Право на месть - Мазин Александр Владимирович - Страница 44

За длинным Федя наблюдал издали. Ничего особого. Топтался вокруг своего товара, перекинулся словом с парой-тройкой заинтересовавшихся прохожих. Объяснял что-то, показывал на плакатик с фото какого-то мужика. Одному столкнул книжечку и бумажный пакетик из тех, что лежали в коробке. Короче, не ахти какая торговля.

Прошло около часа. Музыканты кончили играть, болтали, тянули пиво. Феде стало скучно. Потом он вспомнил: надо позвонить. Поднялся наверх, к метро. Набрал номер.

– Да? – произнес женский голос.

– Федор,– солидно сказал Федя.– Объект на том же месте, ни с кем не встречался.

Когда сыщик вернулся обратно, длинный складывал товар в коробку, валить собирался. Паковался объект минут десять, запихнул плакат в тубус, потом тубус и коробку в рюкзак и отчалил.

Федя двинул за ним.

Тощий спустился в метро, доехал до «Василеостровской», вышел и пешком добрался до Тринадцатой линии, где вошел в дом с лепными рожицами и пузатым балкончиком. Телефон оказался рядом, так что Федя без промедления доложил новости.

Ровно через двадцать пять минут длинный вышел из подъезда и направился к метро. Рюкзака при нем уже не было.

В метро объект сожрал пирожок с неизвестной начинкой, доехал до станции «Ленинский проспект» (Федя чуть не потерял его на переходе к «Маяковской»), сел на автобус и через остановку вышел. Федя сопроводил его во двор, окруженный тремя многоэтажными домами. Тощий пересек его и вошел в железную дверь в пристройке к одному из домов. Надписей на дверях не было. Через пять минут Федя рискнул отлучиться в арку, где был телефон-автомат. Лаконично изложил, что требовалось,– и бегом обратно.

За железной дверью объект пробыл час восемь минут и вышел не один, а с компанией. Двумя женщинами и мужчиной. Мужчина выглядел сущим алкашом, женщины: одна – средних лет, ничем не примечательная, вторая – постарше и примечательная разве что уродством.

Компания проследовала к троллейбусной остановке, где разделилась. Тощий и старуха сели в троллейбус двадцатого маршрута, остальные – остались.

Старуха вышла через две остановки, тощий доехал до конечной. Здесь он вышел и, обогнув Нарвские ворота, зашел в книжный магазин. Федя из осторожности остался снаружи, но видел, как объект беседовал с продавщицей.

Выйдя из магазина, тощий свернул направо, затем дворами прошел на соседнюю улицу.

«Бумажная» – прочитал Федя на табличке.

Тощий остановился у лотка и купил литровый пакет кефира.

«Живет где-то близко?» – предположил Федя, оглядываясь в поисках ближайшего телефона.

Точно. Тощий обогнул дом и со двора вошел в подъезд.

Федя огляделся. Металлическая сетка отделяла территорию, принадлежавшую детскому саду (занятное здание почти круглой формы). Справа – выход на Бумажную, слева – тоже, но его пересекала глубокая траншея, на машине не проехать, только пешком, по досочке.

Федя прикинул, что из телефона ему будут видны оба выхода и территория детского сада. Так что, если объект решит прогуляться, он его увидит. А позвонить – надо. До конца Фединого дежурства – двадцать минут.

Федя рискнул и сбегал к телефону. Заняло это максимум три минуты. Затем он вернулся во двор, сел на пенек и задумался. Мысли приятные были. Вот только есть хотелось. Остается надеяться, что объект не выйдет раньше, чем придет Юра. А выйдет он вряд ли, раз домой пришел. Федя еще раз похвалил себя за проницательность. Да, с заданием он справляется неплохо, не будем скромничать…

– Молодой человек!

Федя вздрогнул от неожиданности, поднял голову и обнаружил в полуметре от себя женские коленки в черных лосинах. В разрезе коричневого замшевого пальто.

Когда же он перевел взгляд выше, то был буквально ослеплен. Нечто убойное! Рядом стояла черноглазая блондинка лет двадцати с небольшим и улыбалась ему улыбкой Королевы. У блондинки была матовая кожа, большой яркий рот, длиннющие ресницы и все прочее, что в кино видишь гораздо чаще, чем в жизни.

Федю можно было принять за взрослого. Если не видеть его лица. Но – видя его физиономию, никто не стал бы утверждать, что ему больше шестнадцати.

Если Федина молодость и удивила красавицу, то виду она не подала.

– Молодой человек, вы не могли бы мне помочь? Не «Эй, парень, помоги мне!», а именно так, словно Феде уже перевалило за двадцать.

– Я? – Федя вскочил на ноги.– Вам? Помочь?

– Ну да,– сказала потрясающая женщина.– Мне нужно шкаф поднять. На третий этаж. А самой не справиться.

Она улыбнулась совершенно ослепительно и показала на завернутый в бумагу «пакет» размером примерно сто пятьдесят на восемьдесят.

Пакет был прислонен у того самого подъезда, куда с полчаса назад вошел объект.

Федя заколебался. Вернее, он разрывался на части. Долг требовал от него сказать: нет. Но сказать «нет» такой женщине? Вся его зарождающаяся мужественность при мысли об этом вопила и размахивала кулаками.

– Пять минут,– умоляющим голосом попросила женщина.

Федя был близок к тому, чтобы разорваться пополам…

Но, к счастью, этого не потребовалось.

Из-за угла дома появился Матвеев.

Никогда еще появление друга не было для Феди такой радостью.

Общаться им не полагалось, вся информация передана, а более подробный доклад может и подождать.

– Конечно! – воскликнул обрадованный Федя.– Запросто! С удовольствием!

Юра прошел мимо, когда Федя уже примеривался к шкафу. Виду не подал. Протопал, как случайный прохожий, даже не взглянул.

– Третий этаж, это не так ведь высоко, правда? – говорила блондинка.– Давайте я вам помогу?

– Нет,– гордо отказался Федя.– Это мужская работа.

И взгромоздил разобранный шкаф на спину.

Силенкой он был не обижен, а за три месяца интенсивных занятий у Зимородинского поднакачался будьте-нате. Сэнсэй, правда, не ставил целью выпуклость мышц, но в пятнадцать лет мясо нарастает быстро.

А шкафчик оказался тяжеленький!

Когда Федя доволок его до нужной площадки, ноги у него дрожали, как у загнанной лошади. Никто, конечно, не заставлял Федю переть без передышки, но – гордость!

Женщина открыла дверь, и Федя (с немалым облегчением) опустил шкаф у стенки в тесном коридорчике.

– Огромное вам спасибо! – поблагодарила блондинка.

Не голос, а райская музыка!

Федя топтался на пороге, вроде собираясь уйти… и не решаясь. А вдруг?

Красавица тоже медлила.

– Давайте я вас накормлю? – вдруг предложила она.

– Да… неудобно,– пробормотал Федя.– Я… мне…

– Удобно, удобно! – блондинка явно обрадовалась.– Не деньги же вам давать, правда?

– Денег я не возьму! – поспешно сказал Федя.

– Ну вот видите! Раздевайтесь!

Потрясающая женщина сняла шапочку, повесила на рог вешалки, встряхнула головой. Волосы у нее были цвета пшеничного хлеба. Немного светлее Фединых и намного гуще. Феде захотелось их потрогать.

– Раздевайтесь,– еще раз повторила она. Без сапог блондинка оказалась сантиметров на семь пониже юноши.

– Я – быстро! – пообещала она.– У меня шашлычница. А мясо уже готово, только поставить. Будете шашлык… как вас зовут?

– Федор,– солидно сказал Федя. Благо, голос у него уже установился: баритон, а не какой-нибудь фальцет.

– Буду. Шашлык – это здорово!

Еще как здорово! Даже в животе забурчало.

– А я – Света! – потрясающая женщина улыбнулась ему.

Ему! Как равному!

«Может, я ей понравился?» – со слабой надеждой предположил Федя.

– Вы проходите в комнату, Федор,– предложила Света.– Телевизор пока посмотрите, не стесняйтесь, пожалуйста!

Федя попытался придумать, что бы такое сказать… достойное… не придумал и просто пошел в комнату.

Комнатуха была не то чтобы маленькая, но тесная. Слишком много мебели, на его взгляд. К окнам – только сложным зигзагом.

Слева от Феди, рядом с тумбочкой, заставленной полусотней разномастных флаконов, стояло ростовое зеркало в бронзовой раме. Федя посмотрел на собственное отражение… хм, да.

Он взял один из флаконов, понюхал пробку… ничего запашок, приятный.