Пятерка Мечей - Солнцева Наталья - Страница 81

– Простите, Марина, – перебила ее Дина Лазаревна. – А что вас связывало с таким…агрессивным юношей?

– Ой! – девушка раскрыла свои голубые глаза и захлопала густо накрашенными ресницами, как кукла. – Вадик же хоро-о-оший… Он добрый! Это просто натура у него такая… задиристая. Он мне цветы дарил и вообще… Мы с восьмого класса вместе гуляли! Когда он в армию уходил, я его ждать обещала. Целых два года ни с одним парнем не целовалась! Письма ему писала через день…

– А он вам?

– Вадик мне тоже писал, но редко. Зато почти в каждом письме обещал, что как только вернется, мы поженимся. Я его дождалась! Сначала все было хорошо… Мы поехали кататься на катере по Неве, и там договорились, что свадьбу сыграем летом, а пока погуляем в свое удовольствие. Вадик потребовал, чтобы я… чтобы у нас были интимные отношения. Он говорил, что скучал по мне, чуть с ума не сошел, и что мы все равно скоро поженимся…

– Вы согласились?

Марина кивнула и, совершенно неожиданно для Динары, расплакалась. Тушь потекла по ее нарумяненным щекам, оставляя черные дорожки.

– Я думала, он меня любит… Так продолжалось пару месяцев. Мы гуляли, спали вместе, обсуждали будущую совместную жизнь. А потом, в один прекрасный день, Вадик не пришел туда, где мы обычно встречались. Я его ждала целых два часа… Шел дождь, я сильно промокла, замерзла и заболела. Свалилась с воспалением легких. Хотя я думаю, это случилось не от холода, а от обиды и горя. За это время Вадик ни разу не позвонил мне!

Динара вспомнила, как с ней самой поступил Анатолий, и ее сердце замерло, переживая вместе с этой почти незнакомой Мариной.

– Он так больше и не появился? – спросила она, угадывая ответ.

– Нет… С тех пор Вадик как в воду канул. Я придумывала разные объяснения его поступку, оправдывала его, как могла. А спустя месяц не выдержала и позвонила. Его родители сказали мне, что Вадик с ними больше не живет. Один раз я встретила в метро его друга, спросила, где Вадик…

Марина достала из сумочки носовой платок и принялась вытирать залитое слезами лицо.

– Что он вам сказал? – вернула девушку к рассказу Динара.

– Кто, Сеня? Он сильно смутился, когда меня увидел…растерялся даже. А Вадик. говорит, к Ирке переехал, – он давно с ней встречался, еще до армии!

– Так он с вами встречался или с Иркой?

– Оказывается, с нами обоими. И письма из армии писал и мне, и ей! А когда вернулся… цель у него была одна: погулять, отвести душу после двух лет муштры. Вот и отвел. Видно, Ирка ему больше приглянулась, раз он меня бросил.

Марина замолчала и только шмыгала носом, украдкой поглядывая на Динару.

– А что от меня требуется? – спросила гадалка.

– Карл Фридрихович обещал, что вы мне поможете! Вадик не должен был так поступать со мной… Если он передумал жениться, то почему не сказал об этом? Я хочу, чтобы он поплатился за свою подлость! Пусть он почувствует страдания и боль, как их чувствую я! Мне подруга посоветовала обратиться к Вольфу; она говорила, что он все может, даже заставить Вадика просить у меня прощения, в ногах валяться. Это, конечно, лишнее, но наказать его надо! Знаете, как я его ненавидела? Готова была разорвать на кусочки! А потом ничего…прошло.

– Вы уже придумали наказание для вашего бывшего жениха? – улыбнулась Динара.

Переживания Марины были ей близки и понятны. Она решила, что выполнить обещанное Вольфу будет ей в удовольствие. Таких Вадиков нужно учить, и желательно так, чтобы они надолго запомнили. От закапывания платка большого вреда этому мерзавцу не будет, а девочка успокоится.

– Я даже не знаю… – после некоторого раздумья, ответила Марина. – Ну, может пусть он с Иркой своей поссорится, и она его выгонит! Или что-то в этом роде…

– Именно такого результата я вам обещать не могу, но кое-что предпримем! Мне нужен носовой платок вашего Вадика. Когда вы сможете мне его передать?

– Карл Фридрихович мне говорил, что нужен платок. Он у меня с собой! – девушка снова полезла в сумочку и вытащила оттуда сложенный вчетверо мужской носовой платок голубого цвета. – Вот! Вадик когда-то мне его дал… в туфлю подложить. Мы ходили в кафе, и я новые туфли надела. Ну и натерла ногу… сильно так, до крови. Потом-то я платок выстирала, хотела вернуть его Вадику… Не пришлось. Так что вы можете его взять.

Динара удивилась, как легко все получилось с платком. Сама судьба желала наказать лживого возлюбленного! Что ж, тем лучше. Она все сделает, как положено.

Марина оставила деньги и ушла, поинтересовавшись напоследок, когда можно будет ожидать результата.

– Этого я вам не скажу, – развела руками Динара. – Судьба сама распорядится! Когда гром грянет, вы узнаете!

Проводив Марину, она позвонила господину Вольфу, и тот дал ей адрес дома, во дворе которого нужно было этим вечером закопать платок. Динара дождалась темноты, вооружилась короткой лопаткой и совершила «магическое действие» в точном соответствии с инструкциями.

Вернувшись домой, она разделась, вымыла руки, села на диван и рассмеялась. Ей казалось, что в лице злополучного Вадика она отомстила всем подлецам и обманщикам, называющим себя мужчинами, в том числе и Анатолию.

После рождества у Юрия Салахова начались такие горячие деньки, что ему некогда было даже заехать к родителям. Он выходил из дому в шесть утра и возвращался заполночь, усталый и разбитый. Из всех своих друзей и знакомых он находил время только для Анны. Ей он звонил каждый день, несмотря на загруженность.

– Я очень соскучился, – полушутя говорил он. – Во время подписания важных документов представил ваши прекрасные глаза, задумался и шокировал своих партнеров!

Анна Наумовна смеялась, делая вид, что принимает его слова не всерьез. Господин Салахов притворялся, что это так и есть. Впервые бизнес не мог поглотить его целиком, без остатка, как бывало раньше во время напряженной работы. Что бы ни занимало Юрия, в его внутреннем мире оставалось место для Анны и тех чувств к ней, которые постоянно держали его в состоянии лихорадочного возбуждения, нетерпеливого, радостного волнения, какое приходит весной, в ожидании пробуждения природы. В воздухе стоит запах вербы, талого снега и мокрой земли, из которой пробивается наружу первая нежная зелень…

– Но ведь сейчас зима! – одергивал себя Юрий, заставляя сознание выходить из этого восторженного и блаженного оцепенения. Ему казалось что все, что окружало его, – и этот чудный античный город в снегах, и эти висящие над Невой мосты, и застывшие от мороза деревья, и светлое холодное небо – все было пропитано его любовью к Анне.

Он мотался по Санкт-Петербургу из конца в конец, принимал и отправлял срочные сообщения, подписывал счета, разговаривал по телефону, заключал сделки, присутствовал на презентациях и фуршетах и даже произносил там какие-то умные речи, – но сквозь все, чем он занимался, проступал образ госпожи Левитиной, ее лицо, которое он целовал тогда в санях, ее теплые колени под медвежьей шубой, ее нежно и горько пахнущие волосы, полузакрытые глаза и тихий смех… Интересно, помнит она об этих поцелуях, или нет? Кажется, они тогда много выпили…

Еще одна мысль, пока отодвинутая на второй план, продолжала беспокоить Салахова: обстоятельства смерти деда, которые оказались не так естественны, как все предполагали. Он хотел подробнее расспросить уборщицу, присутствовавшую тогда в офисе, но она уволилась. Бабка жила у дочери на самой окраине города, и Юрий никак не мог выкроить час времени, чтобы заехать и поговорить с ней.

От суеты и спешки Юрий с вечера никак не мог заснуть, а утром с трудом просыпался. В один из дней, чувствуя себя особенно разбитым и сонным, он подошел к окну и распахнул форточку. Ледяной воздух с легким привкусом бензина хлынул ему в лицо. Во дворе жались к стенам домов старые тополя, покрытые инеем. На их корявых ветках сидели несколько ворон. Через дорогу виднелась чугунная вязь ограды небольшого одичавшего парка с остатками фонтанов и парой закрытых павильонов.