Завет Сургана - Михайлов Владимир Дмитриевич - Страница 92

– Что у тебя? Что-нибудь выяснил?

– Важная информация.

– Говори. Не спеши только. Нормально дыши и постарайся пояснее.

– Тут рядом центр улкасов… Компьютерный… Я там был…

Все, что Сури хотел передать, можно было, наверное, высказать за пять-шесть минут, у него же это заняло чуть ли не втрое больше; Онго его не торопил, вслушивался все внимательнее. Когда Сури проговорил заключительное:

"Это все", – флаг-воин, мгновение помолчав, сказал:

– Похоже, это и есть то, что мы должны были найти. Ничего важнее нам еще не попадалось, да и нет ничего, более важного. Ты говоришь – знаешь, как войти туда без шума?

Сури наклонил голову – это должно было означать утвердительный кивок.

– А внутри – много людей?

Сури качнул головой: этого он не знал.

– Там, надо думать, те, что сопровождали караван – помните, монтажник говорил? Значит, никак не меньше линии ОСС, да еще здешние. – Онго поднял глаза на разведчиков. – Маловато нас для такого дела. А вызвать помощь не можем.

Связи как не было, так и нет.

Он поморщился, покачал головой: до сих пор не мог простить себе, что не успели тогда, в пещере, отобрать у охраны рацию прежде, чем их радист двумя ударами приклада превратил ее в мусор.

– Связь – там, – пробормотал Сури с трудом. – Компьютерная. Прямо с Сурганой. Но трудные коды…

– Ладно, – сказал Онго так, как будто уже принял какое-то решение. И повернулся к женщинам. – Сейчас будете отвечать быстро и правдиво, или ни одна из вас отсюда не выйдет, даю слово. Вопрос первый: почему до сих пор вам не прислали подкрепления, не довели состав караула до нормального?

Разводящая ответила, немного помедлив:

– Почему не прислали? Очень даже прислали. Только им сказали сперва ремонт делать, потом тут службу нести.

– Ремонт? Какой, где?

– Там где-то, дальше. Чтобы можно было сверху прилетать.

– Ясно. Значит, сейчас они там?

– Да, наверное. Но сегодня вечером должны были вернуться, принять караул у нас.

– Онго, я их заметил издали, – пробормотал Сури. – Перед тем, как меня эти вот захватили.

– Понятно. Еще одна сложность. Был бы ,нас хоть квадрат. Выход у нас вроде бы только один. Женщины! Пленницы насторожились.

– Значит, так. Вы, как и мы, – люди военные. Поэтому предлагаю выбрать: или вы сейчас пойдете с нами и будете выполнять все, что мы прикажем, или умрете. Выполнять все! В том числе даже если придется стрелять по своим. Хотя, думаю, больше стрелять придется как раз по нашим. По свирам. Времени нет, поэтому ответ нужен сразу. Да или нет?

– Дай минуту подумать, обур, – сказала разводящая.

– Одну минуту.

Женщины заговорили сразу, наперебой, резко жестикулируя. Онго сказал Нито:

– Переводи, что ж ты?

– Когда так быстро, я не все разбираю. Но в общем, одни – за, другие – против, говорят: идти против своих нельзя, да и мы все равно их убьем. А другие: обурам надо подчиняться, иначе не только убьют, но и в том мире не дадут покоя.

– Понятно. Женщины! Разговоры разом утихли.

– Могу повторить: убивать вас не станем, если пойдете с нами. Клянусь Творцом нашим, который и ваш Создатель. И вот еще что: не знаю, придется ли вам убивать своих. Но вот если не пойдете, то не только сами погибнете, но убьете и еще шестерых ваших.

– Это как так?

– Они у нас в плену. И нам решать: жить им или нет.

Женщины снова взорвались множеством слов. Разводящая выразила их мнение:

– Не может быть такого, чтобы наши были у вас в плену тут, на нашей земле.

– Ладно. Сейчас назову имена и кто откуда. Может, встретите знакомых?

И Онго вытащил из кармана список, полученный в подземном складе. Начал читать. Его выслушали внимательно. Называя каждое имя, он поднимал глаза: как принимают сказанное женщины? И не ошибся: самое малое два имени произвели впечатление.

– Нито, что они там митингуют?

– Они говорят: та смерть или другая смерть – все равно смерть.

Наверное, так угодно было Создателю. Пойдут все. Понимают, что если кто-то откажется, мы ее в живых не оставим, хоть и противно будет.

– Так и есть. Ладно, передай, пусть собираются. А наши тем временем успеют поработать на перевале: заминировать надо на совесть. Нас наверняка захотят догнать. Хорошо хоть, взрывчаткой запаслись.

Этого добра и в самом деле из пещеры унесли достаточно.

Когда женщины выстроились, Онго, оглядев их, решительно покачал головой:

– Это хуже, чем сборище беженцев. Так не пойдет. И в самом деле, форма защитниц перевала в результате неуставного обращения с ними превратилась в лохмотья. Впрочем, лучше было сорвать избытки злости на тряпках, чем разорвать в клочья тех, чью плоть они прикрывали.

– Мори, просто не верю, что у женщин здесь нет ничего, кроме казенных мундиров. Были ведь у них и наверняка еще остались и платья какие-нибудь в ранцах, юбки там, кофточки… Скажи: пусть оденутся по-человечески. А что останется, пусть возьмут с собой, мало ли что – еще пригодится в дороге. Как знать – может, и самим еще придется снова преображаться.

Через десять минут он снова оглядел строй и на этот раз остался почти доволен.

– На выставку мод я их не повел бы, но по нашим делам – сойдет. Соки!

Собери их оружие, раздай всем нашим. Возьмем с собой. Запас, как говорится, кармана не прорвет.

Разведчики не проявили восторга: груза им и так хватало, хотя после минирования его и стало поменьше. Но возражать никто не стал.

– Хорошо, – сказала разводящая. – Но нужно еще одно: скажи громко, что ты нас прощаешь за… и он тоже прощает. Как мы тогда простили вас за такое же дело.

– Сури, прости женщин! – сказал Онго. – Тогда и все мы простим. Можешь?

После паузы, которая показалась всем очень долгой, Сури едва слышно проговорил:

– Да. Прощаю.

Шли на этот раз быстрее, чем несколько дней тому назад, путь был уже знаком; продвигались бы еще быстрее, если бы не Сури: его приходилось поддерживать двоим, сам он был не в состоянии выдержать такой темп, еще не пришел в себя после приключения. Помогать ему Онго поручил женщинам, сказав:

– Вы его измотали – теперь берегите. И чтобы все время быть поближе ко мне.

За Сури он не боялся: теперь пленницы стали относиться к парню чуть ли не с нежностью – вряд ли от чувства вины, скорее по женскому инстинкту.

Приказал им держаться поближе потому, что Сури в случае опасности вряд ли смог бы постоять за себя, а как поведут себя женщины, встреться они со своими, предсказать было трудно. За чужого жизнью жертвовать не станут, это ясно. Онго почему-то чувствовал чем дальше, тем больше свою вину перед Сури и теперь ради его блага был готов на многое, может, даже на все. Да, глубоко в бывшей девушке засело, видно, чувство к человеку, когда-то любимому. Когда-то?..

Через полчаса он приказал замедлить шаг: вероятность встречи с восстанавливавшими посадочный люк становилась все больше. Нито, поравнявшись, спросил негромко:

– Оружие бабам раздать? Онго покачал головой:

– Не время еще. А может, и вовсе не надо. – И тут же, не договорив:Стой! Всем – налево, к россыпи! Ложись и замри! Женщин подстраховать, чтобы никто ни звука, кто пикнет – ножом ее, объясните, если еще не поняли.

Залегли – каждый разведчик между двумя женщинами, в ладонях – по кинжалу, им что правой разить, что левой – все едино. Конечно, хорошо укрыться тут невозможно было, и если бы те, от кого группе потребовалось укрыться, вели наблюдение за путем своего следования, то залегших обнаружили бы без усилий; но возвращавшиеся в расположение караула улкасы, заранее уверенные в собственной безопасности, шли свободно, разговаривали, пересмеивались, довольные, наверное, тем, что занудная работа, которую они считали ниже своего воинского достоинства, закончена и ждет их не пыльная служба: караул, да еще в компании с женщинами, всегда делающими жизнь интереснее. Когда они оказались напротив, не более чем в двадцати шагах, Соки почувствовал, как лежавшая слева от него горянка напряглась, глубоко вдохнула воздух. Холодным клинком он дотронулся до ее горла, прошелестев в самое ухо: