Время перемен - Мазин Александр Владимирович - Страница 92

– Тот латышский полицай – тоже в списке? – спросил Артём, заранее зная ответ.

Дядя Коля кивнул.

– Так обстоят дела только в России?

– Так – везде. В России – более заметно, потому что – порядок. Был порядок,– поправился тайный советник.– Мы просто не знаем, что делать. Только молиться. Любой может стать таким, понимаешь? Любой. Ты. Я. Любой.

– Любой? – усомнился Артем.– Среди «инфицированных» я не видел ни одного выпускника Высшей Императорской школы.

– Статистика,– сказал дядя Коля.– Сколько вас? Тысячи полторы. А в России более полумиллиарда граждан, не считая временно проживающих, беженцев и прочих иммигрантов.

Но по интонации Грива понял, что тайный советник сделал отметку в памяти.

– Что наука? – спросил Артём.

– Ничего конкретного. Кое-кто считает, что наши ученые отвыкли экстраординарно мыслить. Надо полагать, не без помощи вашего «Алладина».

Устал их сиятельство, определенно устал. Иначе не стал бы размениваться на бессмысленные упреки.

– А народ? – спросил Грива.

– Народ…– дядя Коля потер виски.– Народ пока не в курсе. Мы предельно микшируем информацию. Если ситуация станет достоянием гласности, это катастрофа.

– То есть нынешнюю ситуацию вы катастрофой не считаете?

Тайный советник покачал головой.

– На нынешнем этапе мы еще как-то управляем положением, хотя ситуация критическая. Но напряженность растет. Сейчас главная задача – заблокировать информацию о реальном положении.

– То есть – ввести цензуру? Разве это возможно?

– Цензуру – нет. Но программирующие масс-медиа технологии, как тебе известно, созданы и отработаны еще в конце прошлого века.

– Это же запрещено Конституцией,– заметил Артём.– Или уже нет?

– Запрещено,– согласился дядя Коля.– Но у нас нет выхода. Слишком многих беда затронула лично. Мы должны убедить народ, что все эти смерти – совокупность временных и частных проблем. Иначе – цепная реакция, паника – и вот тогда действительно катастрофа.

– Зачем вы мне все это рассказываете? – нахмурился Грива.– Я ведь присягал Государю. Я должен поставить его в известность о том, что Управление по связям Департамента внешней разведки мало того, что проводит массовые акции на территории России, так вдобавок форматирует мозги его подданных. Дядя Коля! Через минуту после того, как я это расскажу Государю, вы уже не будете главой управления.

– Не бойся,– проворчал тайный советник.– Это не ловушка. Государь знает. Мы получили от него «добро».

– «Мы»?

– Совет. И руководители департаментов.

– А премьер? Дума?

Дядя Коля покачал головой:

– Эти в себе не удержат – разболтают. Для них отрабатываем специальную версию.

– Всё равно я не понимаю…– пробормотал Грива.– Зачем вам я? Только потому, что мой дед пьет чай с Государем?

– Твой дед – мой учитель,– строго произнес дядя Коля.– И будь у меня выбор, я бы не стал втягивать тебя в это дело. Как раз потому, что ты – внук Андрея Алексеевича. Но выбора у меня нет. Нам нужен выход на «Алладин», а ты – единственный реальный контакт.

– Я всего лишь полевой офицер.

– Ты – русский, Артём!

– Дядя Коля, в «Алладине» служат по крайней мере три десятка русских чином повыше меня.

– Нам нужен ты!

– Вы что же, меня вербуете? – спросил Грива напрямик.

Тайный советник смутился, а Артём почувствовал некоторое удовлетворение. Вот оно, традиционное превосходство настоящего разведчика над администратором. Дядя Коля никогда не работал «на холоде», никогда не работал с резидентурой. Настоящий разведчик никогда не стал бы вербовать так. Впрочем, настоящий разведчик вообще не стал бы вербовать Гриву, не имея реальных «якорей».

– Дядя Коля, вы знаете, что это такое? – Артём показал на свой «браслет».

– Индивидуальный коммуникатор, да?

– Да. И он непрерывно транслирует всё, что со мной происходит, на головной компьютер «Алладина».

– В моем кабинете, Артём, все посторонние линии связи блокируются,– сказал начальник Управления по связям.

«Блажен, кто верует»,– подумал Грива.

– Я вас предупредил.

– Спасибо. Но ты не ответил на мой вопрос.

– Какой вопрос?

– Готов ли ты помочь своей стране и Государю?

– Давайте без пафоса, дядя Коля,– сказал Грива.– Помочь – постараюсь. Но еще раз напомню: я простой полевой офицер…

– Простой полевой офицер не работает в непосредственном контакте с Главным Консультантом «Алладина». Ради тебя, Артём, ваш Комитет едва не развязал войну с Североамериканскими Штатами…

– Какая там война, обычная полевая операция…– вставил Грива, но сбить с мысли тайного советника ему не удалось.

– Артём, мы знаем, что ты задействован в каком-то глобальном проекте. Мы уверены, что этот проект имеет непосредственное отношение к тому, что происходит сейчас в России, и не только в России. Наши аналитики уверены, что это «ифрит». И если всемогущий «Алладин» не может выявить причину данного проявления «ифрита», то объяснение этому может быть только одно: причина – в самом «Алладине». Ваш Комитет контролирует всех, но его не контролирует никто. Мы должны знать, что происходит! Ты должен нам помочь! Для твоего «Алладина» Россия всего лишь одна из мировых держав, но это твоя Родина, Артём. Ради того, чтобы не повторилось случившееся с Валентиной, ты должен нам помочь!

Артём смотрел на тайного советника и думал, что разведчик из него никакой. И резидент тоже. Вербовку вел совершенно бездарно. А вот оратор дядя Коля очень даже неплохой.. Такая убежденность, такой располагающий к доверию взгляд…

Что Артём может ему сказать? Что «компетентные специалисты» правы и «Алладин» действительно позволяет себе то, что беспощадно преследует у других? Так простому полевому офицеру об этих секретах знать не положено. А «глобальный проект», в котором он якобы участвует…

Возможно, имеется в виду работа по «пессимисту». Сейчас к этому направлению подключены лучшие мозги Международного координационного Центра по исследованию проявлений феномена спонтанной деструкции. Не меньше двухсот умников пытаются выяснить механизм, выдернувший «пессимиста» из неведомых далей. Еще больше башковитых парней занимаются самим «пессимистом». И еще столько же аналитиков, задействовав почти тридцать процентов мощности «Головастого», роют землю, пытаясь просчитать зависимость между различными проявлениями «ифрита» и всем, что прямо или косвенно связано с «пессимистом», а поскольку Грива в настоящий момент считается самым, так сказать, дружественным «пессимисту» представителем хомо сапиенс, то каждый шаг Гривы, любая реакция на него или его действия отслеживается, анализируется и присовокупляется к общей информационной базе. Включая и этот разговор. Нельзя сказать, что Гриве нравилось быть букашкой под микроскопом, но, как верно заметил его превосходительство тайный советник, дело пахло катастрофой. Всепланетной. В такой ситуации понятия «нравится – не нравится» теряли смысл. Зато обретала еще больший смысл присущая любому выпускнику Высшей Императорской школы глубокая потребность служить: Государю, Родине, всему человечеству…