Мужчинам не понять, или Танцующая в одиночестве - Шилова Юлия Витальевна - Страница 49

– Нина, как же у тебя много фантазии! Ты говоришь о чем-то нереальном. Огонь страсти всегда стихает, как бы ты ни старалась его поддерживать.

– Быть может, огонь страсти и стихает, но огонь любви – нет. А ведь страсть – это только составляющая любви. В любви нужно уметь почувствовать родственную душу. Перед настоящей любовью никто не сможет устоять, потому что от нее исходит свет, которому невозможно противиться. – Я замолчала и растерянно пожала плечами. – Вот это и есть моя точка зрения.

Костыль молча сверлил меня взглядом. Молчание нарушил Сергей. Наверно, ему стало неловко оттого, что Костыль на меня так смотрит.

– Значит, у вас безответная любовь. – Сергей сказал это сочувственным голосом и подлил Костылю вина.

– Пока безответная, – процедил хозяин. – Пока. Но думаю, что она мне ответит. За все ответит. Сам не пойму, почему она мне в душу запала. Когда ее другой тискает, а ей это нравится, мне ее просто убить хочется, растерзать… Со мной никогда такого не было.

– А она знает о ваших чувствах?

– Я ей скажу о них в самое ближайшее время.

– Она замужем?

– Да нет же! Спит с обыкновенным мужиком, которого и знает не так давно. Вбила себе в голову, что это и есть великая любовь и что она на всю жизнь. Тьфу! Слушать тошно. Где она еще такого, как я, найдет? Ей такой и не снился. Она у меня в ногах валяться должна, а строит из себя непонятно чего. Ладно, обломаю! Я ей объясню, кто из нас любовь всей ее жизни!

Костыль допил вино, слегка сник и ушел за свой столик. Мы с Сергеем переглянулись и принялись доедать ужин.

– Странный он какой-то, – заметил Сергей. – Я его в первый раз таким вижу.

– Каким?

– Злым. Конечно, не надо было нам сюда приезжать. Знаешь, с одной стороны, мне очень приятно, что он так за тебя переживает, что у него к тебе какие-то чувства отцовские, а с другой…

– Что – с другой?

– С другой, меня это напрягает.

– Что именно?

– То, что он покупает тебе шмотки, диктует, что мы должны делать. Словом, лезет в нашу с тобой жизнь. Хотя, по большому счету, я понимаю, он хочет только хорошего, я ему доверяю. По-моему, у Евгения Александровича «крыша» поехала оттого, что он влюбился.

– Ты так считаешь?

– А ты разве не видишь?!

– Да может, он так, придурялся…

– Такие люди не придуряются. Такие говорят то, что есть на самом деле. Знаешь, даже не верится, что человек такого уровня, как он, тоже может страдать.

– Да не похож он ни на какого страдальца. С чего ты взял, что он страдает?

– Переживает он очень сильно. Он так на тебя смотрел! Нин, а может, он в тебя втрескался?

Я вспыхнула, выронила бокал с вином и задрожала как в лихорадке. Сергей не ожидал такой реакции.

– Нин, да успокойся ты… Успокойся… Я ж пошутил. Ты что, шуток не понимаешь?

– Как… Как ты мог такое подумать? Как такое пришло тебе в голову?

– Да успокойся ты. Я просто пошутил. Не знал, что у тебя с чувством юмора так туговато!

– Как ты мог так шутить?

– Ну прости, наверно, это глупая шутка. Извини.

После продолжительной паузы вновь заиграла веселая музыка. Я схватила Сергея за руку и потащила в центр зала. Мы танцевали латиноамериканские танцы, по-настоящему веселились и забыли обо всем на свете. Я старалась не смотреть на Костыля, который слишком много пил, старалась не обращать внимания на его друзей, которые с насмешкой поглядывали в мою сторону. Звучит румба. Я закрываю глаза. Сергей берет меня за талию, и у нас у обоих очень даже неплохо получается. Я понимаю, что все в моей жизни пошло наперекосяк. Вспоминаю сестру, мужа… Теперь все это в прошлом. Господи, как же хорошо, что все это в прошлом. Я не хочу знать, где сейчас мой муж, мне нет до этого никакого дела. Я танцую, смотрю Сергею в глаза и понимаю, что мы с ним просто созданы для счастья, мы это счастье выстрадали. Сергей зовет меня к себе своим танцем, и я смело иду к нему. Это жажда любви. Настоящая жажда любви…

Я стараюсь не замечать беспощадный взгляд Костыля, потому что не знаю, как мне вылезти из этой паутины и как мне жить дальше.

Глава 20

Я проснулась раньше Сергея и молча наблюдала за тем, как он спал. Чем дольше я на него смотрела, тем больнее ощущала, что медленно угасает моя душа. Я больше собственной жизни любила этого человека и совершенно не знала, что же мне делать дальше. У меня больше не было прошлого. У меня больше не было будущего. Единственное, что у меня было, это мое настоящее, и я не знала, как мне его удержать… Я знала, что мы с Сережей – звенья одной цепи, но я не знала, как же сделать так, чтобы никто и никогда не смог разъединить эти звенья.

Мне хочется сделать любимому приятное, и я встаю, чтобы приготовить что-нибудь вкусненькое. Сергей тут же просыпается, ищет меня рукой, и, обнаружив пустую подушку, громко кричит:

– Нин, ты где?

– Я не хотела тебя будить. Я хотела приготовить что-нибудь вкусненькое. Скажи, что ты хочешь? – заглядываю я в спальню.

– Хочешь приготовить что-то сама?

– Ну да.

– Я уже весь в предвкушении!

– Только скажи что?

– А что ты умеешь?

– Что скажешь, то и приготовлю.

– Приготовь курицу.

– Курицу? – сморщилась я, потому что курица напомнила мне о Костыле.

– Ну да. Запеки в духовке. В сыре, майонезе и с луком. Так моя мама делала. Только сыру побольше. У меня воспоминания с детства остались. Когда праздник, в доме всегда пахнет запеченной курицей. Я проснусь, поведу носом, а из кухни такие запахи! Моя мама вообще рукодельница была отменная. И еще. Положи туда немножко картошки. Запеки все это хорошенько. Сделай так, как готовила моя мама.

– Хорошо. – Я накидываю рубашку на голое тело, подхожу к Сергею совсем близко, сажусь на корточки и его целую.

– Хорошо, я сделаю все, как делала твоя мама. Курица с картошкой так курица с картошкой. Будет сделано в лучшем виде.

– А пока ты будешь делать, можно я немного посплю?

– Конечно.

– Только когда будет готово, сразу меня разбуди. – Сергей наклоняется ко мне совсем близко и страстно целует меня в губы.

– Как скажешь, Сереженька, как скажешь…

Я закрыла дверь в спальню, достала курицу, сыр, майонез, лук и принялась за приготовление любимого блюда моего любимого мужчины. Признаться, я никогда в жизни не готовила так, как готовила сейчас. Я просто летала по кухне, напевая незатейливую песенку. Когда из духовки уже пошел аппетитный запах, неожиданно в дверь постучали. Я заметно напряглась.

– Кто там? – спросила я нерешительно.

– Евгений Александрович.

– Что вы хотите?

– Может, для начала мне откроют дверь, а уже потом я скажу, чего хочу?

Мысленно перекрестившись, я открыла дверь и тут вспомнила, что на мне только рубашка, надетая прямо на голе тело.

– Доброе утро, – сказал Костыль и посмотрел куда-то за меня.

– Утро доброе, – ответила я и перегородила вход, уперев руки в дверные косяки.

– А Сережа где?

– Сережа спит. А что вы хотели?

– Да мне с ним переговорить надо бы.

– По какому поводу? – В моих глазах появился испуг.

– По работе.

– А, ну если только по работе…

– А ты что подумала? – Костыль прищурился и хитро улыбнулся.

– Ничего, я просто спросила.

– А мне показалось, ты испугалась, что я расскажу, как мы с тобой почти сутки из постели не вылезали.

– Ну, не сутки… – Я моментально залилась алой краской, но все же решительно сказала: – И я считаю, что даже не стоит об этом вспоминать. Мы с вами обо всем договорились. Вы дали мне слово, и я надеюсь, что вы его сдержите. Сережа спит. Когда он проснется, я обязательно скажу, что вы заходили. Всего доброго.

Я хотела было закрыть дверь, но Костыль подставил ногу.

– Евгений Александрович, в чем дело? – В моем голосе послышались истеричные нотки.

– Это я у тебя должен спросить, в чем дело! – не на шутку разозлился Костыль. – В моем собственном доме прямо у меня под носом дверь закрываешь!