Беглецы из ниоткуда - Михайлов Владимир Дмитриевич - Страница 80

– Нет, – решительно прервал Функа Бромли.

– Что – нет?

– Мое устройство не повторяет работы Хинда – мир праху его. И замысел, и его разработка возникли и реализовались у меня раньше, чем Хинд продумал свои идеи настолько, что стало возможно думать об их воплощении в металл; к тому же эта часть его работы так и осталась незавершенной, а мои устройства, как вам известно, были не только созданы, но и установлены, и сейчас исправно работают на кораблях Защиты. Пройдет немного времени, уровень секретности понизится – и их начнут с успехом использовать вообще на всех кораблях.

– Доктор, но никто ведь не посягает на ваш приоритет в этой области!

– Гм. Разве? А мне показалось…

– Вероятно, я просто неудачно выразился. Приношу извинения. Но ведь речь идет не о том, что корабельные ускорители разработаны именно вами: это – неоспоримый факт. Дело в другом: в том, что ваша система, получив по ошибке совершенно другую программу, а именно – программу Хинда, созданнную им не для вашей, разумеется, системы, а для его будущих устройств, – загрузившись этой программой, ваша система смогла успешно реализовать ее – хотя и в обстановке, и с результатами, на которые не рассчитывали ни вы, ни Хинд, ни мы здесь и никто на корабле. Вот что я имел в виду.

– Постойте, постойте. Программа Хинда? Да откуда, к черту…

– Сейчас объясню вам. Видите ли, доктор, – инженер Бруннер, мягко выражаясь, не был с вами совершенно откровенен. Вы не должны верить ему столь безоговорочно. Можно ведь было уже после поверхностного знакомства с ним понять, что он – не из тех людей, которые станут вносить свои коррективы в рабочее задание! Он ничего не менял в монтаже! Просто по ошибке загрузил вместо вашей программы другую: программу Хинда!

– Да как она могда оказаться у него?

– Элементарно просто. Бруннер со своей командой действительно первоклассные монтеры. И после окончания работы с вашей системой должны были – видимо, уже вернувшись на Землю, – начать работы по реализации замысла Хинда. Во всяком случае, это – наиболее вероятное предположение. У них на руках была уже вся документация – включая и злосчастную программу. И Бруннер просто перепутал кристаллы; может, от переутомления – да мало ли почему.

– Простите, простите. В эту вашу версию я никак не могу поверить, доктор Функ.

– Почему же, коллега?

– Да потому, что если Хинд уже тогда довел дело до реализации, почему же и через двадцать лет его устройства не появились на свет?

На это возражение ответил Комиссар:

– По одной-единственной причине, доктор.

– Не будете ли вы так добры изложить ее?

– Причина была в происшествии с «Китом». Когда стало известно, что корабль во время обычного рейса вдруг переменил знак, Хинд сразу же понял, что только его программа смогла сыграть в этом роль. Потому что он точно знал, что никто другой не работал в этом направлении. Мы полагаем, что ему, естественно, было известно, что его устройства еще не осуществлены, Бруннер только начинал работать с ними. О ваших работах он не знал ничего – по причине их военной секретности, Хинд же никогда на Защиту не работал и никакой информации от них, понятно, не получал. Как же он мог, по-вашему, объяснить себе происшедшее?

Бромли задумался.

– Право же, не могу представить…

– А между тем, все очень просто. Он решил – да и вы на его месте решили бы, – что кто-то каким-то образом воспользовался его материалами и реализовал замысел прежде, чем это успел сделать он сам. Кого он заподозрил? Естественно, Бруннера – хотя шеф-монтер был скорее всего виноват лишь в той единственной ошибке, о которой мы уже говорили. Вот тут Хинд и сам совершил просчет – один, но очень крупный. Вместо того чтобы немедленно, в тот же час, когда он услышал о происшедшем, сообщить всем, кого это могло интересовать, – нам, капитану корабля, службам «Трансгалакта», который был тогда, как вы помните, еще государственным, – вместо этого он занялся розыском похитителя. Заказ Бруннеру был им немедленно аннулирован, все документы изъяты. А когда он начал понимать, что не в краже дело, а в чем-то другом – сообщать на корабль, что нужно искать какое-то устройство с его программой, или даже – его программу в памяти корабельной «Сигмы», когда он сообразил это – ничего исправить стало уже нельзя: «Кит» исчез в пространстве и связь с ним была потеряна.

– Вот как… – протянул Бромли, более не пытавшийся скрыть своей растерянности.

– Именно. А что касается вашего вопроса – отвечу: все это произвело на Хинда столь тягостное впечатление – ведь, пусть и не намеренно, он оказался виновником гибели корабля и людей, тогда ведь все мы склонны были думать именно так: корабль и люди погибли, навсегда потеряны, – что он решил наглухо закрыть эту тему и никогда и никоим образом не доводить дело до реализации своей идеи. Вероятно, он взял с Бруннера слово никогда и никому не рассказывать о трагической цепи событий – вот почему шеф-монтер на Симоне так и не открыл вам истины.

– Но тем не менее… – начал было Бромли и умолк. Он, собственно, не знал, что должно было последовать за этими словами; сказал их просто для того, чтобы что-нибудь сказать.

– Хотите сказать, что тем не менее приоритет за вами? – попытался угадать Функ.

Бромли только махнул рукой:

– Нет, что вы…

И тут же постарался взять себя в руки.

– Вы пригласили меня сюда только для того, чтобы рассказать все это?

– Рассказать мы могли бы и потом, – ответил Комиссар. – У нас более серьезные намерения. Ведь до сих пор, надо полагать, ваши устройства находятся там же, где были установлены перед последним рейсом «Кита», и продолжают действовать – или, во всяком случае, могут работать. И очень вероятно, что по-прежнему никто на корабле даже и не догадывается об их существовании…

– Очень возможно, – хмуро признал Бромли. – Они так и устанавливались, чтобы на них нельзя было наткнуться случайно. Даже если кому-то придет в голову начать их систематические поиски, это займет немало времени. Скажу конкретнее – очень много.

– К сожалению, – признал Комиссар, – в ваших материалах, что оказались доступны для нас, этих данных недостает: схемы размещения ваших приборов на корабле. Там ведь не один такой?

– Три, – после едва заметной паузы ответил Бромли. Пауза была не случайной; он понимал, что, откровенно ответив на этот вопрос, берет на себя определенные обязательства, отказаться от которых в дальнейшем вряд ли сможет – хотя ему самому признание ничего хорошего не сулило.

– И вы сможете объяснить, как найти их сразу, не тратя времени на поиски?

– Да. Если только будет связь.

– Хорошо. Это – первый вопрос. Второй куда важнее: как по-вашему, смогут ли люди на корабле, используя ваши приборы и заложенную в них программу, вернуться в нормальное состояние?

На этот раз пауза затянулась надолго. Прошло не менее минуты, прежде чем Бромли ответил:

– Этого я не знаю…

– Почему же вы не знаете? – Похоже было, что Комиссар ожидал другого ответа.

– Да потому, – проговорил Бромли, на этот раз вернувшись в свое обычное для последнего времени состояние раздражения, – что не я составлял эту программу. Я даже не знаком с нею сколько-нибудь серьезно; так, просмотрел, изучая наследие Хинда. Мне тогда и в голову не пришло, что она может иметь отношение к моим работам – и к кораблю тоже. Не знаю, имеет ли она обратный ход – или для изменения результата понадобится новая программа. Не знаю, но думаю, что именно так и будет: придется делать новую программу и передавать ее на корабль. Если это, конечно, возможно. Ваша связь позволит это?

На этот раз пауза оказалась еще дольше; Комиссар и Функ переглянулись, но никто из них не спешил с ответом. Наконец старый физик вздохнул:

– Не уверен, что такая возможность у нас будет. Связь осуществляется при помощи образного ряда и словесного; но чтобы передать сложную программу, где каждый знак имеет значение… Нет, не могу поручиться за успех.