Разбойничья злая луна - Лукин Евгений Юрьевич - Страница 39

– До темноты? – взорвалась Алият. – Как раз на кивающие молоты и наскочим!..

– «Скорпион» уходит, – сообщил один из рулевых.

Белая одномачтовая каторга медленно отваливалась влево.

– Не успеет… – с сожалением обронил второй штурвальный. – Перехватят… А у него в одном Кимире два смертных приговора… А уж в Харве…

Дверь открылась снова.

– Люди отказываются идти дальше! – испуганно доложил Айча. – Говорят: там кивающие молоты…

– Кто отказывается? – спросил Ар-Шарлахи, не отводя взгляда от амбразуры. – Все?

– Н-ну… большинство…

Приступ злости был настолько силен, что на какое-то время Ар-Шарлахи даже перестал чувствовать усталость.

– Пусть прыгают за борт! – процедил он. – Скорость у нас небольшая…

Айча снова помедлил, надеясь, что главарь шутит. Но главарь, кажется, не шутил…

– Ты что, вообще решил не поворачивать? – истерически выкрикнула Алият.

Ар-Шарлахи молчал, сутулясь и всматриваясь в мертвую зыбь мелких барханов впереди. Потом наконец повернулся. Глаза у него были совершенно больные.

– Как ты думаешь, – тихо спросил он, – что с нами сделают, когда поймают?.. За мятеж на «Самуме», за Зибру…

– Но ведь это же кивающие молоты!.. – еле выговорила она, попятившись.

– Понимаешь… – сморщившись, как от боли, невнятно сказал он. – Колдун говорит: не всегда…

– Что не всегда?

– Жгут не всегда… – упавшим голосом пояснил Ар-Шарлахи.

Глава 21. ТАМ, ГДЕ КЛАНЯЕТСЯ СТАЛЬ

Безумное мутно-оранжевое солнце кануло за горизонт. Пали серые сумерки. Дымные гривы, вздымаемые колесами боевых кораблей осели, изжелто-бурая закатная полоса была чиста. Флот Зибры не посмел преследовать Шарлаха по внушающим ужас пескам.

За борт прыгнули всего шестеро. Остальных, надо полагать, удержала все та же простая мысль: впереди еще не известно, что будет, а вот сзади-то уж точно надеяться не на что… Судили бы их наверняка в обугленной и ограбленной Зибре, так что на пощаду можно было не рассчитывать…

Убрав паруса, «Самум» пробирался на мускульной тяге по запретным землям. Испариной проступили созвездия, блеснуло тонкое лезвие месяца. Над пустыней загустевала мгла, глыбы мрака наваливались отовсюду.

– Может, повернуть все-таки? – тихо спросила осунувшаяся Алият. – Вдруг они уже снялись…

– Корабли? – так же тихо переспросил Ар-Шарлахи. – Вряд ли… Однажды они нас уже проморгали, второго такого случая им просто не простят… Так что будут ждать всю ночь. Я на их месте еще бы и караулы между судами выставил, чтобы даже тушканчик не проскочил…

– Что ты их с собой равняешь! – недовольно возразила Алият – и запнулась, пораженная собственными словами. Кажется, всеобщее благоговение перед Ар-Шарлахи невольно передалось и ей самой.

«Самум» шел по звездам, погасив огни. На палубе и на обеих мачтах наблюдатели до боли в глазах всматривались в темноту, готовые в любой момент шепотом поднять тревогу. Однако скудно присыпанные светом барханы были пусты. Впереди над выточенным на носу корабля верблюжьим рогом тяжелела граненая звезда. Альк-Ганеб. Или, как ее называют туземцы, Н'Гоба.

– Странно… – пробормотал Ар-Шарлахи, мысленно развертывая свиток с картой. По его расчетам, они подползали уже чуть ли не к центру белого пятна. – Знаешь, если бы не колдун, я бы решил, что никаких молотов… Хотя… Может, и колдун врет. Он же у нас в плену был… Вполне мог сам и распустить этот слух… Ну, про кивающие молоты…

За плечом в полной черноте рубки негодующе фыркнул кто-то из рулевых. Тут же испуганно закашлялся.

– Накличешь!.. – злобно свистнул у самого уха голос невидимой Алият.

Некоторое время шли в молчании. «Самум» лениво переваливался по мелким барханам. Скрип дерева и поскуливание стали казались нестерпимо громкими. Потом по палубе к рубке метнулась серая тень. Всхлипнул испуганный торопливый шепот:

– По правому стремени, сто шагов!..

Ар-Шарлахи и Алият, столкнувшись в темноте, кинулись к правой амбразуре.

– Заслонку подними!.. – шепотом бросил он.

Алият отжала вверх оправленную в металл полосу толстого кимирского стекла, и в образовавшуюся щель лениво хлынул черный холодный ветер. Щурясь и прикрывая ладонями глаза от случайных песчинок, всмотрелись. Сначала обоим показалось, что снаружи по-прежнему нет ничего, кроме звезд да серых песчаных волн. Затем глаза уловили некое движение, некое медленное переползание волосяных бликов по темному металлу. С каждой секундой все ясней и ясней в сотне шагов от «Самума» обозначались очертания гигантской кувалды, неспешно заносящей округлую плоскую голову и одновременно опускающей противоположный конец рукояти. Вот движение приостановилось, и кулак молота с той же завораживающей неторопливостью двинулся теперь к земле. Померещилось поначалу, что железное чудище колеблется прямо в воздухе, однако вскоре напрягшиеся глаза различили приземистую колонну основания – серую на сером песке. Ар-Шарлахи несколько раз почудилось, что округлый стальной кулак силится вытянуть из земли какую-то тяжесть на туго натянутой взблескивающей иногда стальной нити – и не может.

– Не понимаю… – услышал Ар-Шарлахи свое собственное испуганное и слегка разочарованное бормотанье. – Конечно, раздробить он все раздробит… Но это же под него нарочно подлезть надо…

– Или чтобы нарочно подложили… – шепнула Алият, и по спине Ар-Шарлахи побежали мурашки.

Снаружи снова засуетились серые тени.

– Прямо по рогу, шагов четыреста!..

– Еще молот? – спросил Ар-Шарлахи.

– Нет… Большое, круглое…

Ар-Шарлахи выскочил на палубу и, ежась от знобящего ночного ветерка, побежал по качающемуся наклонному настилу на нос. Раздвинул столпившихся разбойничков и взглянул.

Действительно, впереди маячило нечто совершенно непонятное. Огромное, шарообразной формы, оно смутно отражало дробный игольчатый свет черных ночных небес и, казалось, медленно шло навстречу, перекатываясь через гребни барханов.

Ар-Шарлахи стоял и зачарованно смотрел на это диво, пока оно вдруг не поехало в сторону. «Самум» менял курс. Надо полагать, у Алият не выдержали нервы.

– Кто приказал? – рявкнул шепотом Ар-Шарлахи, ворвавшись в рубку. – Клади штурвал на левое плечо – и вперед!..

Оттолкнул одного из рулевых и что было сил налег на рогатое колесо штурвала. Вернув корабль на прежний курс, скомандовал возбужденно:

– Передай в трюм: на ведущем барабане – быть готовыми к остановке!.. Все понял?

– Все… – растерянно отозвался отстраненный от штурвала и завозился, нашаривая крышку люка.

– Ты же не пил вроде!.. – с отчаянием произнесла Алият.

Он нашел в темноте ее плечи и почувствовал, что она дрожит всем телом, как тогда, в судейском дворике накануне оглашения приговора…

– Да нечего нам терять, нечего… – приговаривал Ар-Шарлахи, оглаживая ее напрягшиеся плечи и не отрывая исполненного восторга и ужаса взгляда от надвигающейся выпуклой поверхности. Уже ясно было, что огромный шар сделан из светлого шероховатого металла и что высота его немногим уступает высоте мачт «Самума».

Непонятно почему, но Ар-Шарлахи совершенно не ощущал угрозы, исходящей от темной металлической громады. Слухи о кивающих молотах оказались куда более жуткими, нежели сами молоты. Ар-Шарлахи подумалось даже, что говорить с людьми, воздвигшими посреди пустыни все эти странные сооружения, ему было бы куда интереснее, чем, скажем, общаться с теми же главарями разбойничков или с досточтимым Аилшей…

– На ведущем барабане – отдыхать пока… – приказал он, когда темная гладкая сфера нависла над колесом «Самума». И, отворив дверь на палубу, бросил вполголоса: – Веревочную лестницу на левый борт…

– Ты… хочешь спуститься?.. – не веря, спросила Алият. – Туда?!

Ар-Шарлахи хотел ответить, но не успел. Ночь впереди, казалось, взорвалась ослепительным ломким светом. Днем такой свет мог сорваться лишь с вогнутой поверхности боевых щитов. Да, но сейчас ведь ночь!..