Ночи без сна - Беверли Джо - Страница 20

— Он был сумасшедшим, Кон, но отнюдь не глупым. Женщина приходила сюда во время месячных недомоганий — он сам проверял, чтобы не было обмана, — и оставалась здесь до следующего периода. Как известно, мужской прислуги он здесь не держал, кроме своего камердинера, который был фанатично предан ему.

— Старый козел!

— Все они приходили сюда добровольно, а когда уходили, он давал им по двадцать гиней. Для простого человека это кругленькая сумма. Кстати, — с озорной усмешкой добавила она, — они могут появиться здесь снова в надежде, что вы заинтересуетесь предложением.

— Мерзавки! Да я заплачу им по двадцать гиней, лишь бы они убрались прочь!

— Остерегайтесь произносить это вслух. — Она надеялась рассмешить его, но он лишь покачал головой.

— А теперь мы, пожалуй, отправимся в темницу и на том закончим осмотр. Я обещал де Веру в качестве поощрения показать камеру пыток.

Кон торопливо зашагал по коридору, надеясь, что это выглядит как хорошо спланированное отступление на заранее подготовленные позиции, а не как паническое бегство. Он верил ей. Она не имела намерения разделить с сумасшедшим графом эту кровать, однако воображение услужливо подсовывало ему эту картину.

Но мысль о том, чтобы выйти замуж за старого графа, у нее все-таки была.

Она шла за ним следом. Он чувствовал ее присутствие, хотя в своих мягких туфельках она ступала беззвучно — как воспоминание или как призрак воспоминания.

Она всего лишь подумывала об этом.

Такое случалось и с ним, но, к счастью, он много чего не сделал из того, что приходило на ум. Например, однажды даже чуть не совершил самоубийство. Только подумал об этом.

А один раз он даже подумывал о том, чтобы дезертировать. Это было в самом начале его карьеры, когда он еще не закалился в боях и не мог видеть страданий умирающих людей и животных, тем более что сам причинял им эти страдания. В течение нескольких дней это казалось ему единственным разумным выходом, он даже спланировал, каким образом это осуществить.

Но потом их полк подвергся неожиданной атаке, и он дрался, чтобы выжить и чтобы помочь выжить своим товарищам. В том бою он поклялся себе драться с французами до победного конца и сумел сдержать клятву.

А однажды он чуть не изнасиловал женщину.

Он сидел в компании офицеров в какой-то таверне в одной испанской деревушке. Это было вскоре после боя, но какого именно, он не помнил, как не помнил ничего о том, где все это происходило. Все они еще были сильно возбуждены после боя и все хотели женщину.

Там были женщины, готовые на все услуги, но были и такие, которые сопротивлялись и пытались убежать, что особенно забавляло всю компанию. И возбуждало.

Теперь, оглядываясь назад и глядя на себя прежнего со стороны, он удивлялся своему поведению, однако помнил, что чувствовал себя тогда чуть ли не полубогом и женщины казались ему законным военным трофеем.

Подбадриваемый криками своих приятелей и разгоряченный дикой испанской музыкой, он повалил на стол сопротивляющуюся женщину.

Его мужское естество аж пульсировало от нетерпения и, требуя удовлетворения, так и рвалось наружу. Он уже наполовину расстегнул ширинку. Приятели помогали держать женщину.

Но в этот момент в его мозгу словно сработал какой-то предохранитель. Он пришел в себя.

Подняв женщину со стола, он стал выталкивать ее из комнаты, бормоча, что хочет сделать все как следует. Его пытались остановить, но он, не выпуская из рук всхлипывающую женщину, вырвался на воздух.

Продержав пленницу всю ночь в своей палатке, он отпустил ее на рассвете, дав немного денег. Уходя, она оглянулась и спросила:

— Вы хотите, чтобы я говорила, что вы можете это делать, капитан?

Она подумала, что ее спасение объясняется его импотенцией. Он чуть не расхохотался и сказал:

— Говорите что хотите, сеньора.

Несколько дней спустя он узнал, что она распространяет слухи о его небывалой мужской потенции. Наверное, она хотела отблагодарить его таким образом, но ему это здорово осложнило жизнь Женщины стали ожидать от него героических подвигов в постели.

С того времени он стал понимать, что люди иногда делают что-то или думают о чем-то как бы в состоянии временного помешательства. И что последствия таких поступков, даже совершенных с самыми добрыми намерениями, бывают непредсказуемыми.

Кроме того, нередко люди оказываются не такими, какими кажутся.

Когда они уже подходили к дверям офиса, он спросил:

— Что вы думаете о мистере де Вере как моем секретаре?

Она удивленно приподняла брови:

— Я не имею права судить о таких вещах, милорд.

— Перестань изображать из себя служанку, Сьюзен. Как ты думаешь, он сейчас дремлет в кресле или сидит, задрав ноги на стол, и наслаждается книгой с картинками сомнительного содержания?

— Сначала я так и думала, но теперь мне кажется, я ошибалась.

Он распахнул дверь, и перед ними предстал Рейс, сидящий за столом, заваленным кипами бумаг, и с головой ушедший в работу. Он в нетерпении взглянул на Кона, досадуя на то, что его оторвали от работы.

Однако мгновение спустя он отложил перо и поднялся из-за стола.

— Отчетность находилась в весьма хорошем состоянии. Правда, по какой-то причине остаются неучтенными большие суммы денег.

— Вот как? — воскликнул Кои, обернувшись к Сьюзен. — Как по-вашему, на что они могли быть израсходованы, миссис Карслейк?

— Нет, — остановил его Рейс. — Я имел в виду большие суммы денег, которые появились неизвестно откуда.

— Наверное, за счет контрабанды, — сказал Кон.

Рейс взъерошил пальцами волосы.

— Я так и предполагал. Но поскольку сам я из Дербишира, это не сразу пришло мне в голову. Это, должно быть, очень доходное занятие, — добавил он, взглянув на какие-то записи.

— Несомненно, — сказал Кон, покосившись на Сьюзен. На ее лице была написана такая решимость, как будто она была готова отрицать само существование контрабандистской деятельности. — Я думаю, что вам, как бывшему секретарю графа, кое-что известно о его участии в этой деятельности.

Она бросила на него сердитый взгляд:

— Да, милорд, граф вкладывал деньги в контрабандное дело. Большинство местных жителей делают это.

— Какую же прибыль приносит каждый рейс?

Снова раздраженно взглянув на него, она ответила:

— Если все проходит гладко, то прибыль составляет сумму, в пять раз превышающую вложенные деньги. Конечно, случаются неудачные рейсы, и тогда теряется все.

Кон, заметив, как округлились глаза Рейса, напомнил:

— Не забудь, что это противозаконная деятельность.

— Как и множество других интересных вещей, — сказал в ответ Рейс. — Миссис Карслейк, известна ли вам сумма вложений и прибыли, если речь идет об удачном рейсе? Я спрашиваю это исключительно из любопытства.

Сьюзен неожиданно вздохнула с облегчением и улыбнулась Рейсу. Это была милая дружеская улыбка, которая заставила Кона раздраженно скрипнуть зубами.

— Говорят, что за последний год груз, прибывший на побережье, составил по тысяче галлонов бренди, рома и джина и четверть тонны табака. Я слышала, что за границей можно купить по шесть пенсов за фунт, а продать здесь в пять раз дороже. Спиртные напитки там можно купить по шиллингу за галлон, тогда как здесь за них можно получить по шесть шиллингов.

Рейс, наклонившись к столу, быстро подсчитывал что-то на бумаге.

— Силы небесные! Почти тысяча фунтов на вложенные сто шестьдесят фунтов!

Она подошла к нему и взглянула на цифры.

— Разумеется, следует учесть и расходы. Фрахт судна, услуги капитана, оплата грузчиков, возниц, а также плата за использование лошадей и телег. Кроме того, каждый ожидает приплату натурой, чтобы что-то принести домой. К слову сказать, чай является еще более выгодным товаром. Прибыль составляет десять к одному.

Рейс был буквально ошеломлен. Его восхищала не Сьюзен, а прибыль, но Кону хотелось поскорее оттащить ее от него.