Замуж за иностранца, или Русские жены за рубежом - Шилова Юлия Витальевна - Страница 30

Женщина рассмеялась мне прямо в лицо, бросила на пол сигарету и затушила ее каблуком.

– Извини, дорогая, не могу.

– Но почему? – задала я вопрос, смахивая слезы.

– Потому, что такие правила.

– Какие правила? Кто их придумал?

– Я, дорогая. Неужели ты до сих пор не догадалась, что здесь всем заправляю я?!

После этого Марьяна посмотрела на часы и обратилась к охраннику:

– Олег, только без рукоприкладства. Если давать не будет – пару раз осторожно по голове дай, и все. Мне интересен ее товарный вид: ей и так кто-то по физиономии заехал.

Как только за Марьяной захлопнулась дверь, я посмотрела на охранника умоляющим взглядом и всхлипнула:

– Не надо. Пожалуйста! Я тебя очень прошу.

Поняв, что мои уговоры вряд ли остановят мужчину, я забилась в угол комнаты, схватила стул и принялась держать оборону.

– Эй ты, придурок, я смотрю, ты по-человечески вообще не понимаешь! Слезами такую тупую башку, как у тебя, не разжалобишь. Если ты сейчас подойдешь ко мне ближе, я надену этот стул на твою голову! А если тронешь меня хоть пальцем, то засажу тебя за изнасилование. Ты не думай, что ты безнаказан в чужой стране… Я вот все равно на родину доберусь и отомщу всем своим врагам! Вот увидишь! Зубами буду рыть землю, но до родины доберусь.

– Все вы так говорите, – усмехнулся охранник и сделал несколько шагов в моем направлении. – Только до родины добираются единицы, а в основном вы так втягиваетесь, что в другом качестве себя уже не представляете. Ладно, брось дурить. Иди ко мне.

– Нет, ты в самом деле не понимаешь или не хочешь понять, что этот стул я сейчас разобью о твою голову?! Мне всегда казалось, что собака – это друг человека, но, видимо, я очень сильно ошиблась. Иногда собака совсем не друг, а просто враг.

– Это кто собака, я, что ли?

– Ну понятное дело, что не я!

Последние слова так сильно разозлили охранника, что он мигом выхватил у меня стул, кинул его в угол и заехал мне по носу так сильно, что у меня хлынула фонтаном кровь. Увидев кровь, он бросился в ванну, намочил полотенце холодной водой и кинул его мне.

– Запрокинь голову и приложи полотенце к носу.

Я легла на кровать, запрокинула голову и приложила полотенце к носу. Через мгновение на нем появились внушительные пятна крови, которые увеличивались с каждой секундой. В тот момент, когда перепуганный охранник бросился мочить в холодной воде второе полотенце, все мое лицо было залито кровью.

– По-моему, у меня кровотечение, – задыхаясь, проговорила я.

– Блин, в натуре, кровотечение! Закинь голову выше. – Охранник быстро застегнул ширинку и бросился к холодильнику искать лед. – У тебя со здоровьем-то как?

– Не знаю.

– Как тебя зовут?

– Таня.

– Меня – Олег.

– Очень приятно познакомиться, – всхлипнула я и ощутила, как из носа вновь фонтаном потекла кровь.

– Насчет того, что тебе приятно познакомиться, ты мне пургу не неси. Просто, видишь, Танюха, в жизни бывают и такие скверные ситуации.

– Обидно.

– Что тебе обидно?

– Что ты, русский парень, поступаешь так со своей соотечественницей в чужой стране. Нет бы руку помощи протянуть, помочь и понять, так нет.

– А я в чем виноват? Ты сама к Марьяне на крючок попалась. Я тебя не вербовал.

– Я ж ей поверила!

– Дура ты. Неужели тебя жизнь не научила, что никому верить нельзя.

– Вообще никому?

– Никому, – отрезал горилла.

– А как же жить-то, если никому не верить? Так и свихнуться можно.

– Вот так и жить.

Горилла увидел, что второе полотенце полностью залито кровью, и не на шутку перепугался.

– Послушай, у тебя вообще с давлением как?

– Оно у меня всегда низкое.

– Ты гипотоник, что ли?

– Гипотоник.

– Теперь понятно. У тебя и так кровь из носа временами идет, а тут я тебе еще кулаком заехал. Но вот ты тоже сама виновата. Какого черта меня собакой назвала?!

Мужчина кинул окровавленное полотенце на пол и приложил к моей переносице кубики льда.

– Жаль, грелки со льдом нет. А то бы сосуды в полости носа быстрей сократились. Лежи неподвижно. Ты сама как чувствуешь, нос заполнен сгустками крови? Дыхание затруднено?

– Затруднено, – всхлипнула я.

– Только не вздумай реветь. Лежи неподвижно. А то трясешь головой, еще хуже будет. Попробуй глубоко дышать носом. Под воздействием воздуха кровь сворачивается быстрее.

Когда наконец кровь остановилась, Олег положил новый холодный компресс и накрыл меня одеялом.

– Ты белая вся, как стена.

– Я спать хочу.

– Это слабость. Поспи. Организму нужно восстановиться.

В тот момент, когда он поправлял одеяло, я как-то по-детски улыбнулась и еле слышно произнесла:

– Спасибо.

– За что? За то, что я дал тебе в нос?

– И за это тоже спасибо. Если бы ты не дал мне в нос, то уже давно изнасиловал бы, к едрени матери.

– Спи, дуреха.

ГЛАВА 15

Ума не приложу, сколько часов я проспала, но проснулась от того, что кто-то жарил в комнате картошку. Конечно, я не могла ошибиться – это был потрясающий, вкуснейший запах жареной картошки. Мне даже показалось, что я никогда не была в Голландии, а все, что мне в ней приснилось, – это просто страшный сон. Я любила просыпаться от запаха жареной картошки в тот момент, когда ее жарила моя мама. Так приятно! Просыпаешься и потягиваешь носом. Красота! Вот и сейчас: проснусь, посмотрю на любимую маму, сяду есть аппетитную картошку с солеными огурчиками и пойму, что жизнь прекрасна.

Но реальность оказалась совсем другой. Я открыла глаза и увидела девушку в легком халатике, которая жарила картошку и что-то напевала себе под нос.

Оглядев комнату, я попыталась понять, где нахожусь, и вспомнила обо всем, что произошло со мной до того момента, пока я заснула крепким сном.

При этом я еще раз оглядела комнату. Первое, что сразу бросилось в глаза, – в комнате не было окон. Поэтому весь дым и пар от плитки оседали прямо на стены. Комнатка была небольших размеров. Две кровати, две тумбочки, стол, два стула, плитка, совсем маленький холодильник и узкая дверь, которая, по всей вероятности, вела в туалет.

Я не отрывала взгляд от девушки и вдруг с ужасом обнаружила, что у нее вместо одной ноги – протез. У входной двери стояли костыли. Видимо, когда девушка отстегивала свой протез, она передвигалась на костылях.

Словно почувствовав мой взгляд, девушка обернулась и вполне доброжелательно произнесла:

– Меня Вика зовут.

– Таня.

– Я из Тамбова.

– А я из Москвы.

– Новенькая, значит.

– Что-то типа того.

– Таня, я так поняла, что Олег тебе нос разбил. Ты бы свои окровавленные полотенца собрала и постирала. Кстати, нам теперь с тобой вместе придется в этой комнате жить. Убираться будем по очереди. График дежурств такой. День ты убираешься, день – я. В общем, уборка через день.

Моя новая знакомая помолчала и тут же добавила:

– Кстати, картошку с луком будешь? Я целую сковородку нажарила.

– А почему здесь окон нет? Так же можно с ума сойти, если помещение не проветривать?

– Видимо, так положено. Незачем нам смотреть на внешний мир, а внешнему миру – смотреть на нас.

– Кондиционера тоже нет?

– Ты что, с луны свалилась? Какой кондиционер? Это же тебе не номер люкс навороченной гостиницы.

– Так как же жить в непроветриваемом помещении?

– Таня, вот так и живем. Что есть, то есть. Человек привыкает ко всему.

– В тюремной камере и то окно есть, – заметила я. – Пусть маленькое, с решеткой, но есть. Хоть иногда солнечный свет проникает. А тут как в подземелье – только искусственное освещение. Поневоле начинаешь чувствовать себя кротом.

– Не скажи. В тюрьме ты так картошечку не пожаришь. Иногда Олег добреньким бывает и разрешает дверь на чуток приоткрыть, проветрить. Правда, при этом проветривании он сам присутствует.