Яд древней богини - Солнцева Наталья - Страница 66

– Звони ему домой, ищи.

Майор без лишних вопросов повиновался. Домашний телефон Межинова не отвечал. Мобильный тоже.

– Ах, ты… – замысловато выругался заместитель, прикидывая, где может в такое время пребывать Рудольф Петрович. Обедает? Тогда почему не берет трубку? Или…

Майор снова набрал номер сыщика.

– Нашел? – выдохнул тот.

– Пока нет, но… я, кажется, догадываюсь, где он.

– Все! Я через четверть часа буду на нашем месте, – сказал Всеслав. – Жди!

«Нашим местом» они называли тенистый скверик у бара «Червовый король». Парило. Низкие тучи, полные влаги, наползали на город.

«Опять дождь будет», – подумал майор, устраиваясь на скамейке под липой в ожидании бывшего сослуживца. «Мазда» Смирнова подкатила неслышно.

– Эй, парень! – высунулся из окна сыщик. – Нам стоит поторопиться.

Заместитель Межинова сел на переднее сиденье, и сыщик показал ему фото Ершова.

– Ваша работа?

– Наш оперативник снимал, – кивнул тот. – Как раз у того дома, куда мы едем. Там проживает пассия шефа.

До Осташковской улицы они долетели за десять минут, нарушая все правила.

– Ну, ты лихач! Шумахер! – ворчал майор, вытирая выступившую на лбу испарину. – Здесь тебе не гонки.

Во двор въезжать не рискнули, оставили машину за углом.

– Давай быстрей. Какой подъезд?

Всеслав почти побежал к дому, майор едва поспевал за ним.

– Чего ты горячку порешь? – недовольно бубнил он. – А вдруг это ложная тревога?

– Переживем.

– Межинов меня в порошок сотрет… Здесь! Тормози.

Они остановились у двери из хорошего светлого дерева, переводя дыхание, прислушались. В квартире царила мертвая тишина.

– Ой, как мне все это не нравится, – прошептал сыщик. – Ох, и не нравится! Звонить, что ли?

Господин Смирнов был сам себе хозяин, а майор – человек подневольный, вынужденный соблюдать служебную субординацию. По дороге пыл его поугас, обстоятельства дела потеряли остроту, и он уже жалел, что пошел на поводу у товарища. Тому при любом раскладе все – как с гуся вода, а майору может не поздоровиться. И чего он поддался панике?

Славка не успел сообразить, какую картину ожидает увидеть. Его вело чутье охотника, напавшего на след. Неважно, что происходит за дверями этой квартиры… он должен это увидеть. Выводы будут потом. Все потом!

– А если мы их застанем… ну… – заместитель Межинова сконфузился. – Неудобно получится.

Смирнов внезапно передумал, убрал руку с кнопки звонка. Не так надо…

Приглушенный сигнал мобильника заставил майора вздрогнуть, а сыщика отпрянуть от двери. Он отошел подальше и тихо ответил. Взлом – то есть незаконное проникновение в чужое жилище – откладывался. Майор облегченно вздохнул. Скаженный этот Смирнов! Всегда был скаженным. И ничего – одет с иголочки, денег не считает, катается на иномарке! А майор ничего не нажил, кроме тесной квартирки в Черемушках, давления и прочих хворей.

Всеславу звонил эксперт. Он вспомнил еще одно название ядовитого цветка аконита – «иссык-кульский корень».

– В связи с этим мне пришла мысль, что имена Чингисхана и Субудая связаны с озером в Киргизии, – радостно говорил ученый. – Понимаете, существует поверье, будто Чингисхан спрятал свои несметные сокровища на берегах Иссык-Куля. Многие пытались их отыскать, и одним из первых был полководец хана Субудай. Он исследовал тайные тропы в горах, но ничего не нашел.

«Это можно было найти на тропе, по которой шел полководец Чингисхана Субудай», – вспомнил Смирнов строчки из письма.

– Как вы сказали? «Иссык-кульский корень»?

Разные кусочки мозаики сами собой складывались в стройную картинку.

Майор подошел к сыщику и слушал, о чем тот говорит.

– Шеф спрашивал про путевки на Иссык-Куль, – прошептал он. – А что за корень?

Вместо ответа Всеслав вытащил из кармана брюк набор отмычек, улыбнулся.

– Нас здесь не ждут! Правда, майор?

Заместитель Межинова онемел, с ужасом уставившись на инструменты взлома.

– Ты с ума сошел!

– Не я, – парировал сыщик, примериваясь к замку. – Кое-кто другой. Ну-ка, попробуем… Первое правило взломщика: прежде всего проверь, заперта ли дверь?!

Он надел тонкие резиновые перчатки и нажал на ручку. Дверь легко поддалась, отворяясь.

– Открыто, – прошептал Смирнов, оглядываясь на майора. – А ты боялся! Тихо… тсс-с…

Они проскользнули в полутемную прихожую, вдыхая запах ароматических палочек. В единственной, своеобразно обставленной комнате окна были занавешены… на тахте лицом вверх лежала женщина дивной красоты, вокруг ее головы расплылось пятно крови. У изящного туалетного столика, привалившись к нему, лицом вниз полусидел мужчина… на полу, рядом с его висящей мертвой рукой валялся пистолет.

Майор со свистом вздохнул и схватился за сердце.

– Это шеф, – одними губами вымолвил он. – Что здесь произошло? Их у-убили? Ревность! Инсценировали самоубийство… Грубая работа.

– Я полагаю, все и проще и страшнее, – возразил Всеслав, двигаясь по комнате, изучая обстановку. – Рудольф Петрович сначала застрелил…

– Карину, – подсказал майор. – Это Карина Сереброва. Боже мой!

– Правильно. Господин Межинов выстрелом в голову убил Карину, а потом сам застрелился. Даю голову на отсечение: пистолет является табельным оружием подполковника. В ушах женщины удивительные серьги! – продолжал сыщик, осторожно осматривая труп. – Серебро, тончайшая работа… бирюза… а на шее странный кулон в виде кольца… с надписью внутри.

– Что за надпись?

– Буквы «Л», «С», «Н», «С». Абракадабра! Наверное, чьи-нибудь инициалы.

– Зачем он это сделал? – растерянно спросил майор. – Хотел спасти ее от мучительного, медленного умирания?

Смирнов достал маленький фотоаппарат и запечатлел мертвую женщину.

На город опустился душный сумрак; там, где сгустились тучи, полыхали слабые зарницы, и только спустя минуту раздавался отдаленный гром.

После тщательного обыска в квартире Карины Серебровой пришлось наводить порядок, чтобы сотрудники соответствующих органов, которые непременно прибудут на место происшествия, застали примерно ту же картину, что и Всеслав с майором.

– Никто не должен знать, что мы побывали здесь, – заявил сыщик. – Иначе появится столько вопросов, что мы не отобьемся.

Заместитель покойного подполковника не стал спорить. Оправдываться и доказывать свою непричастность к трагедии ему совершенно не хотелось.

На туалетном столике, рядом с простреленной головой Межинова, они нашли толстую пачку стодолларовых купюр и шкатулку в форме сундучка, испещренную египетскими иероглифами. На покатой крышке шкатулки красовалось инкрустированное перламутром, серебром и сердоликом изображение бога Анубиса с головой шакала. Второе дно сундучка было выдвинуто и открывало потайную выемку, которая оказалась пуста. Чуть в стороне лежала плоская коробочка из дорогого металла. По форме она повторяла выемку и, скорее всего, именно эта коробочка там и хранилась.

– Не прикасайся! – воскликнул Смирнов, увидев, что майор собирается взять ее в руки. – Осторожнее, ради бога. Мы захватим с собой и сундучок, и коробочку, только надень это.

Он стащил с руки и бросил товарищу резиновую перчатку.

– Зачем? – удивился тот. – Мы же забираем вещдоки!

– Потом объясню, – отмахнулся сыщик.

Майор послушно натянул перчатку и упаковал вещи в полиэтиленовый пакет. Он знал Славку не первый год: понимал, раз тот говорит – надо подчиняться.

Больше ничего примечательного в квартире не обнаружилось, кроме фотографии Карины на катере, посреди ярко-синей водной глади. Внизу прописными буквами шла надпись: «Привет с Иссык-Куля». Снимок положили в тот же пакет.

В комнате запах восточных благовоний смешивался с запахом тропической зелени и крови. Тихий, мелодичный смех заставил Смирнова обернуться. Майор побледнел, как полотно.

– Пора сматываться, – дрогнувшим голосом, пробормотал он. – А то чертовщина всякая мерещится.