Некромагия - Новак Илья - Страница 53

53

На чернокожем мужчине были шаровары из красной ткани и сандалии. Большое лицо с крупными чертами поблескивало от пота, в носу висело золотое кольцо. Из-за покатого правого плеча через грудь шла шелковая перевязь, крепко охватывающая оплывший торс. На ней свободно болтались покрытые сафьяном деревянные ножны с саблей, острие которой было направлено наискось вверх, к левому плечу. Оружие имело круто изгибающийся широкий клинок, длинную прямую крестовину, а головку на черене – в виде кольца, с которого свисала серебряная цепочка.

Путь к вершине был недолог, но Буга Тэн тяжело вдыхал горячий влажный воздух.

– Забыли эту у дверей, – сказал он, протянув руку. На черной ладони лежало круглое зеркальце с золотой рамкой в виде солнца. – Блестит и жужжит…

– Ах жужжит… – Сол взял зеркало и поднес к глазам. Вместо лица чара там возникло пятно желтого цвета. Зеркало тихо гудело. Когда оно оказалось перед глазами Сола, пятно налилось сиянием, затем померкло. В зеркале проступили черты того, кто сейчас, находясь за много лиг от Форы, держал в руках такой же предмет.

– Наконец-то, – произнес человек. – Куда вы подевались, аркмастер?

– Ты всегда беспокоишь нас именно тогда, когда мы уединяемся для отдыха в своем парке!

Буга Тэн, хорошо знавший, что хозяин днюет и ночует здесь, невозмутимо смотрел на Сола.

– Так что там у вас?

– Приос – мой, аркмастер, мой с потрохами. Мы уже сожгли несколько нор и сейчас на подступах к Норавейнику.

– Сколько людей удалось собрать?

По зеркалу, скрыв лицо, пробежали золотые круги, но вскоре Фан Репков появился вновь.

– К кошачьему племени добавились еще два, поменьше. Юшвар недоволен. Но, кажется, он уже решил, что не будет делиться добычей – после победы зарежет других вождей и присоединит их племена к своему. Еще из города пришли ополченцы, когда я пообещал им золото. Для начала пришлось дать каждому по три монеты. Аркмастер, как насчет моего…

– Мы уже купили тебе дом! – перебил Сол Атлеко. – Тебе и твоим помощникам – хороший домик в одном из верхних кварталов, два этажа. Он твой, как только вернешься – сразу поселишься в нем.

За сотню лиг от него наемник отошел подальше от шатра, чтобы находящийся внутри Делано Клер не услышал разговора.

– Хорошо. Не знаю, для чего вы все это затеяли, но местные гноморобы уже дали знать своим. Птица, аркмастер. Понимаете? Ждите последствий.

– Ну конечно, – сказал Сол Атлеко, жмурясь. – Мы ждем, ждем, наш дорогой друг.

Когда зеркальце очистилось, Сол положил его на край бассейна.

– У нас все всегда идет замечательно, не понимаем, почему у других вечно случаются какие-то беды! – воскликнул он и хлопнул ладонями по воде. – Вот и сейчас – все так хорошо, да, Буга? Ты видишь это, ведь так, ведь правда?

Буга Тэн улыбнулся, показав крупные белые зубы.

– Осталось немного. Сколько времени нужно ворону, чтобы долететь от полуострова Робы до Форы? Еще день, Буга, – и начнется война цехов.

Часть вторая

ВОЙНА ЦЕХОВ

Глава 1

Ранним утром Трилист Геб подошел к зданию городского суда. Капитан надел новые сапоги и начистил пряжки, но свою повседневную одежду на парадный костюм не сменил, хотя супруга и настаивала. Палаш висел в ножнах на правом боку.

У здания уже собралась изрядная толпа: весть, что Темно-Красный Джудекса пойман и суд над ним состоится сегодня, быстро облетела город. Бросив дела, люди потянулись к площади.

Этим воспользовалась труппа бродячих труверов и устроила представление. Толпа расступилась, освободив место вокруг помоста. Трилист остановился на пороге суда и привстал на цыпочки, глядя через головы.

Музыканты начали играть: засвистела тростевая флейта под названием крумхорн, зацокали колокольчики-глоккеншпили. Толстый юноша тронул струны лютни. Веселый голос запел:

Наша жизнь до того коротка,И закат ее вскоре;Смерть приходит издалека,Словно волны на море…Нас уносит к закату волна,Никому нет пощады.Не дано нам, что после, узнать,И не надо..[1]

Начав выступление этим жизнеутверждающим прологом, трувер тут же затянул другую песенку, что-то про любовников, некоего Alberta, молодого чара холодного цеха, и дочери аркмастера цеха мясников Albe Bel Vezer – Альбы Прекрасной Внешности (капитан так и не смог понять, последние два слова тоже имя дамы или ее описание). Эта парочка, как оказалось, провела «всю ночь вместе до зари», и тут дозорный прокричал, что восходит солнце, а значит, влюбленные должны покинуть друг друга, иначе, не ровен час, заявится отец Альбы, грозный Абацит, или, чего доброго, припрутся сплетники и донесут Абациту про распутство дочери, отец же страшен во гневе и может запросто порубить чара, как рубит свиные туши… Закончил трувер куплетом о том, что низменная, земная любовь не идет ни в какое сравнение с любовью высокой и чистой, однако после подробных живописаний того, чем до зари занимались Альберт с Альбой, Трилист не нашел это убедительным.

Музыканты стали наигрывать новую мелодию, трувер затянул бодрую дансу, песенку для танца. Танцевать, однако, никто не стал – народ ждал казни, ему было не до того. Трувер тут же уловил настроение публики, нахмурил брови, придал голосу мрачность и запел песню, сочиненную вагантами, недоучившимися юнцами из цеховых школ:

Блудодейство, лиходейство, воровство, разбой и мор!..Мир греховный! Суд верховный грозный вынес приговор.Тлена тленней лист осенний. Навзничь падают дубы.Не спасете бренной плоти от карающей судьбы.

Дальше капитан слушать не стал и вошел в здание суда. Трилист решил, что он фац – глупец, как ваганты называли тех людей, кто не мог раскусить их поэзию, проникнуться тонкостью созвучий и изяществом слога.

В коридорах толкались мелкие служащие и клирики, в большом зале на первом этаже расставляли лавки. Геб взбежал по лестнице, кивнул вооруженным слугам, охраняющим короткий коридор, и толкнул дверь.

Трое приосов, которым предстояло быть судьями, поджидали его. Тесть капитана, Велитако Роэл, облаченный в бархатные панталоны и кафтан из тонкой шерсти, с треугольным медальоном на тяжелой шейной цепи, стоял посреди комнаты рядом с Астакусом Геритарским. Астакус, владелец крупнейшей в городе текстильной мастерской и обширных земель на южном побережье, мужчина ненамного старше Трилиста, занимал должность Великого Приоса, главы Приората. Его длинные тонкие пальцы были унизаны перстнями, а одежда – даже богаче, чем у Велитако, хотя Геб заметил, что она не парадная, почему-то Астакус облачился в дорожный костюм. Острые загнутые носы полусапожек Великого Приоса посверкивали золотыми бляшками.

Поодаль сидел Жерант Коско, аркмастер цеха оружейников. Он облачился во все черное – множество кротовьих шкурок пошло на его куртку и штаны.

Велитако важно кивнул Гебу, Астакус Геритарский поприветствовал его сухо, а Жерант что-то долго дребезжал, выражая надежду на здоровье и благополучие капитанской семьи. Трилист слушал его вполуха.

– Садитесь, капитан, – предложил наконец Астакус. Сам он расположился за круглым столом, рядом устроился Велитако. Трилист сел напротив. Жерант отошел к окну и замер там, грея старые кости в косых солнечных лучах.

– Я ненадолго, – сказал Геб. – Старшины цехов уже собираются внизу, но не видно никого из чаров. Им отправили приглашения?

– Нашим гонцам не удалось побеседовать ни с одним из аркмастеров магических цехов, – откликнулся Астакус. – Приглашения лишь были переданы слугам. Как видите, аркмастеры не явились, младшие чары тоже не пришли. Мы недовольны, капитан…

вернуться

1

Вариация на песню средневековых вагантов Виктора Исьемини (Ночкина).