В конце времен - Мансуров Дмитрий Васимович - Страница 81

Кащей забаррикадировал вход вырванной из шкафа дверцей и для надежности забил ее толстыми гвоздями, а царевич в это время прислонился к шкафу. И вовремя, потому что бывшие волки уже вылетали через окна и кружили над домом, высматривая затаившихся врагов. Оборотни быстро выяснили, что кроме закрытой комнаты, им больше негде прятаться.

По приказу вожака два коршуна атаковали прислоненный к окну шкаф и, безжалостно тараня толстое дерево, упали на землю со сломанными клювами и свернутыми шеями. Стая ринулась следом, не жалея собственные жизни. И только вожак, превратившийся в огромнейшего коршуна, ровно парил над домом, не пытаясь пробить защиту загнанных в ловушку людей. Он ждал подкрепления, потому что услышал далекий звук горна.

К постоялому двору спешили войска графа, прознавшего о том, что здесь скрывался сбежавший вместе с сундуком историк Марк Аникс. Теперь вожак был спокоен: он знал, что граф не оставит его одного и в случае смерти собратьев по крылу и клыку заменит их новыми, еще более сильными и ловкими, чем те, которые сейчас погибают ради него.

Доминик поддерживал шкаф, поражаясь тому, с какой силой коршуны бьются о заднюю стенку. В двери они тоже пытались пробиться, но быстро поняли, что это им не по зубам.

Кащей приготовил микроарбалет на случай, если коршуны пробьют-таки дыру, намереваясь проделать дырку в тех, кто заберется в эту. От птичьих криков хотелось заткнуть уши. Казалось, к коршунам присоединилась огромная стая ворон, намеревающихся полакомиться тем, что останется от сражавшихся.

– А вечером, – меланхолично заметил Доминик, – они превратятся обратно в волков, и нам снова придется сидеть здесь до рассвета.

– Не думаю, что нам дадут шанс дожить до ночи, – ответил Кащей, – потому что они могут остаться на третьем этаже до вечера и превратятся в волков прямо на месте. И тогда нам придет большой каюк!

– Ужасающая перспектива! – вздохнул Ларриан. – Мы отправлялись на поиски невесты Доминику, а не на поиски нашей смерти. Как-то не вовремя она решила нас порадовать своим присутствием.

– Я всё-таки надеюсь, что они проголодаются намного раньше, чем сумеют до нас добраться, а когда они улетят перекусить более легкой и менее опасной добычей, не такой беспокойной, мы сбежим.

– Сомневаюсь. – Советник искал глазами что-нибудь увесистое, чтобы ударить по коршунам, если они ворвутся в комнату. То, что Кащей нацелился на шкаф из микроарбалета, его успокаивало, но не настолько, чтобы стоять с пустыми руками. Ему казалось, что с метательным ножом, который постоянно висел на поясе, долго не продержишься: нож один, а коршунов много.

– А ты не сомневайся! – ответил Кащей, не отводя глаз от шкафа.

Подпиравший шкаф Доминик тоже был не прочь взять в руку что-нибудь увесистое: родной меч казался ему детской игрушкой. Особенно по сравнению с мечом Кащея.

– А я всё равно сомневаюсь!

– Это не помешает тебе сбежать вместе с нами?

– Разумеется, нет! – В голосе советника появились ожидаемые Кащеем стальные нотки. – Никто не дождется призывов и просьб оставить меня умирать на поле боя и спасаться самим! Я не хуже вас умею преодолевать препятствия!

– А мы в тебе и не сомневались, Ларриан! Правда, Доминик?

– А как же! – воскликнул царевич. – Он шкаф перетащил быстрее, чем я успел ему помочь!

Коршуны издали боевой клич. Советник выглянул в крохотную щель между шкафом и окном и тут же отскочил назад. В следующий миг раздался ужасающий треск, и часть задней стенки дала большую трещину: она оказалась неспособной противостоять объединенному напору десятков птиц. Доминик с трудом удержал шкаф на месте.

Кащей сделал жест рукой – отойди, моя очередь – и навел микроарбалет на треснувшую часть шкафа.

– Всем отойти за мою спину! – приказал он и сделал прогноз на ближайшее будущее: – Либо мы их доконаем, либо они нас заклюют. Я не буду говорить о том, что нам не особо повезло с местом, но если удастся выбраться, то у тебя, Доминик, будет самая роскошная свадьба на белом свете! Я обещаю!

– Ты дал слово, запомни! – воскликнул Доминик, отходя от шкафа.

Кащей опустил руку с микроарбалетом, взмахнул кистью, точно стряхивал с нее капельки воды. Коршуны бились о заднюю стенку шкафа, с каждым ударом ломая ее всё больше и больше.

Кащей ждал.

Советник увидел отломанные ножки, подхватил их и подбросил, уточняя, где у них центр тяжести и насколько удачно получится использовать их вместо ножа. Остался доволен результатом и стал ждать, когда коршуны добьют шкаф и проникнут в комнату. Доминик сжал рукоятку меча и приготовился искрошить в капусту любую подлетевшую к нему птицу.

Как только первые коршуны пробили фанеру и просунули головы в образовавшуюся дыру, Кащей резко поднял руку. Коршуны уставились на людей и заклекотали, проталкиваясь вперед через пролом, безжалостно вырывая перья и царапая себя в кровь.

– Улыбнитесь, – сказал Кащей. Коршуны застыли и, как один, посмотрели на него. Советник в крторый раз убедился в том, что они на самом деле понимают человеческую речь, независимо от того, являются ли они волками и коршунами. – Сейчас отсюда вылетит птичка!

И выстрелил.

Оказавшиеся у самого окна птицы превратились в сплошное месиво и рухнули на землю, засыпаемые медленно падающими окровавленными перьями. Оставшиеся в задних рядах были отброшены взрывной волной и теперь в беспорядке рассеянно садились на землю или упали оглушенными.

– Много птичек! – заметил Доминик, подскакивая к шкафу и выглядывая в окно. Подлетевший коршун среагировал мгновенно и набросился на царевича, намереваясь пронзить ему глаза. И если бы не меч, который Доминик держал перед собой, добился бы своего.

Царевич отскочил, когда ему в лицо полетела самостоятельно разрубившаяся пополам птица.

– Госссс… – пробормотал он, сглотнув от испуга. – Что за манеры бросаться на холодное оружие с голыми когтями?

Убитый коршун был выброшен на улицу. На этот раз в окно высунулся сам Кащей.

– Есть еще желающие вылететь? – спросил он.

Коршуны, в большинстве своем контуженные, уже не пытались подняться в воздух, а бессильно лежали на траве. Вожак о чем-то думал с высоты своего положения и в бой не вступал из принципа: «подчиненных много, а я один». Оставшиеся целыми и невредимыми коршуны летали вокруг да около, но атаковать не пытались: понимая, что троица оказалась крепким орешком и, чтобы победить ее, придется приложить немало усилий.