Все оттенки черного - Панов Вадим Юрьевич - Страница 16

– Не слишком ли далеко ты зашла в своем упрямстве?

Черноволосая мягко, с томной грацией пантеры потянулась, и ее длинные черные ногти со скрипом проехались по лакированному металлу капота, оставляя на нем глубокие царапины. У Леночки зашевелились волосы.

– Что вам надо?

– Тебе было запрещено появляться здесь, тварь. – Теперь незнакомка сидела на корточках. – Никто не смеет ослушаться королеву Луны!

– Отстаньте от меня! – закричала Леночка, чувствуя, что еле сдерживает подступающий к горлу комок. – Оставьте меня в покое!!

Красивые руки черноволосой плавно разошлись в стороны, она словно бы взмахивала крыльями…

Крылья!

Леночка вскрикнула. Руки черноволосой на глазах превращались в крылья!! Покрывались длинными черными перьями! Ноги подобрались, превратившись в лапы, оканчивающиеся острыми, цепкими когтями. Голова уменьшилась, вперед резко выдался хищный клюв, и через какое-то мгновение на капоте «БМВ» сидела огромная черная орлица.

Не верящая своим глазам Леночка тихо завыла.

Орлица издала короткий клокочущий возглас и бросилась на девушку. Острые когти полоснули по лицу. Леночка дико закричала. Клюв ударил в голову. Девушку отбросило на стену дома.

– Оставьте меня!

Слезы, сопли, кровь смешались с остатками макияжа. Орлица взлетела, описала маленький круг и снова опустилась на Леночку, в клочья полосуя элегантный деловой костюм, вырывая из ушей драгоценные сережки.

– Оставь меня!!

Девушка нашла в себе силы оттолкнуть птицу и броситься вперед. Скорее! Подальше от этого кошмара!

Она выскочила на проезжую часть. Пронзительный гудок клаксона смешался с визгом автомобильных тормозов. В последний момент Леночка успела заметить несущийся на нее фургон и в ужасе закрыла глаза.

Чья-то сильная рука схватила девушку за шиворот и буквально вытащила из-под колес машины.

– Идиотка поганая! Куда ты лезешь, дура?! – Из окна фургона высунулся перепуганный водитель.

– Заткнись, придурок, не видишь: девчонка в истерике, сама не понимает, куда лезет!

– Она не понимает, а мне под суд идти? Дура, …!

– Проваливай отсюда!

Леночка в страхе открыла глаза. Чудовищная птица исчезла, с тротуара смотрели удивленные прохожие, а раскрасневшийся водитель фургона что-то злобно ворчал в ее адрес, пытаясь завести заглохший двигатель.

– Спасибо, – прошептала она своему спасителю и обернулась, чтобы посмотреть на него.

На нее уставились безжизненные черные стекла странных очков старика.

– Вы?

– Это было последнее предупреждение, Елена Викторовна, – бесстрастно произнес старик. – Вам осталось пройти до офиса всего десять шагов. Крепко подумайте, прежде чем сделаете их.

Леночка вырвалась из его рук и побежала к спасительным дверям фирмы.

Вера любила разбирать утреннюю почту. Ей нравилось это странное для эры тотальной компьютеризации занятие, нравилось вскрывать конверты специальным ножом, доставать сложенные листы и просматривать их содержание. Это напоминало Вере детство, тихую пору, когда не существовало электронной почты, а телефонная связь была настолько плохой, что каждое слово приходилось повторять по нескольку раз. В те времена расстояние между близкими можно было преодолеть только с помощью писем, длинных и подробных. И теплых. Вера помнила, как ее родители читали обстоятельные рассказы от многочисленных родственников, разбросанных волею судеб по всем уголкам империи, и как тщательно и любовно писали ответные, не менее подробные сочинения.

Вера пришла в прохладный кабинет, с ногами забралась в большое кожаное кресло, стоящее у письменного стола, покосилась на гудящий компьютер, видимо, Костя что-то просматривал с утра и забыл выключить, бросила на стол ворох конвертов и вскрыла первый. Реклама.

«Дорогая Вера Сергеевна! Уникальный и единственный в своем роде…»

Для нее всегда оставалось загадкой, каким образом пронырливые агенты узнают имена неработающих богатых женщин для составления своих проникновенных и личных посланий. В первое время Веру это немного бесило, потом она привыкла. Вот и сейчас Вера без особого любопытства прочла о существовании в Москве необычайного косметического центра, лениво скользнула глазами по глянцевым фотографиям и отложила бумажку в сторону.

В следующем пакете оказались счета из телефонной компании, красочный буклет, несколько рекламных проспектов. В сторону все, кроме счетов. Не забыть напомнить о них Косте.

Толстое письмо от дяди Вали. Это интересно. Старик по-прежнему не признавал телефонов, не умел пользоваться компьютером и раз в месяц слал Вере длинное повествование о своем иркутском житье. Причем послания его были наполнены такими яркими красками, что читались как юмористические рассказы. Вера улыбнулась, не вскрывая, отложила творение дяди Вали в сторону и взяла в руки элегантный и дорогой конверт без обратного адреса.

«Госпоже Куприяновой Вере Сергеевне».

Опять реклама?

Узкая полоска дорогой писчей бумаги, нервный мужской почерк:

«Вера, мы должны увидеться. Мы должны обязательно увидеться с Вами. Поверьте, это очень важно! Важно для Вас.

Ниже той же рукой был написан адрес.

Странное письмо. Вера вспомнила высокий голос в автоответчике, умоляющий о встрече, и вчерашнюю историю с кассетой.

Что происходит?

Аркадий Ивов. Снова, как и в тот раз, слушая автоответчик, Вера поймала себя на мысли, что это имя ей смутно знакомо. Кто-то из деловых партнеров Кости? Институтский приятель? Друг детства? Ивов…

И вдруг она вспомнила. Ну конечно! Аркадий Ивов! Блестящий художник, яркой искрой пролетевший по звездному московскому небосклону некоторое время назад. Восторженные отзывы критиков, статьи в журналах, выставка в престижной галерее, слава. Вера вспомнила заносчиво важный голос Эммы Федосеевны, толстой и глупой жены крупного сибирского нефтяника: «Я делаю себе портрет от Ивова, дорогуша, для гостиной». Тогда портреты от Ивова были в большой моде. Он писал их необычайно сильно, стараясь проникнуть в суть своих персонажей, он еще не стал ремесленником, а действительно старался творить. Потом Аркадий Ивов исчез. Неожиданно и бесследно. Кто-то говорил, что он отправился в Америку, кто-то уверял, что видел его в Париже, в Италии, но точно о его судьбе не знал никто.

Что ему надо от меня?

Заинтригованная Вера дотянулась до «мышки», вызвала в компьютере карту Москвы и ввела указанный в письме адрес. Через пару секунд на мониторе высветился результат запроса, и удивленная Вера тихо присвистнула. Частная психиатрическая клиника профессора Талдомского.

Ивов прислал ей письмо из сумасшедшего дома.

Как странно.

Вера выбралась из кресла, вытащила из пачки сигарету – теперь она не расставалась с ними, щелкнула зажигалкой и, выпустив вверх струю дыма, задумчиво прищурилась.

Кассета, Ивов, сумасшедший дом. Цепочка прослеживается вполне логичная.

Вера так и не смогла объяснить себе вчерашние события. Она четко помнила, что было записано на кассете: в ожидании мужа просмотрела ее целиком и до сих пор не могла понять, как получилось, что на ней оказался фильм. Хуже всего было то, что она не смогла найти конверт, в котором прислали проклятую кассету, хотя Ольга Петровна клялась, что не выбрасывала его.

И совсем плохо было то, что Кот явно решил, будто она напилась.

Вера вспомнила то легкое презрение, которое промелькнуло в глазах мужа, перед тем как он вышел из кабинета.

«Как он мог подумать, что я пошла по пути богатых бездельниц, обалдевших от скуки и роскоши и глушащих никчемную жизнь вином и транквилизаторами?»

«А что он еще мог подумать? Вспомни, как ты выглядела».

Вера вздохнула, ей было стыдно. Она затушила сигарету, мельком посмотрела на свое отражение в зеркале и вскрикнула: вместо симпатичной темноволосой женщины на нее смотрела страшная, носатая старуха, с морщинистым лицом, потухшими, глубоко запавшими глазами и беззубым ртом.