Битва Деревьев - Новак Илья - Страница 61

Длиннобородый карлик в богатых одеждах приближался к постаменту, сопровождаемый дюжиной охранников с небольшими огнестрелами, копьями и щитами. Еще один, одетый не так богато, но тоже без оружия, бежал рядом, взволнованно говоря:

– Вам необходимо перебраться на южный остров, мудрый мастер Истлан, ведь…

– А Громобой? – перебил длиннобородый.

Эльхант замер на краю ладони, одной рукой сжимая меч, второй – Слезу Мира. Боль исчезла, теперь по запястью шло мягкое тепло, и словно дюжины тончайших иголочек покалывали кожу.

– Еще не готов, мудрый мастер. Одна ночь, нам необходима хотя бы одна…

Идущий впереди охранник присел и сразу выпрямился. С тихим скрипом усеченный конус, на котором высились статуи, разделился на две половины. Они разъехались в стороны, хотя ни великан, ни гном не шелохнулись. Теперь стало видно, что статуи расположены на широком железном цилиндре, уходящем в глубину под башней. Вокруг него тянулась винтовая лестница.

Уже собираясь шагнуть на верхнюю ступень, длиннобородый внезапно остановился, и тут же охранники забряцали оружием. Гном поднял руку, провел по темным, с нитями седины, волосам. На него, кружась, медленно опускалась стайка мельчайших железных крошек, разлетевшихся, когда Септанта мечом выломал жемчужину.

Глава 7

– Мир… – произнес карлик, которого его помощник назвал Истланом. – Дед говорил мне, что аркмастер называл золотой обруч Миром.

– Аркмастер? – повторил Эльхант.

Гном показал на статую.

Агач стоял в круге нацеленных на него стволов, с мечом в одной руке и серебристым камнем в другой. Неожиданно для Септанты, когда он спустился по статуе, длиннобородый не приказал убить вора – охрана лишь обступила его. Мастер спросил: "Кто ты?" – и удивился, услышав слово "агач", а после "эльф". Затем он спросил: "Откуда ты?" – и стало ясно, что слова "Атланс" гном никогда в жизни не слышал. Наконец он спросил: "Для чего тебе жемчужина?" – и когда Септанта ответил, что она нужна для борьбы против Повелителя Праха, поднявшегося вместе со своим войском из земных глубин, гном насупился, помрачнел и кивнул.

– Все связано, добрый Алоник, – почти торжественно обратился он к помощнику. – События сплетены паутиной, незримой для наших глаз и неподвластной нашим умам. Маги солов ощутили нечто… и пришли за жемчужиной тогда же, когда за ней пришел и этот человек… или, как он назвал себя, – эльф, сын дерева.

– Избавиться от нее! – с уверенностью воскликнул добрый Алоник, будто продолжая давно начатый спор. – Отплыть подальше и бросить в океан, и пусть рыжеволосые выуживают ее со дна!

Мудрый мастер лишь покачал головой и обратился к Эльханту:

– Что ж, человек-дерево со странным именем и еще более странными ушами, я вижу, ты сжимаешь жемчужину так крепко, что, полагаю, отобрать ее можно только лишь вместе с твоей рукой?

Септанта не стал вдумываться в хитросплетения слов гнома и ответил:

– Я вам не враг. В подземельях Атланса я помог вашим соплеменникам. Мне лишь нужен этот камень.

– Соплеменникам… Ну конечно, потомки экспедиции! Эй, не трогайте его. А ты – убери меч. Нам надо поговорить и разобраться во всем. Спустимся.

Мудрый мастер Истлан быстро шел первым, Алоник, подобрав полы длинного кафтана, несся рядом, затем – троица охранников, потом Эльхант, за ним – остальные гномы. Винтовая лестница оказалась не слишком длинной, но спускались долго, главным образом потому, что трое охранников пятились, неловко шагая по ступеням спиной вперед, не прекращая целиться в агача из самострелов.

Лестница закончилась в помещении, где Эльханту пришлось нагнуть голову, чтобы не упереться в потолок. Не спуская глаз с вооруженных гномов, агач боком отступил к стене – стволы повернулись за ним, – и сел на корточки в углу. Положил меч перед собой, свесил кисти между коленей. В одной руке была жемчужина, пальцы другой почти касались рукояти кэлгора.

Охранники выстроились в ряд, направив оружие на Септанту. Мудрый мастер встал напротив, сложил руки на груди. Помощник с тревожным видом ходил вокруг. Теперь агач разглядел, что добрый Алоник куда старше Истлана: обрюзгший, с морщинистым лицом и седыми волосами. Ну а мастер отличался худобой, движения его были резкими, уверенными. Над темной клиновидной бородой выступал нос – будто орлиный клюв. Узкие глаза в упор глядели на Эльханта. Хотя голос Истлана не соответствовал внешности, был мягок и рассудителен.

– Как ты проник в Цитадель?

– Спрыгнул с горящей лодки. Не с вашей, с той, что под парусом. На купол. Там – карниз, по нему дошел до моста. Он вел в эту башню, в комнату с большим огнестрелом. В ней лежал солдат. Обожженный, почти мертвый. Оттуда попал на круглый балкон. Внизу увидел…

– Лодка под парусом? – перебил Алоник дребезжащим голосом. – Так ты прибыл сюда вместе с… Мудрый мастер, ведь я говорил… – он смолк, когда Истлан поднял узкую ладонь.

– Как очутился на лодке солов?

– Солы… – сказал Эльхант. – Это люди в желтых одеждах? Там было несколько с черной кожей, таких я видел впервые, и один рыжий…

– Чернокожие – рабы, – пояснил Истлан. – Мы не знаем этого точно, но на всех телах, что попадали к нам, – ошейники. А рыжий – один из солов, хотя не все они рыжеволосы. Что ты делал в их компании?

Эльхант сказал:

– Дрался.

– Что-что?

– Они напали. Я убил их.

– Говори яснее, тот, кто называет себя сыном дерева. Как ты встретил их? И почему они напали?

– Мы плыли. На обычном корабле – приближались к вашим островам. На рассвете увидели впереди сражение….

– "Мы"? Кто еще был с тобой?

– Голем. Глиняное существо. Утром рядом появились две лодки и ваш летающий корабль…

– Ковчег.

– Неважно. Они…

– Это важно, сын дерева! – повысил голос мудрый мастер. – Слова очень важны. Наши эфиропланы зовутся ковчегами.

– Ладно, – согласился Эльхант. – Ковчег сбил одну лодку и поджег другую. Но она сожгла ковчег. И стала падать – прямо на наш корабль. Хотя парус еще светился золотом, такими вспышками… Она двигалась рывками. Ударилась о палубу, проломила ее, взлетела… Я схватился за борт и оказался на ней. Куда делся голем – не знаю. Возможно…

– Да, голем! – воскликнул Алоник. – Откуда у тебя голем?

– Он попал к нам, в Атланс, когда-то давно. Приплыл на плоту. В беспамятстве – ничего не мог рассказать о своем прошлом. Мы спасли его…

– На плоту, – повторил помощник. – Как его имя?

– Кучек.

Добрый Алоник во все глаза уставился на Септанту, потом развернулся к мудрому мастеру и что-то зашептал. Истлан выслушал, знаком руки велел Алонику умолкнуть и задумался.

– Из подземелий поднялись войска мракобестий, – продолжал Эльхант, хотя больше вопросов ему не задавали. – Их повелитель – древнее умертвие. Риг Праха, так мы его называем. Справиться с мракобестиями невозможно. Мертвоживые колдуны превращают погибших детей деревьев в своих солдат. Каждая наша победа лишь укрепляет их. Каждое поражение – укрепляет еще сильнее. В подземельях я нашел Око. Золотой обруч. Старец по имени Драэлнор сказал, что при помощи Ока сможет справиться с Повелителем Праха. Но нужны камни… жемчужины, которые когда-то украшали круг. За ними – плыть далеко в Предел Тверди. Я поплыл.

– Какой предел? – переспросил помощник подозрительно.

– На восток.

Мудрый мастер, молча слушавший речь Септанты, прикрыл глаза и вновь надолго замер.

– На восток… – пробормотал он наконец. – Так ты – с западного зубца Шестерни.

– Откуда? – переспросил Эльхант. – Шестерня?

– Да, колесо с зубцами. Их восемь, больших остроконечных выступов, и когда-нибудь мы отправим экспедиции, изучим все… Четыре: запад, восток, север, юг. Между ними еще четыре: юго-восток, северо-запад… Таково устройство мира.

– А что за зубцами? – спросил агач.

– За ними… – Истлан замолчал, подняв брови, потом сказал: – Этот вопрос еще не решен. Но я полагаю, Шестерня мира парит в океане Наднебесья, в пространстве бесконечных облаков. Заоблачье, вот как называют его некоторые наши ученые.