Лорд полуночи - Беверли Джо - Страница 43

Эйдо перехватил мешок:

— Сначала я должен посмотреть, что в нем, Клэр. Это может пролить свет на убийство.

Он перевернул мешок вверх дном и вытряхнул все содержимое на пол. Там оказались пара носков, чистая сорочка, несколько мелких монет и книга. Отец всегда возил с собой книгу для записей.

Клэр нагнулась, чтобы поднять ее. Шериф тоже потянулся к ней.

— Это дневник моего отца, — объяснила Клэр, с трудом справляясь с волнением. — Он не имеет отношения к Ульриху. Слуга не умел читать. — Она с мольбой взглянула в глаза шерифа.

Эйдо прищурился, но не выпустил переплет, давая понять, что не сдастся без боя.

— Ежедневные записи Кларенса? Но мне все же придется…

— Нет! — Клэр сама подивилась своему резкому тону. Столь же категорично умел выражаться только Ренальд.

И Эйдо, как ни странно, уступил.

Клэр поднялась, прижав дневник к груди.

— Вы не понимаете, Клэр, там могут оказаться важные сведения!

— Нет! — Она на шаг отступила. — Первым человеком, который прочтет эти строки, должна быть моя мать.

Клэр бросилась бежать, не дожидаясь его ответа. Она нашла мать в саду в обществе двух подруг.

— Отцовский дневник. Его нашли в сумке Ульриха! — Она протянула записи матери.

Та побледнела, провела рукой по деревянным пластинам, через которые были пропущены кожаные шнурки, стягивающие листы пергамента.

— Что хорошего мы можем отсюда узнать?

— Ты же знаешь отца, — удивилась Клэр такой ее реакции. — Наверняка он написал целую историю.

— Историю поражения и смерти?

— Прости… — Клэр протянула руку, чтобы забрать дневник.

— Нет, — слабо улыбнулась леди Мюриэль. — Почему бы тебе не почитать нам с самого начала?

Мать была права. Дневник мог только опечалить их, а в такой день никому этого не хотелось. И все же она развязала тесемки и раскрыла первый лист. Сердце зашлось у нее в груди от боли при виде неразборчивого, торопливого почерка отца.

— Если это сложно, то не утруждайся, Клэр, — сказала мать. — В конце концов, сегодня твоя свадьба.

Клэр лишь отрицательно покачала головой.

— «Лучи теплого летнего солнца согрели крышу дома нашего героя и… и наполнили… радостью его сердце…» — Клэр прервала чтение. — Это похоже на сказку, а не на путевые записи.

— Новая сказка! — просветлела мать. — Наверняка что-то очень увлекательное. Продолжай.

— «…радостью его сердце, но также и печалью, потому что он знал… что может никогда не найти… пика?., нет, пути!., обратного пути к тем, кого он так любит и чьей любви не заслуживает. Однако преисполнившись решимости и вознеся последнюю молитву Господу, храбрый малыш Себастьян…» О!..

— О! — эхом отозвалась мать. — Сказка про Себастьяна. Эта история занимательна, но все мы знаем ее наизусть.

Клэр огорчилась, что ее ожидания узнать что-либо о последних днях отца не оправдались. Глаза ее вновь увлажнились, голос задрожал:

— Мы прочтем ее позже, мама. А пока я положу дневник к остальным книгам.

Клэр закусила губу и двинулась прочь, но через мгновение уткнулась в чью-то широкую грудь.

— Что? — набросилась она на Ренальда. — Что теперь! Почему вы постоянно меня преследуете?

— Как же я могу не делать этого, моя любовь? — Он увлек ее в сторону. — Что расстроило тебя, Клэр?

— Ничего.

Ренальд внимательно посмотрел на деревянный переплет:

— Что это?

— Отцовский дневник, — со вздохом ответила Клэр. — Его нашли в сумке Ульриха. Я надеялась найти здесь записи о походе, но увы — это всего лишь пересказ одной из сказок. А мне бы хотелось узнать последние впечатления и мысли отца о жизни…

— Понимаю, — отозвался Ренальд и привлек ее к себе. Боже, как же приятно ощутить близость и тепло родного человека, когда плохо и тяжело на душе! Какое счастье иметь убежище, когда судьба в любую минуту готова нанести удар! Ренальд склонился и поцеловал ее в губы, нежно и утешительно.

— Моя жена… — тихо вымолвил он, глядя ей в глаза и стараясь проникнуть в самую душу. — Совеем скоро женщины уложат тебя в постель. А потом меня к тебе приведут мужчины. — Он усмехнулся. — Люди почему-то считают, что новобрачные не смогут самостоятельно найти дорогу друг к другу.

Он взял ее за руку, и Клэр с радостью отозвалась:

— Наверное, этот обычай восходит к романским традициям. Или известны случаи, когда супруги теряли друг друга во время свадебного торжества?

— Не думаю. Но по традиции жене следует попытаться сбежать, а муж должен поймать ее и внести обратно в дом. Мужчины помогают ей спрятаться, а муж сражается с ними… — Ренальд пристально посмотрел ей в глаза. — Возможно, это не всегда было игрой. Допускаю, что некоторые мужчины силой осуществляли свои супружеские права.

— Именно так ваш друг Фитцроджер обошелся с Имоген из Кэррисфорда? — спросила Клэр. Мысль о судьбе подруги не давала ей покоя и висела черной тучей на голубом небосклоне ее счастья.

— Вовсе нет! — удивленно приподнял бровь Ренальд. — Она отдалась ему добровольно.

— Что ж, возможно, Имоген заставили пойти под венец каким-то иным способом. Я слышала, что он бил ее и держал взаперти. А вы играли роль стражника.

— А вы не слышали, что она напала на него и едва не убила?

— Имоген?! — Клэр остановилась и недоверчиво взглянула на супруга. Она вспомнила хорошенькую хрупкую девушку, у которой в жизни никогда не было более серьезной заботы, чем покрой ее платья.

— Имоген. Нежный Цветок Запада. Вероломное нападение на мужа — тягчайшее преступление, особенно если брак совершается по приказу и с благословения короля.

— Что же с ней стало? — Клэр смутилась и опустила глаза.

— Это слишком долгая история, чтобы рассказывать ее сейчас. Но поверь мне, Клэр: Имоген благополучно живет в Кэррисфорде и вполне довольна своей судьбой. Надеюсь, мы скоро нанесем им визит, и ты сама ее обо всем расспросишь.

— Но ведь лорд Фитцроджер — наемник и турнирный боец.

— Такой же, как и я. Разве ты недовольна своей участью?

— Довольна, — пришлось признаться ей.

— Нам с Фитцроджером выпала нелегкая доля, Клэр. В прошлом каждого из нас есть то, о чем мы сожалеем. Но мы никогда не убивали бесцельно и бессмысленно, никому не причинили зла ради забавы.

— Ради забавы?

— Клэр, — он улыбнулся и коснулся ее щеки, — ты жила здесь, не зная забот и тревог, не ведая, что в лесах за стенами этого замка полно диких голодных волков.

— И в самом замке тоже, — невольно вырвалось у нее.

— Я ручной волк, — с улыбкой отозвался он. — Меня очаровала прекрасная дама.

— Ну нет! — в тон ему ответила Клэр. — Как угодно, но только вы совсем не ручной!

— Это правда. Впрочем, какой прок от волка, привыкшего к теплу домашнего очага и лишившегося своих клыков?

— С таким волком было бы спокойнее.

— Тебе хочется такого спокойствия, жена моя? — Ренальд взял ее за плечи и заглянул в глаза.

— Нет, — прошептала Клэр, будучи не в силах покривить душой.

Ренальд снова поцеловал ее. Его поцелуй обещал ночь страстной любви.

— Иди и найди кого-нибудь, кто отвел бы нас на супружеское ложе, — сказал он, легонько подталкивая ее к высоким дверям зала.

У Клэр едва ноги не подкосились от страха. Она оглянулась и увидела, что солнце почти село.

Ее ожидало супружеское ложе…

Только теперь Клэр вспомнила, что до сих пор носит с собой отцовский дневник, который собиралась положить к остальным книгам. Однако она не могла одна войти в комнату, предназначенную для первой брачной ночи, — иначе была бы нарушена традиция. Клэр оставалось ждать, пока ее туда кто-нибудь отведет.

И тут Клэр заметила Томаса и бросилась к нему. Брат, как и мать, не особенно заинтересовался книгой. К тому же его ждали друзья, которые затевали игру в камешки.

— Ты больше не сердишься на меня? — удержала она Томаса за плечо.

— Я понимаю, что ты ни в чем не виновата. — Парнишка опустил глаза. — И он тоже ничего не может изменить.