Полюбить таким... - Надеждина Ирина Николаевна - Страница 49

– Знаешь, нехорошо, конечно так говорить, но я уже думала, если бы Олег тогда полетел с Маринкой, сколько бы вещей осталось! Сереге подошло бы многое. Они ведь в плечах одинаковые, только Олег выше ростом, – говорила она.

– Ну, всё равно, грех тебе жаловаться – квартирка с мебелью осталась, вещи Маринкины, драгоценности, телевизор, видик и прочие удовольствия. Её Олег здорово баловал, – ответила приятельница. – Ты посмотри, там, кажется, кто-то пришел.

– Наверное, Серега вернулся.

Олег и Максим переглянулись. От подобных разговоров у Олега комок в горле стал. В прихожую вышла Люба. Лицо её стало несколько удивленным.

– Привет, Олег! Я думала, ты позвонишь, перед тем, как приедешь.

– Извини, не позвонил, – ответил он. – Можно я заберу свои вещи?

– Да, конечно. Проходите. Здравствуйте, Максим.

– Добрый вечер, – холодно ответил Макс.

– Чайку попьете? – спросила Люба.

– Спасибо. Мы на несколько минут, – Олег прошел в комнату.

– Я уже всё из стенки достала и книги сложила. Только вот я не знаю, сумка дорожная твоя или Маринкина, – Люба прошла за ними следом. – Я думаю, ты не станешь возражать? Мы с Сережкой сюда уже перебрались. Ты же здесь не прописан.

– Конечно, не стану, – Олег взял стоящую у порога большую дорожную сумку. – Сумка моя, Маринина сумка осталась в самолете. Если тебе очень нужно, я тебе верну эту.

– Ну, если только она тебе не нужна, – Люба улыбнулась. – Я себе давно такую хотела. Там ещё твой плащ кожаный на вешалке и обувь в тумбочке.

– Спасибо, я помню, – кивнул Олег и обратился к Максу. – Максим, книги и бумажки мои возьми.

Под вешалкой на полке Олег увидел собачку Снежаны. У него больно сжалось сердце. Он взял собачку и спросил у Любы:

– Ты не станешь возражать, если я заберу это?

– Зачем?

– Это игрушка Снежаны.

– Ну… – неопределенно протянула Люба.

– Люба, я тебе предлагаю сделку: мне остается эта собачка, все наши фотографии и видеокассеты, где мы снимались, а тебе аппаратура.

– Ну, вообще-то это всё здесь стоит.

– Это ещё ничего не значит, – Олег открыл сумку и посмотрел на содержимое. Кое-чего не хватало. – Если тебе этого мало, то в стенке на антресолях лежат две моих шапки – соболья и норковая, оставь их себе и Сереге.

– Да? – удивилась Люба. – А я туда как-то не заглядывала.

– Такой расклад тебя устроит?

– Устроит! – Люба просияла улыбкой.

– Тогда неси фотографии и кассеты, и я забираю собачку.

– Олег, я в машине буду, – Макс взял сумку с книгами, пакет с обувью и вышел из квартиры. У него на лице было нескрываемое отвращение.

Люба вернулась в комнату, подставила стул и открыла антресоль. Там действительно лежали шапки Олега и шапочки и шляпки Марины. Люба осталась довольна. Через несколько минут она вернулась с двумя альбомами фотографий и видеокассетами.

– Честно сказать, я собиралась всё это выбросить, – призналась она с улыбкой, пока Олег засовывал кассеты и альбомы в сумку.

– Возьми ключики, – он протянул Любе ключи.

– У тебя только один комплект?

– Да, можешь не беспокоиться. Всё, прощай, – Олег перебросил плащ через руку и поднял сумку.

– А сумку когда можно будет забрать?

– Если тебя не затруднит, приедь завтра ко мне на работу и забери, – Олега начало мутить от её общества.

Он вышел из квартиры. Когда Олег был уже на лестнице, Люба окликнула его:

– Олег, совсем забыла!

– Что? – он остановился и обернулся.

– Ты на сорок дней приходи. Маму уже, наверное, выпишут.

Оставив её без ответа, Олег быстро пошел вниз. Макс ждал его возле машины. Он бросил сумку в багажник. Максим сел за руль. Почти всю дорогу они молчали. Олег держал собачку и ему казалось, что если обернуться, то на заднем сидении он увидит Марину и Снежану.

– Олег, ты в порядке? – спросил Макс.

– Да. Почему ты спрашиваешь?

– После этих торгов… – он покачал головой. – Ну и стерва!

– Да Бог ей судья, – Олег тяжело вздохнул. – Самое обидное, что она всё это собиралась выбросить. Макс, сделай мне одолжение. Вы сегодня домой поедете с Оксанкой?

– Да.

– Я вещи вытащу, завези ей сумку, чтобы нам больше не видеться.

– Хорошо, – кивнул он.

Дома Олег разложил в шкафу свои вещи, расставил книги на полки. Часов в девять Макс и Оксана собрались уезжать. Как и договорились, Макс взял сумку. Примерно через полчаса раздался телефонный звонок. В это время Олег сидел и пересматривал фотографии. Оторвавшись от своего занятия, он вышел из комнаты и взял трубку. Звонила Люба. Она очень бурно начала его благодарить за сумку и от Сережиного имени за шапки и всё остальное.

– Извини, Люба, – прервал Олег поток её излияний. – У меня голова болит, я спать хочу.

Не прощаясь, он повесил трубку. Реакция Любы его нисколько не интересовала. Олег вернулся в свою комнату, сел на диван, обнял собачку Снежаны и прижался к ней лицом. Ему вспомнилось, как он впервые увидел свою маленькую белокурую фею. «Можно я возьму свою собачку?…» Олег будто слышал её голосок. Потом вспомнилось всё, что было у него с Мариной, вспомнилось молниеносно, но всё до мельчайших подробностей. В который раз пришла мысль, что лучше бы умер он, чем они. Их больше не было. Осталась пачка фотографий, кассеты да вот эта собачка. «Бобик, идем к мамочке…» Олегу было больно. Очень больно. Он готов был кричать от пронзившей его боли. Крик, как и в аэропорту, застрял в горле. Глаза застелило марево слез. Олег прижался ещё крепче к собачке и беззвучно разрыдался. Он плакал от боли, плакал за Мариной и Снежаной, плакал от одиночества, плакал от чувства потери, плакал впервые, после их смерти. Понемногу он успокоился, но ещё долго сидел, прижимая к себе такого же несчастного и одинокого Бобика…

Глава 23

Прошло три месяца. Приближался Новый год. За это время у Олега почти ничего не изменилось, разве что, он научился натянуто улыбаться, чтобы не огорчать родителей и Оксану, да ещё, временами, изображал живой интерес к происходящему. Но стоило ему вернуться в свою комнату и остаться одному… Здесь ему не нужно было улыбаться и принимать участие в разговоре. Олег мог часами пересматривать фотографии или сидеть и смотреть на Бобика. Он больше не плакал. Просто ему всё так же было больно. Как-то раз, когда он так сидел, в комнату вошел Артём.

– Привет! – поздоровался он. – Что делаешь?

– Сижу, – вяло ответил Олег. – Привет…

– А что это у тебя? – он взял собачку. – В детство ударяешься? Или Оксанка?

– Это игрушка Снежаны, – пояснил Олег.

– А, это малой твой жены?

– Это моей дочери, – он исподлобья посмотрел на Артёма.

– Слушай, старый, ну что ты сантименты разводишь? Ну, за женой киснешь, где-то понять можно, хотя уже и успокоиться пора. Что, бабы перевелись? А из-за этого? Уболтали тебя вовремя фамилию девчонке сменить. Так что теперь-то трагедию ломать? Тебе сколько лет? Успеешь ещё десяток стругануть. А это старье выброси, моль не собирай, – Артём ухмыльнулся.

– Положи на место и пошел вон отсюда! – Олег слегка подался вперед.

– Уймитесь, дорогой! Вот вам цацка! Все вы, Раздановы, со странностями! – Артём бросил в Олега собачкой и вышел, хлопнув дверью.

Олегу хотелось, как когда-то, размазать Артёма по стенке. В последний момент он еле сдержал себя. Дверь комнаты открылась, и вошел отец.

– Олег, что случилось? – спросил он, садясь рядом со сыном.

– Ничего, – тяжело вздохнул Олег и потянулся за сигаретами.

– И всё же? Снова с Артёмом отношения выясняли?

– В некотором роде. Он что, уже уехал?

– Да. Приезжал на жизнь жаловаться. Снова поссорился с Верой. Что он тебе здесь наговорил?

– А что умного может сказать Артём? – Олег поморщился. – Посоветовал бабу найти и Бобика выбросить. У меня было очень большое желание повторить то, что между нами когда-то было. Не знаю, как удержался.