Кольцо Гекаты - Солнцева Наталья - Страница 34

– Если бы я знал! – уклонился от ответа Пономарев.

– Темнишь?

– Темню. Шутка! Ладно, спасибо, Саша. Не буду тебя отвлекать.

Артем положил трубку и постучал пальцами по столу. Так он делал во время напряженных размышлений.

– Чем больше я думаю об этом, тем гуще туман над долиной! – пробормотал он.

Что ж это получается? Яковлев – любовник Лены Никитской? Интересно… Галина Павловна знает, что ее супруг встречается с женой владельца фирмы «Альбион», где она работает? Наверное, нет. Она бы обязательно рассказала об этом. Кто-то из сотрудников хочет убить Яковлеву. Во всяком случае, у нее есть такие подозрения. Но она не называет имени предполагаемого убийцы. Почему? Боится бросить тень на невинного человека? Вряд ли. Женщина слишком напугана, раз рискнула обратиться к частному детективу.

«Ты не детектив, Пономарев! – одернул себя Артем. – Ты адвокат!»

А что сказал бы детектив? Детектив бы сказал, что лицо, на которое падает подозрение Яковлевой, занимает по отношению к ней более высокое положение. Значит… это может быть Никитский. Снова он! Тогда, десять лет назад, его подозревали в убийстве Авроры Городецкой. Еще раньше убили какую-то девушку, за которой он ухаживал… Стоп! Людмила Станиславовна Авдеева тоже работала у Никитского и тоже рассказывала о своих страхах. Теперь ее приятельница… Нет, так все запуталось, что концов не найдешь! «Чего-то я не улавливаю, – признался себе Артем. – Чего-то не догоняю».

Он потер затылок и попытался расставить все по полочкам. Черта с два! Куски разноцветного узора не хотели складываться в стройную и понятную картину.

Артем снова набрал домашний номер Яковлевых. Все те же длинные гудки… В «Фин-арте» тоже никто не отвечал. Адвокат посмотрел на часы – половина девятого. Может, в «Альбионе» еще кто-то есть? Увы! И эта надежда не оправдалась. Что ж, делать нечего. Утром мысли будут более ясными, решил он и начал собираться домой.

Пономарев зашел в кондитерскую, накупил пирожных и халвы детям, пытаясь вспомнить, о чем еще просила Динара. Кажется, речь шла о свежей рыбе и овощах.

С огромным пакетом, набитым едой, Артем вошел во двор и сразу услышал истошный кошачий крик. Единственный фонарь заливал бледным светом небольшое пространство перед домом и высоченный тополь, на котором сидели коты господина Фаворина. Парочка заливалась громогласным воем. У ствола тополя прыгали доберманы профессора Рубена, в надежде добраться до котов. Псы были в намордниках, но Парис и Елена этого не понимали. Им было по-настоящему страшно.

Егор Фаворин подскочил к Артему, отчаянно размахивая руками.

– Вы посмотрите, что делается! – вопил он. – Эти чудовища сожрут моих котиков! Где этот Рубен? Почему он выпустил своих собак без присмотра?

– Вероятно, он сейчас выйдет, – постарался успокоить его Артем. – Собаки в намордниках.

Альвиан Николаевич вышел из подъезда и подозвал собак.

– Танат, Кера, ко мне! – крикнул он, подчеркнуто избегая смотреть в сторону Егора Фаворина. – Зачем вам эти гадкие коты? Идите ко мне, мои хорошие.

– Гадкие коты? – еще громче завопил музыкант, подскакивая к профессору. – Это от ваших собак житья нет! Мои котики никому не мешают, они смирные, ласковые…

– Да в подъезде дышать нечем из-за ваших котиков! – парировал профессор, цепляя собак на поводки.

В присутствии хозяина Танат и Кера вели себя паиньками, и можно было их не бояться. Но коты ни за что не желали слезать с дерева. Господин Фаворин бегал вокруг тополя и уговаривал своих питомцев спуститься. Профессор с собаками пошел в сквер, и только после этого, убедившись, что свирепые псы удалились, Парис и Елена рискнули откликнуться на призывы музыканта и покинули свое убежище.

– И как только люди держат таких хищников? – возмущался Фаворин, прижимая к себе кота и кошку. – Их ведь прокормить никакой зарплаты не хватит!

Артем знал, что с музыкантом лучше не спорить. Если не вступать в дискуссию, он быстро выдохнется и замолчит. Так и вышло. Фаворин с кошками скрылся в своей квартире, а Пономарев, дав волю смеху, пошел к себе.

Взглянув на дверь Авдеевых, он хотел было зайти, поговорить с Людмилой Станиславовной, но передумал.

ГЛАВА 16

Анна распахнула балконную дверь и смотрела на улицу, вдыхая влажный утренний воздух. В проеме между домами виднелась часть Невы и мост с коваными завитушками перил. Темная, масляно блестящая вода придавала воздуху оттенок тусклого серебра…

Юрий надевал перед зеркалом галстук, узел которого, как назло, не хотел завязываться. Господин Салахов нервничал. Фигура Анны в проеме балконной двери действовала ему на нервы. Ночью он не мог уснуть, испытывая желание и подавляя его усилием воли. Его удивляло, как после стольких лет его влечение к Анне не только не угасало, но становилось все сильнее и непреодолимее. Иногда ему удавалось справляться с этим наваждением, как, например, сегодня. Но тогда он чувствовал себя обессиленным, как после марафонской дистанции.

Анна стояла к нему спиной, и Юрий в третий раз завязывал галстук, мечтая любить ее, прямо сейчас, в этой комнате, полной утренней прохлады, на смятой после ночи постели… но, он не мог себе этого позволить. Уступая своей страсти, Юрий думал, что это делает его рабом Анны, и не мог смириться. Он хотел «проучить» ее, но выходило наоборот. Анна спала, наслаждаясь отдыхом, а он промучился всю ночь, и теперь ему предстоит такой же мучительный день. О, черт!

– Что случилось? – спокойно обернулась жена.

Казалось, она видела насквозь всю его внутреннюю борьбу, и это еще больше взбесило Юрия. Боясь потерять самообладание, он кое-как справился с галстуком и вышел в гостиную.

– Юра!

Мелодичный голос Анны заставил его вздрогнуть, и портсигар, который он пытался положить в карман пиджака, выпал и загремел по паркету.

– Я очень тороплюсь! – несколько громче, чем надо было, ответил он. – Опаздываю! Прости… Если что-нибудь понадобится, звони.

Анна услышала, как хлопнула дверь и улыбнулась. Юра такой эмоциональный, так волнуется по пустякам… Она с удовольствием зевнула и отправилась на кухню. Здесь тоже было прохладно. В форточку тянуло сыростью и запахом мокрого камня. Анна уселась в глубокое мягкое кресло и закурила, закинув ногу на ногу. Под тихий плеск реки ей всегда хорошо думалось…

Господин Салахов все еще не мог успокоиться. Он ерзал на заднем сиденье своего «мерседеса» и нервно курил. Уже третью сигарету за утро. Господи! Эта женщина сводит его с ума! Что она себе позволяет?! Позвонила ему позавчера на мобильный и сообщила, чтобы ночью он ее не ждал: она, видите ли, хочет остаться у себя в квартире. Интересно, господин Гордеев… О, нет! Юрий скрипнул зубами и откусил фильтр сигареты. Тьфу! Он закурил следующую и глубоко затянулся. Ревность он считал чувством плебеев и никогда до женитьбы не испытывал подобного. Боже! Как унизительно! Супружество увлекает его на круги ада…

Он не спал всю ночь, глядя в лунное небо и думая об Анне. Жена явилась утром, не соизволив даже объясниться. Он знал эту ее хладнокровную безжалостность – она считала, что раз предупредила его, то этим все сказано. Но самое ужасное – он еще сильнее хотел ее, несмотря на ненависть, которую она вызывала в нем порой. Он злился на себя за свою слабость, и это еще больше погружало его в пучину страданий, окрашенных неутоленной любовной страстью.

Кровь так сильно стучала в висках Салахова, что у него мутился рассудок. Это проклятие! Проклятие их рода! Может, он был прав, считая себя сумасшедшим? И женился на сумасшедшей! Иначе и не могло быть…

Не надо было Арсению брать того кольца у неизвестного путника! Он навлек гнев богов на все свое потомство… Что за легкомысленная беспечность? Что за пагубное решение? Прошли века, а они все еще расплачиваются!

У Юрия заболела голова. Боль разливалась по шее и затылку, как ядовитое зелье. Дед тоже не смог разгадать эту загадку… хотя пытался. Он поработал на совесть, раздобыл все данные, какие только смог найти. И что? Его внук – жертва того же капкана, захлопнувшегося с жадным, плотоядным лязгом! Кто сказал, что капканы не любят крови?..