В конце времен - Мансуров Дмитрий Васимович - Страница 78

– Уж не Кащея ли Бессмертного вы видели? – ехидно спросил я, полагая, что встретился еще с двумя сумасшедшими. Но оказалось, что они повстречали в лесу того самого священника, странствующего по белу свету. Он не сказал им, что воюет с графом, но по его глазам было видно, что граф вызывает в нем немало злости. Он говорил им, что тоже ищет сундук и этот сундук позволит прекратить их мучения, но единственное, что нужно, – не дать ему попасть в руки графа».

– Узнаю старину Бога, – пробормотал Кащей, представляя, как тот разговаривает с путешественниками.

И вот тут выплывает одно весьма интересное обстоятельство: если мир наполняется разными ужасами и кошмарами, но Бог не имеет к этому никакого отношения, значит, кто-то третий вмешивается в ход истории и пытается перекроить спор по-своему.

– «Мы затеряемся в чужих краях, и я надеюсь, что сумею встретиться либо с самим священником, либо с Кащеем – священник тоже утверждал, что он существует на самом деле и что он не такой злой, каким его описывают сказки и особенно россказни графа. Я был бы рад отдать сундук даже ему, несмотря на то что вера в его сказочную злость у меня не пропадает. Но что может так сильно их разнить? Кащей, насколько я знаю, сам по себе большой злодей. Он не может без того, чтобы не похитить принцессу или царевну из-под носа влюбленного царевича, а потом не потребовать за нее приличный выкуп: во всех сказках только об этом и говорится и нигде не упоминается его любовь к сундукам. Впрочем, я не буду разбираться в том, что здесь правда, а что вымысел. Мне достаточно того, что я точно знаю: Кащей – враг графа, и я могу на него рассчитывать. Может, и на самом деле так сделать: ведь путешественники видели далеко на севере его замок. По сказкам, он живет именно там, если не выбрался в люди и сам не занимается поисками сундука.

Кажется, я перестал соображать, где правда, а где ложь? Где обман, а где приукрашивание фактов?

Путешественники сказали мне, что священник уже был в этом царстве, но их пути-дорожки разошлись, и теперь они не знают, где его искать. Мне остается надеяться на то, что я сумею его найти. Теперь я знаю его описание, но сундук всё-таки постараюсь открыть сам. А еще они мне сказали, что в лесах хишных зверей стало намного больше, и они, бывало, устраивали великие побоища, убивая приезжавших путешественников и постоянно дежуря у границ царства».

Волки внизу беспокойно заерзали.

– «Я вспомнил, что не слышал ни одного доклада о том, что хищники нападали на пограничников, нет, они как будто знали свое место для охоты и нападали только на крестьян и за пределы царства не перебегали. Да и зачем, если еды у них и здесь достаточно? Мне рассказали много жуткого об этих хищниках. По ночам, как говорили чудом сумевшие выжить, эти многоликие твари были волками. А на рассвете обращались в хищных птиц и настигали и убивали тех, кто ускользнул от них ночью. Надеюсь, мы избежим встречи с ними, когда будем выбираться из царства. Мы подобрались к самой границе, и осталось немного, чтобы очутиться в нормальном мире, где граф нас не достанет.

Мы остановились в заброшенном гостином доме, и я надеюсь, что уже завтра мы сумеем пробраться через границу»… Это всё!

Доминик с тревогой посмотрел на Кащея и Ларриана.

– Это не про наших волков он написал, а?

А за окном начинался рассвет.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Яга пекла к завтраку свои любимые пирожки с творогом, когда наблюдавшая за Кащеем Злата подозвала ее к тарелке. Яга, до этого создавшая свежий творог в бытовом синтезаторе материи, экспериментировала с его жирностью и рассыпчатостью, а потому не сразу откликнулась на ее голос. Привычно ожидая, что Кащей, как обычно, устраивает очередную хохму в своем стиле, а не тратит время на что-то дельное, вроде поисков сундука, она с небольшим запозданием поняла, что голос Златы далеко не так безмятежен, как раньше, – она встревожена.

Часы прокуковали три ночи – Яга, как и Злата и Кащей, давно уже отказалась от сна за его ненадобностью и теперь бодрствовала круглые сутки.

Яга выключила синтезатор, сложила все сорта получившегося творога в одну большую миску и поставила ее под миксер на смешивание. Опыт подсказывал, что лучшим вариантом будет объединение мелких порций разных видов творога. Она уже привыкла пользоваться синтез-продуктами, но душа требовала готовить самой, без помощи сверхумелых технологий, и пирожки Яга всегда делала сама, не перепоручая это дело никому, даже профессиональной робототехнике. Подумаешь, программа учитывает все технические условия, включая температуру окружающего воздуха, атмосферное давление, облачность, осадки и настроение того, кто заказывает еду. Слишком это профессионально и не менее бездушно, как будто робот-синтезатор готовит еду для таких же роботов, как и он сам. Впрочем, другую еду Яга позволяла ему готовить, и особенно обожала его фирменный борщ.

– Что случилось, Злата? – поинтересовалась она, поднимаясь на второй этаж.

По тарелке показывали кадры из фильмов ужасов, но Злата взирала на них так, как будто они происходили в реальности. Яга посмотрела на экран, снято было профессионально и с разных ракурсов, но видеомагнитофон показывал, что записывает происходящее, а не демонстрирует его. Яга нахмурилась.

Огромные волки только что закончили атаку на деревню. Те из людей, кто пытался им противостоять, лежали бездыханными на дальнем плане, а выжившие прижимались друг к другу, испуганно глядя на брызжущие слюной оскаленные пасти. Повсюду горели костры, деревня полыхала, и темное небо озарялось красными бликами.

– Что за место ты обнаружила? – спросила Яга.

Злата ответила далеко не сразу.

– Я не знаю! – пробормотала она. – Я хотела посмотреть на царство, в котором находится Кащей. Вместо этого мне стали показывать эти кошмары. И Кащея я рядом не вижу.

Тарелка показывала окровавленные лица, написанное на них отчаяние, беснующихся волков и… И одного человека в темно-синем костюме, с роскошной прической, напоминающей гриву льва или, скорее, отдаленно похожую на прическу Сфинкса.

Человек вел себя совершенно спокойно, как будто только и делал, что расхаживал среди волков и их жертв с самого рождения, да и волки уже к нему то ли привыкли, то ли просто не обращали внимания. Человек смотрел на бледных крестьян и выискивал среди них кого-то, кто ему был особенно нужен. На помещика человек похож не был, да и ситуация была далека от той, когда он мог разыскивать беглых крестьян. Яге не нравилось то, что они попали именно в такое время, но делать было нечего.