Магия в крови - Новак Илья - Страница 79

– Я хочу… чтобы мы были навсегда вместе… – не то прошептал, не то прохрипел Некрос Чермор, касаясь губами виска Риджи. – Это не просто… не просто близость… какая может быть у мужчины и женщины… Чтобы ты была… со мной вечно, и ничто… ничто не могло разлучить нас… Чтобы мы стали едины… едины навсегда…

Далеко-далеко рассеянный свет лизнул вершины гор Манны. Подножия и склоны еще оставались черными, но ледники и снеговые шапки медленно налились темно-синим свечением, льющимся будто бы изнутри, из студеной толщи. Лес Аруа и пустошь были погружены в море ночного мрака, но бледно– серый приземистый конус Шамбы проступил над ними.

Бухта осталась позади, волны стали выше. Корабль покачивался, скрипели снасти, темная каюта колыхалась, вместе с ней шевелилось все, что было внутри, в том же медленном размеренном ритме, – кроме двух тел, которые двигались быстрее. Риджи застонала. Положив руку на затылок что-то шепчущего Некроса и крепко прижав его голову к своему плечу, она другой обнимала его спину, гладила поясницу, скользила пальцами по выступающим позвонкам, царапала плечи. Голова ее свесилась с края, глаза на запрокинутом лице были закрыты.

Преодолевая сопротивление ее руки, Некрос Чермор поднял голову, ощутив, что кто-то смотрит на него. В темноте у переборки медленно разгорелся тусклый силуэт и вскоре приобрел четкие очертания. Риджи вскрикивала, горячо дышала в шею, мяла пальцами его плечи. У переборки, положив голову на лапы, Тасси наблюдал за ними неморгающими темными глазами.

Жил так саданул ногой в баррикаду, что та просела. Наемник перескочил через нее, сбив с ног двух карл. Рука с мечом совершила несколько быстрых движений – вверх-вниз, снова вверх и опять вниз, – и карлы остались лежать, а Жил, перекатившись под стену, вскочил. Пригнувшись и вытянув меч перед собой, он окинул взглядом уходящий наискось вниз коридор. Там не горело ни одного факела, лишь из-за спины лился свет.

Через баррикаду перебрались Рико, Шри Юшвар, приос, двое лесовиков и, наконец, Фан Репков.

– Что дальше?

– Вроде пусто.

Они стали спускаться – быстро, но осторожно. Звон клинков и крики доносились со всех сторон, эхо накатывало из параллельных коридоров, сзади и спереди волнами: то громче, то тише.

Коридор свернул под прямым углом. Фан поднял руку, приказывая всем остановиться, собрался было выглянуть – но тут Шри мягко, будто кошка, пробежал мимо него.

– Урод, – тихо сказал наемник.

– Нету никого, – ухмыльнулся вождь. – Че зыришь, Рожа-Со-Шрамом? Двигаем.

Как только они направились дальше, из бокового коридора, проем которого виднелся в стене сразу за поворотом, кубарем вылетело два сцепившихся тела – человек с гноморобом, – а следом посыпались фигуры. На несколько мгновений вокруг Фана все смешалось, звон клинков забился между земляными стенами и быстро стих.

Фан огляделся. Один из лесовиков лежал под стеной, не шевелясь. Жил держался за плечо. Тела пяти карл и троих людей тоже не шевелились… Нет, один коротконогий, лежащий в луже не то собственной, не то чужой крови, со стоном приподнял голову. Приос, зарычав, подскочил к нему и опустил на затылок дубинку, сжимая ее обеими руками. Гвозди пробили череп. Делано, не сумев удержать равновесие, зацепился за тело и полетел через труп.

Шри Юшвар захохотал, шагнул к тяжело ворочавшемуся Клеру, поднял, сунул в руки дубинку.

– Сильный воин! – рявкнул он, радостно скалясь, и хлопнул Клера по плечу. – Ловкач!

Делано важно кивнул, принимая похвалу, достал из-за пазухи флягу, нашел взглядом Репкова и, убедившись, что тот смотрит на него, показал вождю.

– Давай, – сказал тот. – Пойло, а? Давай!

Фану теперь было безразлично, пьет Клер или не пьет. Он вообще почти потерял интерес к окружающему. Золото гноморобов… Нет здесь никакого золота. Возможно, оно и было когда-то, может, карлы нашли небольшую жилу где-то далеко внизу, среди каменных пластов, – но давно выработали ее. Все кончено, но вот… Наказание . Ждет ли его наказание за все, что он совершил? Или то, для чего наемник не мог подобрать слов, нечто неопределенное, ощущаемое им в виде огромного, не вмещающегося в сознании темного образа – Закон Справедливости, некий внутренний баланс бытия – приведет его к гибели? Если так, то это должна быть мучительная смерть…

Он сделал несколько шагов вперед, вглядываясь в сумрак. Коридор тянулся прямо, и в стенах его было множество дверей. Что за ними? Мастерские, жилые норы – или как там коротконогие называют свои жилища? Везде могла хорониться засада.

– Что делать будем? – к нему подошел Рико, а следом Жил.

Фан пожал плечами.

– Может, спрячемся? – спросил старшина. – Найдем комнатенку какую, кладовую, и пересидим там?

Репков обдумал это и возразил:

– Ты видел, сколько их посыпалось из той штуки? Из этого… летающего корабля? Да еще и наших передавило… Нет, не выйдет прятаться. Надо дальше пробиваться.

– Куда? – спросил Жил.

Вытирая губы, к ним подошли приос с Юшваром. Вождь громко рыгнул и спросил: «Чаво стали?» – но ему никто не ответил.

– Спрятаться можно, – произнес наконец Фан. – Но ниже где-то. Мы в жилых норах сейчас. Дальше там где-нибудь штольни у них должны быть заброшенные или еще что-то такое. Там, если попробовать отсидеться, а после как-то наверх прошмыгнуть… Ну, может, и получится. А тут точно найдут.

Сзади доносились приглушенные шаги множества ног. Затрещала баррикада, затем послышались крики и лязг.

– Пошли, – Фан заспешил вниз.

Неупорядоченное сражение, разделившись на множество отдельных драк, медленно скатывалось по коридорам Норавейника. Карлы были внизу, но еще больше их оставалось вверху. Хотя, насколько мог понять Репков, многие их тех, кто прилетел на корабле, погибли в обломках: наверняка их раздавило, когда эта штука рухнула на палисад, носом пробив деревянный купол. В результате пострадали все. Большую часть ополченцев и лесовиков или сожгла серебряная вспышка, или задавил корабль. Но и среди тех, кто находился под провалившимся куполом, потери наверняка велики.

Теперь оставшиеся в живых спускались, выбивая попадавшихся на пути карл из-за баррикад, из кладовых и комнат. Сверху их догоняли те, кто прилетел на корабле и остался жив после падения. Сначала в отряде, шедшем с Репковым, было полтора десятка человек, а теперь вот осталось пятеро… Если, конечно, считать человеком и приоса.