Женщина в клетке, или Так продолжаться не может - Шилова Юлия Витальевна - Страница 62

– Береги ее.

– Не переживай. Буду беречь как зеницу ока.

– Я в этом не сомневаюсь.

– Ладно, я отойду чуть дальше. Вам, наверно, наедине поговорить надо. Проститься. Времени совсем мало.

– Наверно, надо, – процедила я сквозь зубы и посмотрела на Марата таким уничтожающим взглядом, что он тут же пошел прочь по перрону.

Когда мы остались одни, Жан взял меня за руки и заглянул мне в глаза.

– Вот и все, – глухо сказал он, и я увидела в его глазах слезы.

– Вот и все, – повторила я за ним и постаралась перевести разговор на другую тему: – Я не буду спрашивать о том, понравилась ли тебе Казань.

– Мне очень понравилась Казань.

– Не ври. Все так нехорошо получилось. А ведь могло же быть все совсем по-другому.

– Мне не может не нравиться Казань, ведь в ней живешь ты.

– Ты практически ничего не видел, кроме комнаты с решеткой на окнах и подвала деда Матвея.

– У вас очень отважные пенсионеры, – не мог не заметить Жан. – Дед Матвей тому доказательство.

– У нас вообще народ отважный.

– Я в этом убедился.

– Я столько тебе не показала. Мне хотелось погулять с тобой в Лядском саду, показать Первомайскую площадь, университет, где учился Ленин.

– Я о нем слышал. Говорят, что его отчислили то ли за неуспеваемость, то ли за прогулы.

Я улыбнулась и продолжала говорить на самые разные темы, только бы они не касались наших с Жаном личных отношений.

– А еще у нас такие красивые мосты, пусть не как в Питере, но тоже красивые… А под ними раньше плавали лебеди. Я любила встать на мосту, любоваться их лебединой верностью и крошить им хлеб.

– Что же случилось с этими лебедями?

– Их бомжи съели, – честно призналась я.

– Какие еще бомжи?

– Наши местные, казанские. Они же вечно голодные. Им есть нечего было. Вот они всех лебедей и съели.

– Да уж, – почесал затылок Жан и вздрогнул, потому что к перрону подъезжал поезд. – Тома, вот и поезд.

Я посмотрела на поезд и ощутила, как меня затрясло.

– Жан, ты меня любишь?

– Люблю.

– И я тебя тоже люблю. Жан, но почему же все так? А? Почему?

– Не знаю, – честно ответил мне Жан и отвернулся в сторону для того, чтобы я не видела его слез.

– Жан, но так же нельзя? Мы же любим друг друга! Почему мы должны жить с другими людьми?!

– Марат хороший мужик. Ты его полюбишь. Вот увидишь. Ты его полюбишь.

– А ты? Как будешь жить ты?

– Я буду о тебе помнить. Я знаю, что ты есть.

– Ты уверен, что ничего нельзя изменить?

– Тома, я не умею ничего менять. Пойми, я не умею. Вот если бы я встретил тебя раньше… И почему я не встретил тебя раньше?!

– А что было бы, если бы ты встретил меня раньше? – спрашивала я и обливалась слезами.

– Если бы я встретил тебя раньше, я бы отдал тебе всю свою жизнь.

В этот момент поезд остановился и из вагона вышла приветливая проводница.

– Стоянка поезда ограничена. Кто на посадочку, проходите, – звонко скомандовала она и посмотрела на нас с Жаном.

– Жан, иди, – словно во сне произнесла я и в какой-то пелене наблюдала за тем, как он заходит в свой вагон. А затем я увидела его в окне. Он смотрел на меня из окна и старался не показывать мне свои слезы. Когда поезд поехал, я почему-то не смогла спокойно на это смотреть и побежала за ним.

– Жан! Жан, это все??? – громко кричала я уходящему поезду и рыдала.

Жан пытался открыть окно для того, чтобы мне что-то крикнуть, но оно не поддавалось и никак не хотело открываться.

– Жан! Жан, неужели это все?!

В этот момент мне захотелось крикнуть ему, что это не все, что я согласна на роль пожизненной любовницы, что я вообще согласна на любую роль, которую он мне отведет в своей жизни, пусть эта роль будет совсем маленькая и незначительная, главное, чтобы он ее отвел. Я согласна на роль второго плана! И не только второго, но и третьего, пятого и десятого! Я стала ему это кричать, но он уже не мог меня слышать, потому что поезд стал набирать скорость и мимо меня промчался последний вагон. Мне было страшно от того, что этот проклятый поезд уносит от меня мою любовь, мои слезы и мои надежды.

– Стой!!! – прокричала я вслед поезду и как одержимая, что было сил побежала за ним по перрону. Я не заметила, как перрон кончился. Закончился перрон, а от поезда не осталось даже следа. Я не сразу ощутила то, что у меня под ногами уже ничего нет, и то, что я лечу с высокого перрона на мелкую гальку. Я почувствовала лишь сильную боль и кровь, которая фонтаном хлынула из моего носа.

А затем голоса. Рядом со мной собирались люди, и с каждой секундой их становилось все больше и больше.

– Смотрите, девушка насмерть разбилась, – донесся до меня чей-то незнакомый, перепуганный голос.

– Да вроде живая, просто у нее все лицо в крови. Она, по-моему, голову разбила, – вторил ему другой.

– Конечно, на такой скорости и с высокого перрона…

– А зачем она бежала-то? От поезда, что ли, отстала?

– Да нет. Я ее видела. Она стояла, с каким-то мужчиной разговаривала, плакала сильно. Он ее успокаивал. А затем этот мужчина в поезд сел и уехал.

– Так это что ж получается? Она за мужиком так побежала?! Сломя голову!

– Вот ведь как бабы за мужиками бегают – и не остановишь! Вот ведь она, любовь, какая бывает.

– Хорошо, что под поезд не бросилась! А ведь могла!!!

– Люди, хватит рассуждать. Кто-нибудь «Скорую помощь» вызвал?

– Уже вызвали!

А затем до меня донесся уже знакомый голос, и где-то в подсознании я понимала, что это Марат. Я хотела было сказать его имя, но не смогла. Мне мешала кровь. Слишком много крови. Почти полный рот.

– Тома, что же ты наделала?! Разве так можно, Тома?!

Мне хотелось сказать, что так нельзя, но я не могла. Я понимала, что меня везут в машине «Скорой помощи» и что где-то рядом Марат. Я по-прежнему слышала его голос. Он был где-то совсем рядом и казался мне таким близким и таким родным. Немного позже я открыла глаза и увидела сидящего рядом с собой Марата.

– Марат, ты?

Он был бледный и жутко уставший.

– Очухалась?

– А что со мной было?

– Ничего. Ты просто упала с перрона и со всей силы ударилась головой о железные рельсы. Разбила все лицо, получила тяжелейшее сотрясение мозга и несколько переломов. Вот такой вот нестандартный набор. У тебя голова кружится?

– Плывет все перед глазами.

– Неудивительно. Ты что натворила?

– Я в тот момент ничего не понимала.

– Да уж, нервы у тебя ни к черту. Слава богу, что хоть жива осталась. Когда тебя раздевали, я у тебя в сарафане мобильный нашел. Чей это телефон?

– Валентины.

– Эта та, которую убили на даче?

– Моя соседка.

– Я посмотрел ее звонки.

– И что?

– Последний звонок, который он делала перед смертью, был звонок Владу.

– Владу?!

– Ему, – утвердительно кивнул головой Марат.

– Но ведь она меня не выдала. Зачем же она ему звонила?

– Это нам предстоит узнать. Ладно, тебе сейчас этим не стоит голову забивать. Самое главное – выздороветь.

– Я буду стараться.

– Хочешь, я этого трусливого француза насильно на тебе женю?

– Нет, – замотала я головой и почувствовала резкую боль.

– Смотри, а то мои ребята могут его заставить.

– Я не хочу. Я больше ничего не хочу… Я хочу, чтобы ты женился на мне сам.

– Ты шутишь?

– Посмотри на меня внимательно. Разве похоже, что мне сейчас до шуток?

– Нет, не похоже.

– Меня долго будут держать в больнице?

– Придется полежать.

– Так разводись, пока я буду лежать.

– А я и не женат.

– Как не женат?

– Я уже давно не женат.

– Не поняла. Я же имела честь познакомиться с твоей супругой.

– На дачу приходила моя бывшая жена.

– Как бывшая?

– Мы с ней в разводе. Просто у меня руки все не доходят собрать на даче все ее вещи и ей отдать. Времени все нет. Я и не думал, что она может приехать на дачу. У нее ключей нет. Я все забрал. Так она дубликаты, оказывается, сделала. А все, что она на меня наговорила, так это неправда. Она все выдумала. Это она со злости. Злая она сама по себе, вот и болтает всякую чушь. На меня злая, что я свободен, и на себя, что меня предала. Если бы я знал, что она приехала… У меня тогда важная встреча была, и я мобильный выключил.