.

– Я буду ждать. – Виктория привела в порядок свою одежду и вышла из туалета.

Марко подошел к раковине и пустил холодную воду.

– Марко? – услышал он голос рядом с собой.

– Мама? – спросил он, не поднимая головы. – Это мужской туалет, а правила приличия говорят, что…

– Плевать я хотела на правила приличия! – взорвалась она. – Уходи отсюда!

– Что? Наша очередь?!

– Уходи отсюда, – медленно повторила Антония.

Марко поднял на нее глаза.

– Что ты имеешь в виду?

– Здесь есть запасной выход. Налево от туалета за угол… Уходи, я больше не могу смотреть на твою агонию.

– Мама, как я могу?

– Очень просто! Это чудовищно, ужасно, но это честнее, чем остаться. Ты не виноват, это все я… Ты пошел на это ради меня. Я посмотрела сейчас на вас со стороны и подумала: жалко, что отец не дожил. И тут на меня снизошло озарение, это он, твой отец, вразумил меня. Внуки, семья – все это очень хорошо… Но так нельзя… Нельзя вот так насиловать себя! Ты выглядишь несчастным. Я подумала: что же я делаю, дура старая! Какой ценой! Уходи, Марко!

– А как же…

– За это не беспокойся. Я отвечу за все и сполна. Это моя расплата за то, что сама и сделала. – Антония приложила носовой платок к глазам. – Мне жалко и эту молодую влюбленную дурочку, которой ты можешь поломать жизнь… Уходи, Марко…

Марко сполоснул лицо холодной водой и поцеловал мать.

– Спасибо… Кажется, я знаю, за что тебя любил отец.

– Уходи… – подняла на него глаза Антония и улыбнулась сквозь слезы. – А все-таки ты хорош! Увидела я тебя в загсе! Да за тебя любая женщина пошла бы. Может быть, и состоится это когда-нибудь, а?

– Любимая, да нелюбящая ведь отказала, – подмигнул ей Марко.

– Кто?

– Наша спасительница Камилла.

– Надо же… Эта ветеринарша с характером. Да у нее, видимо, извращенный вкус, – вступилась за сына Антония.