Женщина в клетке, или Так продолжаться не может - Шилова Юлия Витальевна - Страница 43

– С близкими, слава богу, все хорошо.

– Это самое главное. А ты что тут делаешь-то?

– Я же говорю, что просто на лавочке сидела.

– В чужом районе?

– А какая разница, где сидеть на лавочке и дышать свежим воздухом?

– А я не представляю, как можно сидеть на лавочке в чужом районе. Должна же быть причина.

– У меня здесь неподалеку знакомый живет.

– Тогда понятно.

Как только нам принесли по чашке кофе, я уловила табачный дым и подумала о том, что выкуренная сигарета смогла бы меня успокоить.

– Валентина, а вы бы не угостили меня сигаретой?

– Да бери хоть всю пачку.

– Да мне бы только одну.

– Хоть десять.

Валентина протянула мне сигарету и поднесла зажигалку.

– И, пожалуйста, прекрати называть меня на «вы». Когда ты называешь меня на «вы», я сразу чувствую себя старой вешалкой. Я понимаю, что старше тебя, но я не хочу ощущать себя еще более старой, чем я есть на самом деле. Зови меня просто Валя.

– Просто Валя.

– Вот именно, и это совсем не сложно. В конце концов, не такая я уж и старая. За мной, между прочим, молоденькие мальчики табуном ходят.

– Валя, да что вы такое говорите? – Я тут же осеклась и сказала уже по-другому: – Что ты такое говоришь? Ты очень эффектная, яркая, интересная женщина. Я и не сомневаюсь в том, что за тобой молодые мужчины табуном ходят. Я уверена, что у тебя от них отбоя нет.

– Со мной все ясно, а с тобой-то что? – Валентина сделала глоток кофе и после краткой паузы задала мне еще один вопрос: – На тебе лица нет. Может, я чем смогу помочь? Где твой француз? Почему ты одна?

– Поссорились, – соврала я и отвела глаза в сторону.

– Поссорились, значит, помиритесь. Все мы живые люди. Скандалим, ругаемся, ссоримся, а затем миримся и любим с удвоенной силой. Где он сейчас? В Париж уехал?

– Не знаю, – честно ответила я и с трудом сдержала себя от того, чтобы не показать своих слез и не расплакаться.

– Да не переживай ты так. Он тебе еще обзвонится. Ты еще не будешь знать, как от него отделаться!

– А мне совсем не хочется от него отделываться.

– Да уж, Тома, что-то ты совсем убитая. А я мимо твоей квартиры проходила, смотрю – там ремонтная бригада вовсю шпарит. Тебя нет. Я еще за тебя так обрадовалась. Думаю, какой же у тебя француз молодец. Приехал, такой ремонт оплатил. Молодец, мужик, одним словом. Правда, для такой, как ты, он не только ремонт оплатить, но квартиру купить должен, но кто сейчас кому квартиру покупает? Да никто. Ремонт – и то не каждый сделает, что там уже о квартирах говорить! Мужики нынче жадные пошли. За копейку удавятся.

Ощутив, как от волнения у меня пересохло во рту, я сделала глоток кофе и задала вопрос неуверенным голосом:

– У меня там ремонт делают?

– Делают, а ты что, не знаешь, что ли?

– Знаю, – моментально постаралась исправить ситуацию я. – Ты видела рабочих?

– Ну да. Такие ребята симпатичные в синих комбинезонах. Все как на подбор. Видные, интересные, – улыбнулась Валентина. – На них спецодежда как влитая смотрится. Где ты таких нашла?

– Каких дали, таких и нашла, а с чего ты взяла, что они мне ремонт делают?

– Я их встретила, когда они строительный мусор выносили.

Почувствовав, как сильно закружилась моя голова, я стиснула виски ладонями и зажмурилась.

– Тома, что с тобой? Тебе плохо?

– Что, ты сказала, они выносили из моей квартиры?

– Строительный мусор.

Открыв глаза, я посмотрела на Валентину задурманенным взглядом и еле слышно спросила:

– А ты его и вправду видела?

– Мусор, что ли?

– Ну да.

– Конечно, видела. Если бы не видела, не говорила. Там панели какие-то, плитка. Ты молодец, что решила капитальный ремонт сделать и все к чертовой матери поменять. Почему бы не использовать такую возможность?! Если бы у меня был француз-кошелек, то я бы то же самое сделала. Я бы даже стены поразбивала, арки сделала, комнаты объединила. Как за границей. Сейчас так модно. Меньше перегородок, больше воздуха. У меня столько фантазий в голове. Кстати, Тома, я хотела узнать расценки.

– Какие расценки?

– Задорого тебе ремонт делают или нет? Дело в том, что мне в одной комнате обои поклеить надо. Если твои ребята не дерут в три шкуры, то, может, потом отдашь их мне?

– Они в три шкуры дерут, – механически подтвердила я и спросила: – А много их там?

– Я троих видела. – Валентина сделала глоток кофе и поинтересовалась: – А ты сама где живешь?

– У знакомых.

– Ты что-то совсем плохо выглядишь. Все из-за своего француза, будь он неладен. Не убивайся. Ремонт оплатил – и то хоть пользу принес. Сделал вклад, так сказать, в твое благосостояние. Время пройдет, все забудется. Ты крылышки немножко оправишь, перышки почистишь, поедешь в свой Тунис и привезешь оттуда красивого итальянца. В импортных женихах недостатка нет. Их можно пачками сюда возить.

– Да не нужны мне ни итальянцы, ни испанцы и ни китайцы. Никто мне не нужен.

Валентина погладила меня по лежащей на столе руке и сказала ласково:

– Больно мне на тебя смотреть. Убиваешься, как будто с этим французом у тебя жизнь закончилась. Ты молодая, знаешь сколько их еще у тебя будет, таких французов… Послушай, у тебя со временем как?

– Никак, – безразлично пожала я плечами.

– Никак, что это значит?

– То, что мне пока торопиться некуда, несмотря на то что меня ждут.

– Я к одной даме еду. Она шубами торгует. Хочу прикупить себе шубку. Сама знаешь, как у нас, у русских, принято… Нужно покупать шубку летом, потому что в сезон она будет значительно дороже. Готовь сани летом. Эта дама шубы из Греции возит. Цена дешевле, чем на рынке. Про магазины я даже не говорю. Если шуба значительно дешевле, чем на рынке, то про магазины и говорить нечего. Тебе случайно шубка не нужна?

– Нет, – замотала я головой и подумала, что шуба меня сейчас интересует меньше всего на свете. Мне неизвестна моя дальнейшая судьба. Вполне возможно, что я могу попасть в малоприятные места лишения свободы, а там… Там шуба мне не понадобится, потому что там мне придется носить телогрейку.

– Тогда помоги мне шубку выбрать. У нее там фасонов штук десять различных. У тебя вкус хороший. Ты всегда прилично и стильно одета. Давай вместе съездим.

– Куда?

– Тут недалеко. Глядишь, и ты что-нибудь себе подберешь, когда настроение будет, и прикупить захочешь. Адрес ее запомнишь, познакомишься. Ведь она объявления в газете не дает. На нее так просто не выйти. Она только по своим торгует. Для своих товар возит и в дорогие магазины сдает.

– Мне не нужна шуба.

– Это потому, что у тебя сейчас состояние такое. Когда ты из него выйдешь, тебе обновки захочется.

– Человек покупает вещь с надеждой ее надеть, а у меня сейчас вообще никаких надежд нет. У меня сплошные разочарования. Ты покупаешь шубу, потому что знаешь, что впереди будет зима и ты наденешь ее в эту зиму.

– А ты что, не знаешь, что впереди зима?

Я напряглась всем телом и сумрачно заговорила:

– Я знаю, что впереди зима, но я не знаю, где именно я ее встречу. Я думаю, что там, где я ее встречу, не носят никаких шуб.

– А что же там носят?

– Там… – Я заморгала глазами и поняла, что я сказала лишнее. – Там в них нет необходимости, – постаралась уйти я от ответа. – Там у всех одинаковые шмотки и ни у кого нет желания выделиться. Там шмотки обесценены.

Валентина, конечно же, меня не поняла и списала мои слова на мое крайне удрученное состояние.

– Тома, ну поехали тогда со мной съездим.

– Куда?

– Я же тебе говорю. Тут недалеко. Поможешь мне шубу выбрать. В конце концов, я же серьезную покупку делаю. Не за хлебом, а за шубой еду. Тут одного мнения мало. Я хотела одну свою подругу с собой взять, а она, как назло, сегодня на работу вышла. Напарница подменить попросила. Томка, поехали. Это моя личная просьба. Я не каждый день тебя прошу и шубы себе покупаю. Одна голова хорошо, а две лучше.