В конце времен - Мансуров Дмитрий Васимович - Страница 70

– Вот этого не было! – сказал царевич. – Это я всегда сам решал.

– Доминик, это не такой дневник, – сказал советник, – в твоем, окромя списка домашних заданий и оценок, сроду ничего не водилось.

– А больше и не надо! – Царевич поправил делающий попытки вернуться в сложенное состояние листок и объявил: – Поскольку воздержавшихся нет, я, пожалуй, начну читать вам эту сказку на ночь.

Советник протянул Кащею кружку с чаем.

– Валяй! – разрешил он.

И Доминик, отхлебнув из своей кружки, начал читать.

– Первая запись… – прочитал царевич. – Давно было.

– Не отвлекайся от текста! – попросил Ларриан. – По существу давай, если там есть, что по существу.

– А что для тебя означает термин «по существу»?

– Доминик, не зли меня – я ведь и подавиться могу! – честно предупредил советник, откусывая приличную часть от куска Еды – более-менее вкусной массы из неизвестных компонентов. По вкусу она отдаленно напоминала жареное мясо, но по внешнему виду Еда ничем не отличалась от обычного белого хлеба. На пакетике, выложенном Кащеем, так и было написано мелкими буквами: «ЕДА». Обобщающий термин, когда производитель и сам не знает, из чего именно он готовит продукты, но точно помнит, что ничего несъедобного среди десятков смешанных компонентов в составе нет.

Сам Кащей тем более не имел понятия, из чего она была приготовлена. Единственное, что он мог сказать с большой точностью, так это то, что приобрел эти пакетики примерно в тридцать шестом веке на ярмарке-распродаже для космических путешественников. «Еда» хранилась долго, находясь в упаковке статис-поля, и потому не теряла вкусовых качеств с течением времени. Учитывая то, что она прежде всего служила для утоления голода и частично жажды, изготовители снизили ее вкусовые качества в разумных пределах и сделали вкус неуловимым, чтобы просто ощущалось, что она вкусная, и не более того. По этой причине переесть ее было невозможно, как и перепиться обычной водой. Это из-за того, что набиравшая в те годы популярность Организация по Стройности Фигуры зорко следила за тем, чтобы люди в космосе не ели больше положенного. В сорок втором веке это правило перешло и на тех, кто жил на самой планете, и достигло невиданных высот: активисты Организации настолько распространили свое влияние, что стали выращивать генетически измененные безвкусные овощи, ягоды и фрукты. Народ стал стройным и злым и ходил в таком состоянии до тех пор, пока в основной своей массе не вытерпел и не улетел с планеты в поисках лучшей еды… то есть лучшей жизни.

Космическая экспансия привела к тому, что земляне встретились с цивилизациями из центра Галактики. Те долго удивлялись, узнав, что на окраине Галактики существует высокоразвитая цивилизация, и поначалу не поверили первым экипажам. А когда подняли старинные архивы, то удивились еще больше: согласно им эта планета была заражена галактическими вампирами и уничтожена массированной атакой военно-космического флота. Главные действующие лица в свое время получили огромные премии и жили счастливо и богато до самой смерти. Выяснив, что это была грандиозная авантюра с фальшивыми фактами и стиранием кое-каких данных, комиссия попыталась взыскать потраченные когда-то деньги с многочисленных потомков главных действующих лиц, но обнаружилось, что по суровым законам галактического права потомки за предков не в ответе.

Человечество было принято в Галактический Союз и после предварительного карантина, а также вакцинации и приобретения иммунитета к местным болезнетворным микроорганизмам получило стопроцентный доступ, к перелетам по всем заселенным мирам Союза. Известная Организация попыталась было расширить свое влияние и на центр Галактики, но ее членов внимательно выслушали и перевезли на заброшенную планету, жители которой практически прошли через подобное испытание, но вымерли в полуфинале от острой нехватки вкусовых ощущений, полностью на данной планете ликвидированных.

С тех легендарных времен эти пакеты с Едой и лежали в карманном подпространстве плаща Кащея.

Доминик начал читать старые записи, иногда запинаясь из-за того, что не мог с первого раза разобрать почерк. Приходилось заново прочитывать предыдущие слова, чтобы понять точный смысл. Некоторые слова были написаны сокращенно – когда владелец дневника спешил и не мог или не хотел писать о наблюдениях полностью. Но в целом текст читался без особых проблем, и читателю и слушателям постепенно открывался мир, о котором они, по сути дела, совсем ничего не знали.

Дневник приоткрывал тайну над происходившими в царстве событиями и показывал, почему оно стало таким, каким стало.

«Сегодня я узнал, – писал автор, – что граф стал фаворитом царской семьи, сумев втереться к ним в доверие. Не могу поверить в случившееся: царь, отличавшийся от многих самодержцев тем, что славился самостоятельными решениями разного рода задач, внезапно изменил своим принципам и переложил ответственность за многие дела на новоявленного графа, прибывшего к нам из далекой заграницы. У него необычный, ни разу не слышанный мною акцент, и я не могу с точностью сказать, из какого именно царства он явился. Тем более странно, что ему дозволялось намного больше, чем местной знати. Он имеет веское слово при дворе, и то, что он скажет, иные придворные трактуют как переданные через него приказы царя. Я определенно не понимаю, как ему это удалось? Надо бы разузнать о нем больше. Возможно, я излишне подозрителен, но совершенно ему не доверяю. Я желаю докопаться до истины. И я сделаю это, рано или поздно. Лучше – вовремя!»

Наступила короткая пауза. Кащей и Ларриан посмотрели на царевича с недоумением: почему остановился? продолжай читать!

– Конец записи! – объявил Доминик.

– Как, совсем?! – испугался советник. – Только же читать начали! Неужели он так расписал высказанное тобой на эту кучу листов?

– Нет, только первая запись в дневнике.

– Не пугай меня так больше!

– Держи листок!

«С момента своего появления граф стал привлекать к себе внимание общественности. Выглядевший неотразимо, он покорил сердца многих придворных дам и пользовался их безвозмездной поддержкой для того, чтобы приблизиться и к царю. Я не исключаю, что он мог подарить царской семье волшебные подарки и получить таким образом их одобрение. Но факт остается фактом: приехавший с визитом вежливости, граф остался во дворце насовсем, с каждым днем становясь всё нахальнее и нахальнее. Я не могу понять, почему царская чета не обращала на это внимания? Царь стал слишком мягким и несамостоятельным в решениях. Он всё больше и чаще прислушивался к мнению графа и претворял в жизнь его планы и задумки. Поначалу я думал, что граф таким образом пытается завоевать – или, если хотите, покорить – сердце царевны Ниты, но он не делал ничего, что подтверждало эту версию. Он наслаждался жизнью и упивался властью, месяц за месяцем усиливая свой контроль над всем, что было в царстве.