Время перемен - Мазин Александр Владимирович - Страница 102

Глава тридцать пятая

КОЕ-ЧТО О ПРЕДКАХ

На следующее утро я вылетел в Америку. В маленький калифорнийский городок Кармаль. Там гостил у своих давних друзей мой батя. Доктор Сунь предлагал пригласить батю в Токио. Как официального консультанта с гонораром, на который в Японии можно купить навороченную вертушку представительского класса. Я отказался. Кармаль – подходящее место. Тихий городок на океанском побережье. Пристанище художников и ученых. Батя говорил, что за последние сорок лет он почти не изменился, разве что белки на пляже стали еще нахальнее.

У батиных друзей был большой дом неподалеку от океана. Деревянный, с черепичной крышей. Места хватило. И мне, и охране. Ну да, Хокусай согласился меня отпустить, но только не одного.

– Не хватало еще, чтобы ты опять угодил в неприятности! – заявил он.

Что творится в мире, если специальный координатор Хокусай превратился в няньку. Он даже порывался поехать вместе со мной, но, к счастью, подоспел очередной инцидент, и его группу (которая когда-то была и моей!) командировали куда-то на Амазонку.

Хозяева, пожилые, интеллигентные и, как большинство белых американцев, бездетные, приняли радушно и меня, и мою охрану: двух элитных «алладиновских» телохранителей (афроамериканцев, кстати), обладавших, к счастью, таким замечательным качеством, как ненавязчивость.

Пока мы с батей прогуливались по улочкам Кармаля, заглядывая в многочисленные галереи, моя охрана ухитрялась оставаться практически незаметной.

Я всё никак не решался выложить бате правду. Он, конечно, знал, что я прилетел не просто так, но вел себя так, будто мы оба – на отдыхе.

Перед тем как прилететь сюда, батя побывал в Пятигорске. Там, в санатории, долечивали деда. Старик, по батиным словам, почти поправился и снова рвется в бой. Но, по личному указанию Государя, его к работе не допустят, пока консилиум не признает его полностью здоровым.

– А мама где? – спросил я.

– Дома. У нее курс лекций в Университете. И вообще ей здесь скучновато. Ты же ее знаешь… Есть хочешь? Здесь рядом неплохой итальянский ресторанчик.

После лукового супа я наконец-то собрался с духом и выложил бате всё. Включая «трехглазого». Батя огорчился. Я, впрочем, и не ожидал, что он придет в восторг. Батя как-то свыкся с тем, что я постоянно рискую жизнью. Успокаивал себя тем, что раз меня не прикончили в первые десять лет моей военной карьеры, то я обладаю соответствующей живучестью. Но сейчас расклад переменился.

– Каковы шансы, что ты вернешься?

– Не знаю, пап. Никто не знает. Мне сказали, что было проведено около миллиона виртуальных экспериментов и дюжину – в реале. Со зверушками. Собачки, свинки, обезьяна… Говорят, что со зверушками всё прошло гладко. Мне их даже показывали.

Ну да, показывали. Но я очень сильно подозревал, что зверьков никуда не отправляли, а продемонстрировали мне, чтобы вселить в меня уверенность в благополучном результате. В последнее время я стал чертовски недоверчив.

– Ничего, бать, выкарабкаюсь с Божьей помощью!

– Вот разве что…

Батя никогда не был особенно религиозен.

– Маме не говори,– сказал я.– И вообще никому не говори.

Батя кивнул.

– Я так понимаю, что этот эксперимент – акт отчаяния?

– Ну не то чтобы… Сама теория Колосова…

– Гипотеза Колосова,– перебил батя.– Теорией она станет, если ваш эксперимент окажется успешным.

– Ладно, пусть гипотеза,– согласился я.– Но в этом есть смысл.

– Артём, я очень сомневаюсь, что пятьдесят тысяч лет назад на Африканском континенте обитали такие вот чудовища. Фактические данные свидетельствуют, что фауна тех времен мало отличалась от той, что была лет четыреста назад. А что касается хомо сапиенс, то оба основных вида совершенно точно имели по два глаза. И это тоже достоверный факт. У нас имеются не только фрагменты, но даже целые черепа.

– Ты считаешь, пап, это будет совсем другая Африка? – спросил я.

– Чтобы что-то считать, я должен знать факты. Иначе это всё – гадание на кофейной гуще.

– Но ты не исключаешь вероятность, что, кроме наших непосредственных предков, в то время в Африке могли быть и сородичи этого существа?

– Может быть. Но сомнительно. Если останки кроманьонцев и неандертальцев до нас дошли, то почему не сохранились и останки этих трехглазых?

– Возможно, я смогу тебе ответить, когда вернусь,– улыбнулся я.– А пока, бать, поведай мне о тех двуглазых двуногих, чьи останки сохранились. Если есть вероятность, что я все-таки попаду в нашу Африку, то неплохо бы мне знать, что меня там ожидает.

– Я вообще-то не палеоантрополог,– уточнил батя.

– Брось! – засмеялся я.– Ты знаешь то, что мне нужно знать, лучше, чем любой другой умник.

– Еще раз назовешь меня «умником» – получишь по шее! – предупредил батя.– Знаешь же, что я терпеть не могу это дурацкое слово!

– Извини, больше не буду.

– Ладно, спишем на твою потрепанную нервную систему. Еще вина?

– Я бы водки выпил…

– Не советую. Водка здесь – дрянь. А вино хорошее.

– Еще бы оно было плохое – по пятьдесят долларов за бутылку,– проворчал я.– Тогда коньяк и кофе.

Батя активировал дисплей и сделал заказ.

– Откуда я могу знать, что тебе надо…– проворчал он.

– Подключи фантазию. Она у вас, археологов, богатая.

– Не богаче, чем у ваших физиков. Это ж надо додуматься: использовать магические алгоритмы…

– Считаешь, это глупость?

– Напротив, я ими восхищаюсь. Такая свобода мысли…

Подошел официант:

– Простите, сэр, коньяк, который вы заказали… Его придется подождать минут двадцать-тридцать. Не возражаете?

– Мы не торопимся,– сказал батя.

– Что ты заказал?

– Бутылку «Харди» две тысячи шестого года. Не возражаешь?

– Ничуть.

– Значит, ты хочешь знать, сынок, что может угрожать человеку в дикой Африке за пятьдесят тысячелетий до Рождества Христова?

– Хотелось бы…

– Болезни,– сказал батя.

– Это исключим. У меня, скажем так, форсированная иммунная система.

– Это как? – заинтересовался батя.

– Мне имплантировали дополнительные железы,– соврал я. А про себя подумал, что если всё пройдет благополучно, я потребую, чтобы батю и маму «провели» через гонконгскую клинику. Хорошо бы и деда, но наши «безопасники» вряд ли дадут согласие.