Возмутитель спокойствия - Соловьев Леонид Васильевич - Страница 21

21

Он схватил большой глиняный горшок, выплеснул воду и, ударяя в него кулаком, как в бубен, громко запел:

Звени, горшок, и пой, горшок,Достойно восхвали кумира!Поведай миру, о горшок,О славных милостях эмира!Горшок звенит, гудит – и вот —Он гневным голосом поет!Он хриплым голосом поет,Народ со всех концов зовет!Послушайте его рассказ:«Горшечник старый жил – Нияз,Он глину мял, горшки лепил,И он, конечно, беден был,И денег – маленький горшок —За долгий век скопить не мог.Зато горбун Джафар не спит,Горшки огромные хранит;Зато эмирская казнаДоверху золотом полна, —И стража во дворце не спит,Горшки огромные хранит.Но вот беда пришла, как вор,К Ниязу старому во двор.Его схватили и ведутНа площадь, на эмирский суд.А сзади, с видом палача,Идет Джафар, свой горб влача!»Доколь неправду нам терпеть?Горшок, скажи, горшок, ответь!Правдив твой глиняный язык,Скажи, в чем виноват старик?Горшок поет, горшок звенит,Горшок правдиво говорит:«Старик виновен потому,Что в сеть пришлось попасть ему,И паутина паукаЗакабалила старика!Пришел на суд в слезах старик,К ногам эмира он приник.Он говорит: «Весь знает мир,Как добр и благостен эмир,Так пусть же милости егоКоснутся сердца моего!»Эмир сказал: «Не плачь, Нияз,Даю тебе отсрочки… час!Недаром знает целый мир,Как добр и благостен эмир!»Доколь неправду нам терпеть?Горшок, скажи, горшок, ответь!Горшок поет, горшок звенит,Горшок правдиво говорит:«Безумному подобен тот,Кто от эмира правды ждет.Эмирским милостям ценаВсегда одна, всегда одна!Эмир – он что? – с дерьмом мешок,И вместо головы – горшок!»Горшок, скажи, горшок, ответь!Доколь эмира нам терпеть?Когда ж измученный народПокой и счастье обретет?Горшок поет, горшок звенит,Горшок правдиво говорит:«Крепка, сильна эмира власть,Но и ему придется пасть.Исчезнут дни твоей тоски.Идут года. И в должный срокОн разлетится на куски,Как этот глиняный горшок!»

Ходжа Насреддин поднял горшок высоко над головой и, швырнув, ударил сильно об землю; горшок звонко лопнул, разлетелся па сотни мелких осколков. Напрягаясь и перекрывая голосом, шум толпы, Ходжа Насреддин закричал:

– Так давайте вместе спасать горшечника Нияза от ростовщика и от эмирских милостей. Вы знаете Ходжу Насреддина, за ним долги не пропадают! Кто одолжит мне на короткий срок четыреста таньга?

Вперед выступил босой водонос:

– Ходжа Насреддин, откуда у нас деньги? Ведь мы платим большие налоги. Но вот у меня есть пояс, совсем почти новый; за него можно что-нибудь выручить.

Он бросил на помост к ногам Ходжи Насреддина свой пояс; гул и движение в толпе усилились, к ногам Ходжи Насреддина полетели тюбетейки, туфли, пояса, платки и даже халаты. Каждый считал честью для себя услужить Ходже Насреддину. Толстый чайханщик принес два самых красивых чайника, медный поднос и посмотрел на остальных с гордостью, ибо пожертвовал щедро. Куча вещей все росла и росла: Ходжа Насреддин кричал, надрываясь:

– Довольно, довольно, о щедрые жители Бухары! Довольно, слышите ли вы. Седельник, возьми обратно свое седло, – довольно, говорю я! Вы что – решили превратить Ходжу Насреддина в старьевщика? Я начинаю продажу! Вот пояс водоноса, кто купит его, тот никогда не будет испытывать жажды. Подходите, продаю дешево! Вот старые заплатанные туфли, они уже, наверное, побывали раза два в Мекке; тот, кто наденет их, как бы совершит паломничество! Есть ножи, тюбетейки, халаты, туфли! Берите, я продаю дешево и не торгуюсь, ибо время сейчас для меня дороже всего!

Но великий Бахтияр, в неусыпной заботе о верноподданных, постарался навести в Бухаре такие порядки, что ни один грош не мог задержаться в карманах жителей и переходил немедленно в эмирскую казну, – дабы жителям легче было ходить с неотягощенными карманами. Тщетно кричал Ходжа Насреддин, восхваляя свой товар, – покупателей не было.

Глава четырнадцатая

В это время неподалеку проходил ростовщик Джафар, его сумку оттягивали золотые и серебряные украшения, купленные в ювелирном ряду для Гюльджан.

Хотя час отсрочки был уже на исходе и ростовщик спешил, охваченный сластолюбивым нетерпением, но алчность превозмогла в нем все другие чувства, когда он услышал голос Ходжи Насреддина, объявлявшего дешевую распродажу.

Ростовщик приблизился, его заметили, и толпа начала быстро редеть, ибо каждый третий человек из собравшихся был должен ему.

Ростовщик узнал Ходжу Насреддина:

– Это, кажется, ты здесь торгуешь, человек, вытащивший меня вчера из воды? Но откуда у тебя столько товара?

– Ты ведь сам дал мне вчера полтаньга, о почтенный Джафар, – ответил Ходжа Насреддин. – Я пустил в оборот эти деньги, и удача сопутствовала мне в торговле.

– Ты сумел наторговать такую кучу товара за одно утро? – воскликнул ростовщик с удивлением. – Мои деньги пошли на пользу тебе. Сколько же ты хочешь за всю эту кучу?

– Шестьсот таньга.

– Ты сошел с ума! И тебе не стыдно заламывать такую цену со своего благодетеля! Разве не мне обязан ты своим благополучием? Двести танга – вот моя цена.

– Пятьсот, – ответил Ходжа Насреддин. – Из уважения к тебе почтенный Джафар, – пятьсот таньга!

– Неблагодарный! Разве не мне, повторяю, обязан ты своим благополучием?

– А разве не мне обязан ты, ростовщик, своей жизнью? – ответил Ходжа Насреддин, потеряв терпение. – Правда, ты дал мне за спасение своей жизни всего полтаньга, но она, твоя жизнь, и не стоит большего, я не в обиде! Если ты хочешь купить, то говори настоящую цену!