Охота на мужа-2, или Осторожно: Разочарованная женщина - Шилова Юлия Витальевна - Страница 23

Я осталась совсем одна, вернее вдвоем с телефоном, который стал моим единственным другом и союзником. Я верила в то, что он обязательно оценит мои чувства и подаст на развод. Он постоянно говорил, что любит только меня, но по-прежнему жил с ней. И я верила в то, что общий ребенок – единственная причина, почему он не уходит. Но я ошибалась. Господи, как я ошибалась. Это теперь, в моем возрасте, я понимаю, что мужчина будет жить только с той женщиной, которую он по-настоящему любит… Он хлопнет дверью всего один раз, громко и резко и никогда не будет хлопать ею годами. Я ждала его ровно восемь лет. Восемь страшных, бесцельно прожитых лет. С телефоном, заплаканными глазами и больной психикой. Восемь страшных лет он обещал, вот-вот обещал развестись и тем самым меня осчастливить. Я уже не требовала развода, я просила меня отпустить и дать мне право на личную жизнь, но он не отпускал. Он никогда меня не отпускал… Все эти годы я была на втором месте и уже не верила, что существуют отношения, где тебе отведена роль первого плана. Я потеряла себя и, не имея собственной семьи, постоянно слушала про чужую. Однажды я вышла на улицу и познакомилась с мужчиной, который был холост и с которым у меня завязались определенные отношения. Но ОН не допустил того, чтобы эти отношения имели продолжение. ОН сказал, что уходит и подает на развод, что теперь мы семья и что отныне мы будем жить вместе. И ОН в самом деле ушел… На неделю… Мы вместе завтракали, гуляли перед ужином по парку и вместе ложились спать… Он рассказывал мне о том, что впереди у нас долгая, счастливая жизнь и что мне повезло, потому что он самый преданный и самый надежный. Через неделю он вернулся в семью… Потому что ребенок плачет в трубку, теща скандалит, а у жены заболело сердце. Он подумал обо всех. Он забыл подумать только обо мне… А затем он по-прежнему приезжал и ограничивал все мои движения. Я устала ждать. Ведь у каждого свой запас терпения.

Я устала ждать, все прощать и все понимать. Я устала жить чужой жизнью, чужой семьей, и мне захотелось своей собственной. Своей, только своей. «Скоро мы будем вместе», – постоянно говорил он для того, чтобы я не смотрела на тех мужчин, которые были готовы к серьезным отношениям. Но после восьми лет ожидания я уже не верила. Я уже ничему не верила. Прошли лучшие годы, а в туманном будущем были только одни пустые обещания. Наши встречи уже не приносили былой радости, наверно оттого, что слишком долго мне приходилось ждать. Слишком долго… Однажды я увидела их парке. Он, она и их ребенок.

Он обнимал ее, а она держала за руку ребенка. Они ели мороженое, громко смеялись, а потом забежали в какой-то уютный ресторанчик. При этом он поцеловал ее несколько раз и, судя по всему, был счастлив. Я спряталась за какую-то карусель и долгое время смотрела им вслед. Этим вечером он позвонил мне, пожелал спокойное ночи, пожаловался на стерву жену, которая вообще не занимается ребенком и которую он всячески ненавидит, рассказал, как он совершенно один-одинешенек вывез ребенка в парк, где в гордом одиночестве вспоминал меня и планировал нашу дальнейшую жизнь, признался мне в вечной любви и верности, сказал, что может позвонить мне ночью, чтобы проверить, не ушла ли я налево, назвал меня своей будущей женой и, положив трубку, побежал в семейную постель к «нелюбимой» жене. В этот вечер я подошла к зеркалу, посмотрела на уже появившиеся морщинки, на первые седые волоски и поняла, что хватит. Довольно. Больше ничего не надо. Ничего. Я поняла, что я не Пенелопа и что я не могу ждать всю жизнь. Слишком много потеряно времени. Слишком много. Я сама превратила свою жизнь в вечный зал ожидания, где рейс, на котором я собралась лететь в заоблачные высоты счастья, постоянно откладывается. Я не выгоняла из своего сердца любовь, она умерла сама.

Любовь нужно поддерживать и ценить, а ее изваляли во вранье, напрочь забыв о том, что она слишком хрупкая и слишком чистая. Сначала умерла надежда, а следом за ней умерла и любовь. Потому что они сестры и они всегда должны быть рядом. Любовь никогда не сможет жить без надежды. Я поняла, что все эти страшные восемь лет боролась со своими эмоциями и естественными сексуальными потребностями. Я убивала в себе женщину и загоняла все свои желания и чувства куда-то в угол. Устала ждать не только я – устала ждать и моя душа. Любая женщина еще с самого раннего детства запрограммирована на создание семьи, и от этого никуда не денешься. Такое длительное ожидание счастья очень плохо сказывается на израненной женской психике.

Домработница жадно выпила несколько глотков воды и продолжила:

– Я хорошо помню тот день. Я высушила свою подушку, которая была постоянно мокрой от слез, выключила телефон и решила начать жить новой жизнью. Надела самое красивое платье, уложила волосы и решила пойти на улицу, чтобы взглянуть на этот мир другими глазами. Глазами, где ЕГО нет. Но раздался звонок в дверь. Такой долгий и такой пронзительный. На пороге стоял ОН с большим чемоданом, двумя удочками, охотничьим ружьем и букетом из трех тюльпанов. ОН сказал, что я нарядилась как продажная девка и что нормальная, любящая женщина должна сидеть у телефона и ждать звонка от любимого, что если люди друг друга любят, то они должны набраться терпения и ждать… ОН даже сказал, что Эвелина Ганская ждала Бальзака ровно двадцать лет, что любимая женщина Тютчева ждала его тоже ни много ни мало, а десять лет. Но ОН позабыл сказать, что любимая женщина Тютчева, Денисьева, так и не дождалась своего любимого: умерев от сердечного приступа, а точнее от одиночества и боли. А еще ОН забыл, что он не Бальзак, а я не Эвелина Ганская. Я хотела закрыть дверь, но он подставил ногу, чтобы я не смогла этого сделать. Он сказал, что приехал ко мне навсегда. Я набралась смелости и сказала, что ничего не хочу. Ничего. Я до сих пор не знаю, на какой срок он тогда приходил. На день, на неделю, на месяц… Я не пускала его в квартиру, и он с силой меня отпихнул. Он вошел так же, грубо, как когда-то, восемь лет назад, он вошел в мою жизнь. Совершенно бесцеремонно, думая только о себе, о своих интересах. Я просила его уйти, но он открыл чемодан, из которого полетели рубашки, галстуки, трусы, и сказал, чтобы я освободила ему место в шкафу, потому что в этой квартире должно быть его собственное место. Он требовал, чтобы я освободила ему также место на лоджии, куда он сложит свои, вернее, наши семейные удочки. Он назвал эти удочки семейными.

Мол, наше совместно нажитое имущество начинается с удочек. А затем позвонила его теща. Она поинтересовалась, для чего ее зять забрал из дома свои вещи. Мне стало страшно: он даже не объяснился… А ведь он так и по жизни жил… Без объяснений. Он сказал теще, что он устал, что вернется только в том случае, если его будут уважать и хорошо к нему относиться. Это значит, что, едва переступив порог моей квартиры, он уже думал о возвращении. Ему нужно было просто успокоить мой бунт. Ему нужно было сделать меня покладистой и безропотной, такой, какой я была эти страшные восемь лет одиночества. Я по-прежнему просила его уйти, но он не уходил. Он снял свои носки и потребовал, чтобы я немедленно их постирала. Потому что теперь мы муж и жена, а жена обязана обстирывать мужа. Я стояла, словно во сне, и крепко держала его носки. Еще бы год назад я бы восторженно их стирала, сушила, бережно гладила утюжком и радовалась, что мне досталась великая честь прикоснуться к чему-то личному и даже можно сказать интимному… Уже в который раз я поняла, что все эти годы я просто ждала, а он жил. Наверно, именно в этом и было наше отличие. Я внимательно посмотрела в его глаза и увидела, что передо мной стоит не мужик, а типичный рохля, который годами, до самой старости будет тянуть жилы из обеих женщин, не в силах отважиться кардинально изменить свою жизнь. Жене он морочит голову тем, что задерживается на работе и вкалывает на благо семьи.

Любовнице обещает развестись, но только не сейчас, только немного позже. Мне даже вспомнился фильм с Олегом Басилашвили «Осенний марафон», где герой мечется межу двумя женщинами, мучая обеих и мучаясь сам. Но по складу мужского характера он обыкновенный рохля. Он никогда и ни на что не сможет решиться и с облегчением воспринимает ситуацию, когда что-то избавляет его от необходимости принять хоть какое-нибудь решение. Бег по замкнутому кругу. Так же и ОН, мой любимый. Погряз во вранье и продолжает врать.