Варвары - Мазин Александр Владимирович - Страница 107

Несколько раз Коршунова прерывал ропот собравшихся, но Одохар поднимал руку – и ропот стихал. Никто, даже явные сторонники Стайны, не пытались поднять бучу. Вероятно, и им было интересно, что еще поведает их лидер «своему другу» римскому легату.

«…Прежде я уже сообщал тебе о павшем с небес вместилище с двумя существами, именующими себя героями из Байконура. Ныне одно из существ пропало в квеманских лесах, а другое намеревается возглавить непотребное действо, кое худшие из моих соплеменников именуют „великим походом“. Называет себя существо сие „Аласейа“, что на языке нашем обозначает „Великая вода“, а настоящее его имя – эллинское и звучит „Алексий“, а отца этого существа именуют „Виктор“, что и вовсе есть имя ромлянское. И слава сего Аласейи в народе велика, а ярость против ромлян – еще более велика, и многие пойдут за сим Аласейей и великий ущерб причинят твоей провинции, а возможно, и всей вашей земле, поскольку подозреваю я, что сей Алексий, сын Виктора,– из числа внутренних врагов вашего Императора. Но ты, друг мой Марк Аврелий, можешь быть уверен, что твой друг Стайна сделает все, чтобы устранить сего Алексия, хотя задача сия тяжела, ибо безмерно хитер и могуч сей герой. Надеюсь, и ты, друг мой, не оставишь Стайну, мирного вождя славных гревтунгов, в своей поддержке и не допустишь, чтобы алчные торговцы ваши брали мои товары по тем ценам, что дают герулам, а давали за мои кожи и воск настоящую цену и деньгами, и тканями, и всем, чем столь щедро обеспечена ваша славная Империя».

Ниже следовал отпечаток стилизованной лошадиной головы – личная печать Стайны.

Скулди произнес последние слова, и над тингом нависло напряженное молчание.

Нарушил его рикс Одохар.

– Что скажешь, Стайна? – жестко произнес он.– С твоих ли слов это написано?

– Ложь это! – выкрикнул Вилимир.

И, смешавшись, опустил голову под тяжелым взглядом Одохара.

– Да,– медленно проговорил Стайна, неторопливо окинув взглядом замершую толпу.– Да, это написано с моих слов. Я знаю, что делаю. Я, мирный вождь, знаю, что лучше для нашего народа. Не воевать. Разве бург не стал богаче с тех пор, как я стал вождем? Разве кто-то умер от голода? Разве мой суд хоть раз был неправеден? Ты, Одохар, хочешь воевать. И рикс герулов Комозик тоже хочет воевать. Мирный вождь герулов не хотел – и Комозик убил его. Ты тоже хочешь убить меня, чтобы я не мешал тебе воевать, потому что в войне приумножается твоя слава и твое богатство. Но в мире приумножается богатство всех гревтунгов. Поэтому легат Аврелий – друг гревтунгов, а ты, рикс Одохар,– нет.– Голос Стайны постепенно набирал силу, и никто не осмеливался его прервать.

«Он выкрутится!» – подумал Коршунов с ужасом и восхищением одновременно.

– Я хочу, чтобы каждый славный гревтунг стал богат и дети его не умирали голодными зимами. Я хочу, чтобы сыновья отцов жили и благоденствовали, а ты хочешь, чтобы их убивали ради твоей славы, Одохар!

– Ты стар, Стайна! – закричал Ахвизра.– А я молод! Я хочу славы, а не твоего жирного брюха!

– Твои родичи, Ахвизра, тоже хотели славы,– спокойно ответил Стайна.– Где они нынче?

– В Вальхалле! – воскликнул Ахвизра.

– Возможно,– согласился Стайна.– Но здесь ты – последний в роду, Ахвизра. И сыновей у тебя нет. Ты пойдешь за славой – и найдешь ее. Возможно. А твой род исчезнет, и некому будет помянуть твоих предков, Ахвизра. Кто хочет для своего рода такой славы? Кто?

Ответа не было. Даже Ахвизра молчал.

– Вот правда,– сказал Стайна.– Одохар возьмет ваших сыновей и поведет их на ромлян. И ромляне убьют их. Как уже убивали. Даже если ты вернешься со славой и добычей, Одохар, ты оплатишь ее кровью гревтунгов. Поэтому я не хочу твоего большого похода, Одохар! – Мирный вождь повернулся к вождю военному.– Ромляне и так дадут нам все, что мы пожелаем. И не потребуют цену крови. Вот правда, которую ты не желаешь видеть, Одохар. Но тинг ее услышал.

– Да,– спокойно отозвался Одохар, и Алексей понял, что рикс нисколько не обескуражен речью противника.– Я услышал твою правду. Но почему я услышал ее только сейчас, когда тинг узнал о твоих сношениях с ромлянами?

– Я всегда был против похода. И этого, и прошлого. И тебе это известно! – с достоинством произнес Стайна.

– Да. Ты не хочешь нашего похода. И твой друг, римский легат, тоже не хочет нашего похода. Он не просто похода гревтунгов не хочет, а удачного похода гревтунгов. Он совсем не против, чтобы наша кровь пролилась на берегах Данубия, но он не хочет, чтобы наши сундуки наполнились ромлянскими сокровищами, чтобы мы все одевались в ромлянские ткани, как одеваешься ты, Стайна, хранитель Закона, более озабоченный не правдой, а умножением собственных богатств. И чтобы наш поход не был удачным, римский легат готов уделить тебе, Стайна, толику того, что мы бы отняли у него силой. А ты, Стайна, готов заплатить ему за это нашей кровью, кровью тех, кто пойдет в этот поход и угодит в сети ромлян, которые связал для них ты, Стайна! Ты великий торговец, Стайна, потому что заплатил ромлянам за свое нынешнее богатство кровью тех, кто ходил со мной в прошлый поход! Но тебе мало, и теперь ты опять готов заплатить ромлянам нашей кровью за свой барыш! Ты получишь золотом за кровь тех, кто пойдет со мной, попадет в ловушку, подстроенную ромлянами с твоей помощью, Стайна! Вот настоящая правда, и ты – не хранитель Закона, а торговец кровью гревтунгов!

– Но это ты поведешь их на смерть! – закричал Стайна.

– Да! Я! Я поведу их! И моя кровь прольется рядом с их кровью! А ты останешься тут, в безопасности. Ты – не гревтунг! Ты не славный охотник, что берет кабана на копье, рискуя жизнью. Ты – трупный червь, который жиреет на отбросах! Кабан ли убьет охотника, или охотник – кабана, трупный червь всегда в выигрыше. Ты червь, Стайна! Опарыш! Слушайте меня, люди! Хотите, чтобы опарыш был вашим вождем? Чтобы славные законы гревтунгов сменились законами опарышей?!

– Ты лжешь, Одохар, бешеный волк! – заорал, надрываясь, Стайна, и его сторонники тут же подхватили лозунг своего вождя.– Ромляне втопчут тебя в грязь! Тебя и Комозика! Вся твоя удача – чужак из железного горшка! – Он театрально выбросил руку, указывая на Коршунова.– Вся его удача – бесчестить чужих женщин!