Запретное прикосновение - Такер Шелли - Страница 33

— Держите крепче.

Сам он стал отвязывать свой щит.

— Что вы делаете? — воскликнула Кьяра, с трудом удерживая то, что было в руках. — Хотите сражаться с ними?

— Сейчас нет, — ответил Ройс. — Идемте!

Бросив короткий взгляд на Антероса — взгляд, полный сожаления и просьбы о прощении, он повел Кьяру туда, откуда они совсем недавно пришли — к зарослям молодых сосен на краю скалы.

— Я ничего не понимаю, — говорила девушка, едва поспевая за ним. — Куда мы? Почему? А как же моя Гера? Слышите, она повизгивает?

— Я попрощался с Антеросом, миледи. Придется и вам проститься с Герой. На кон поставлена ваша жизнь. Быстрей!

Они уже углубились в сосновый перелесок, двигаясь вдоль скалистого обрыва.

— Ройс! — крикнула Кьяра, задыхаясь от быстрой ходьбы. — Что вы надумали? Мы не можем спуститься здесь пешком! Это немыслимо! Я…

— Нам не придется этого делать. — Он бросил на снег щит. — Мы спустимся на нем. Этот склон, по-моему, вполне подходит.

— О Боже! — Она чуть не выронила свою поклажу. — Вы сошли с ума!

— Вероятно. Однако не вижу другого способа спастись. — Ройс взял у нее арбалет, повесил через плечо. — Когда-то я проделывал подобные штуки и, как видите, остался жив, чтобы рассказать вам об этом и повторить то же самое. — Он улыбнулся. — Правда, тогда я был намного моложе. И у меня не было спутницы.

Кьяра смотрела на него, онемев от страха и дурных предчувствий. Он вынул мешок из ее дрожащих рук.

— Пожалуй, возьмем лишь самое необходимое.

Таковым Ройс посчитал два кинжала, которые сунул себе за голенища, и мешочек с деньгами — тот исчез у него за пазухой. Затем широким жестом, точно приглашая в карету, он указал на щит:

— Прошу, Кьяра! Садитесь. Так. Немного вперед.

Она опустилась на блестящую поверхность щита, он встал сзади и принялся толкать его перед собой, как сани.

Вот они уже у самой кромки. Еще толчок — Ройс с Кьярой помчались вниз.

— Держитесь!

Он навалился на нее всей тяжестью, придавив к щиту, обхватив обеими руками. Набирая скорость, беглецы скользили по склону. Ветер свистел в ушах, скрежет металла по обледенелым камням заглушал вой ветра. Резь в глазах была невыносимой, в лицо словно впивались тысячи иголок.

Кьяра с минуты на минуту ждала смертельного исхода. Поэтому отчаянно сжимала руки Ройса, считая последние мгновения, что им суждено быть вместе.

Да, скоро смерть настигнет их обоих. Они летели к ней, как стрела, пущенная из лука; уклон становился все круче, внизу распростерлась равнодушная ко всему и всем долина.

Крик, который она долго сдерживала, вырвался наконец наружу, но потонул в гуле и скрежете, сопровождавших спуск в неизвестность.

Кьяру разбудили знакомые с детства запахи сухих трав: мускатного шалфея, розмарина, базилика.

Все тело болело. Оно было как сплошная рана. Со стоном она открыла глаза, но ничего не увидела, и это ее испугало. Впрочем, девушка так часто пугалась за последние дни, что вроде бы освоилась с этим состоянием. Постепенно глаза привыкли к полутьме, и она поняла, что лежит на чем-то мягком; над головой у нее почему-то матрац, от которого пахнет сушеными травами, а неподалеку в очаге потрескивают дрова, распространяя волны тепла.

Но где она? Отчего лежит под кроватью?

Содрогнувшись, Кьяра попыталась припомнить, что произошло с момента их сумасшедшего спуска с горы, который, как ни удивительно, окончился благополучным приземлением в долине. На их счастье, по пути не встретились ни деревья, ни валуны. Во всяком случае, удалось избежать столкновения с ними.

А то, что было потом, наверное, еще ужаснее! Она сожалела, что не разбилась при спуске, ибо им пришлось долго брести по глубокому снегу, дрожа от холода в легкой одежде — ведь у них не было плащей; поднимаясь с одного склона на другой, переходя через ледяные ручьи.

Но ни единой жалобы не услышал от нее Ройс. Кьяра, благодарная ему за все, что тот сделал и делает для ее спасения, не сетовала и шла из последних сил, сама удивляясь, откуда они, эти силы, берутся.

Плелась, пока не свалилась на снег и не могла уже сделать больше ни шага.

Тогда он поднял ее на руки и понес, бормоча слова утешения, согревая теплом своего тела. У него на руках она уснула… или опять потеряла сознание.

И вот теперь она здесь, в какой-то комнате. Но почему под матрацем?

Может, ее взяли в плен? Связали? Нет, руки свободны, ноги тоже, только невыносимо болят.

Так где же она?

И где Ройс?

Кьяра протянула руку, наткнулась на покрывало, свисавшее с кровати до пола, и, приподняв его, выглянула наружу.

Она находилась в небольшой опрятной комнате, освещенной лишь пламенем грубо сложенного очага. В одном из углов вырисовывались контуры стола и табуретки.

В комнате никого не было. Ее охватил новый приступ страха. Вернее, отчаяния, которое, к счастью, длилось недолго: у стены Кьяра увидела арбалет и тот самый щит, на котором они совершили свой головокружительный спуск. Даже в тусклом свете очага было видно, как он помят и поцарапан.

Облегченно вздохнув, Кьяра вылезла из-под кровати, кусая губы от боли — тело пронзали тысячи ледяных игл, засевших, казалось, прямо в костях. Особенно саднили ладони — на них остались кровоточащие следы от веревки.

Отгоняя от себя страшные воспоминания, она не переставая осматриваться, молилась, чтобы Ройс поскорее вошел в комнату. Если он еще здесь. Если жив.

После того, что произошло сегодня, уже нельзя быть уверенными в своей безопасности, нужно все время ждать появления врагов. И, значит, смерти. О Боже…

Но пока главное для нее — согреться. Кьяра подошла к огню, протянула руки и охнула от боли. А ноги? Девушка вдруг поняла, что стоит на полу босиком. Промокшие насквозь ботинки и чулки сохли у очага. Взгляд ее упал на кровать, и там, к своей радости, она увидела целую кипу одеял. Девушка завернулась в одно из них и наконец-то впервые за долгое время удовлетворенно вздохнула. Лето! Кьяра почувствовала себя так, словно лето было в разгаре. С этой минуты комната стала казаться ей куда приятнее и уютнее. В самом деле, какие чистые гладкие стены из крашеной сосны, какая удобная мебель! А широкое окно, прикрытое ставнями… Интересно, что можно увидеть из него?

Она откинула запор, приоткрыла ставень. Бледная луна освещала улицу города, судя по всему, не такого уж маленького. Дома и лавки под соломенными крышами, во многих окнах свет от горящих внутри факелов. Ей почудилось, она слышит голоса, смех, звуки арфы и свирели.

Позади нее отворилась дверь, и в комнату вошел Ройс. Он задвинул засов, положил на стол что-то, завернутое в материю, и поспешил ей навстречу. Бросившись к нему, Кьяра застыла в его объятиях. Рыдания вырывались из горла, она не могла сдержать дрожи, одеяло свесилось на пол.

— Тихо, тихо, — повторял Ройс и гладил ее по плечам, по спине, по голове. — Простите, что вынужден был покинуть вас ненадолго, пока не наступила глубокая ночь. Я провел вас в эту комнату незаметно, даже хозяин гостиницы не знает, что я не один. Нужно быть очень осторожными.

Он подошел к окну, закрыл ставни, снова запер их.

— Ройс, где мы?

— Ш-ш-ш. — Он прикоснулся к ее губам. — Мы должны говорить совсем тихо.

— Где мы находимся? — повторила девушка чуть слышным шепотом.

— В Гавене. В гостинице на окраине города, возле рынка. — Ройс поднял одеяло и накинул ей на плечи. — Гавена — один из трех самых больших городов в этой части горной цепи. Слышали о нем когда-нибудь? — съязвил он и добавил уже другим тоном: — Уверен, нам удалось скрыться от преследователей. Теперь нас не так легко найти.

Кьяра промолчала.

— Но кто эти люди, что столь упорно нас преследуют? — прошептала она. — И откуда узнали, куда мы пойдем? Возможно, они никакие не враги, не мятежники, а такие же путники, как мы?

Ройс уже отошел к столу и стал разворачивать один из принесенных свертков.